Томас Рид - Охотники за скальпами Страница 30

- Билл Гарей прав, - сказал он. - Если сражаться с индейцами, то лучше всего сойтись с ними там, где есть скалы и деревья. Среди степи они нас разобьют, об этом и спору быть не может. В таком случае положение может быть двоякое: либо они пойдут за нами, и тогда наше поле сражения будет там, - он указал на выступ Мимбрского хребта, - либо мы последуем за ними до какого-нибудь подходящего поля битвы; а это мы довольно легко можем сделать, так как им стада помешают двигаться быстро. Но...

- Вы чего-то опасаетесь при этом?

- Я боюсь, что на обратном пути мы можем столкнуться с отрядом Дакомы. Невозможно допустить, что они все утонули: они слишком хорошо знают ущелье и характер течения. Вот это-то и заставляет меня призадуматься.

Возможность того, что отряд Дакомы может скоро присоединиться к отряду главнокомандующего, была признана всеми вполне вероятной, и лица омрачились.

- Таковы мои соображения, капитан, на тот случай, если мы будем принуждены сражаться, - продолжал Рубэ. - Но у меня есть надежда, что нам удастся, быть может, вернуть наших женщин, не истратив и щепотки пороха.

- Каким образом? Каким образом? - живо воскликнули и Сегэн, и другие.

- Видите ли, сердце-то вон у тех, хоть кожа у них и медно-красная, тоже есть небось, и дети свои им так же дороги, как и нашему брату белому, христианину. Наткните-ка белую тряпку на палку и предложите им обмен пленными. Они пойдут на переговоры, за это я ручаюсь. Вот эта хорошенькая девочка с длинными волосами - дочь самого их главнокомандующего; и все остальные - дети знатнейших воинов; оттого я их и выбрал. А у нас еще, сверх того, и Дакома, и молодая королева - эти им прежде всего в глаза бросятся. Вы можете вернуть им Дакому и выторговать королеву.

- Я последую вашему совету! - воскликнул Сегэн с загоревшимися надеждой глазами.

- Тогда нельзя терять времени, капитан. Если покажется отряд Дакомы, тогда все мои соображения выеденного яйца не будут стоить. Эти краснокожие гадины могут догадаться уже по тому, что Дакома нами взят в плен, что высланный за ним отряд мчится теперь где-нибудь по нашим следам; меня даже беспокоит, что это может затруднить переговоры. Во всяком случае хитрые собаки будут всячески стараться оттягивать время. Имейте это в виду!

- Мы не промедлим ни одного мгновения, - сказал Сегэн и отдал тотчас приказ вывесить белый флаг. Когда его соорудили, он сам вышел с ним вперед и поднял его вверх.

Все примолкли в напряженном ожидании ответа. Между столпившимися индейцами произошло движение. Слышно было, что они горячо заговорили; было видно, что что-то между ними произошло.

XXVII. Переговоры

Через некоторое время от толпы индейцев отделился один высокий воин и вышел вперед. В левой руке у него оказался какой-то белый предмет - это была выдубленная добела оленья кожа; в правой он нес копье и, выйдя вперед, наткнул на него кожу и протянул ее вверх. Это был ответный мирный сигнал.

Сегэн приказал охотникам молчать и громко заговорил по-индейски:

- Навахо! Вам известно, кто мы. Мы прошли всю вашу страну и посетили вашу столицу. Цель нашего похода была отнять у вас наших дорогих родственников, которых вы держали, как нам было известно, в плену. Некоторых мы и отобрали, но многих еще нам не удалось найти. Для того чтобы добиться со временем их возвращения, мы взяли, как видите, заложников. Мы могли бы захватить гораздо больше, но мы ограничились немногими. Города вашего мы не жгли и не громили и ни женам вашим, ни детям никакого зла не сделали. За исключением вот этих, взятых нами в плен, вы найдете все и всех таким же, каким оставили.

Ропот успокоения и удовольствия пробежал по рядам индейцев. Впечатление от слов Сегэна было тем более радостное, что за время совещания они успели убедить себя и друг друга, что дома их ждет полный разгром.

Сегэн продолжал:

- Мы видим, что и вы побывали в нашей стране и взяли пленных. У вас кожа другого цвета, чем у нас, но чувства к родным и у краснокожих такие же, как у нас, белых. Мы уверены в этом, и потому-то я и поднял знамя мира. Согласимся обменяться пленными; пусть каждый из нас отдаст другому его собственность. Это будет поступок, угодный Великому Духу, а вам и нам это принесет радость, потому что те, кем вы теперь владеете, представляют величайшую ценность для нас, а те, кем мы владеем, дороги вам одним. Навахо! Я сказал. Жду вашего ответа.

Когда Сегэн кончил, воины окружили своего предводителя и некоторое время горячо обсуждали его слова. Затем прежний парламентер снова вышел с флагом из оленьей кожи и тоже громко ответил:

- Предводитель белых! Ты хорошо говорил, и наши воины хорошо взвесили твои слова. Ты требуешь немногого и только справедливо. Это правда, что Великому Духу будет угодно и нам радостно, если мы сможем обменяться нашими пленными. Но как же мы можем узнать, верны ли твои слова? Ты говоришь, что вы наш город не жгли и нашим женам и детям зла не причинили; но как же мы можем узнать, правда ли это? Одного твоего слова нам недостаточно.

Сегэн предвидел это возражение и тотчас приказал привести одного из пленных, мальчика.

Мальчика поставили рядом с Сегэном.

- Спросите этого мальчика! - крикнул он на тот берег, указывая на юного пленника.

Навахо согласились, и на оба вопроса - о том, сожжен ли город, и о том, убиты ли женщины, - мальчик ответил отрицательно.

- Ну, брат, - спросил тогда Сегэн, - удовлетворился ли ты этим?

Долго не было ответа. Воины снова собрались на совещание, и по возбужденному их виду и движениям можно было заключить, что среди них была партия, высказывавшаяся против мирного исхода и, по-видимому, советовавшая попытать счастье в битве. Это были самые молодые из воинов, и во главе их стоял, по-видимому, тот, на котором был гусарский мундир и который был, по словам Рубэ, сыном главнокомандующего.

Но сам верховный вождь и другие, пожилые воины были крепко заинтересованы в скором и мирном результате переговоров, благодаря которому они могли получить обратно своих детей невредимыми, - и потому в конце концов одержала верх старшая партия.

Парламентер снова выступил с ответом:

- Навахо обсудили то, что им было предложено, и выражают свое согласие на обмен пленных. Но чтобы обмен этот был произведен как следует, они предлагают следующее: с обеих сторон должно быть выбрано по двадцать воинов; эти воины должны на глазах у всех сложить свое оружие в степи; затем они должны отвести своих пленных на самый конец оврага, что у рудников, и там столковаться между собой об условиях обмена; все остальные с той или другой стороны должны оставаться на своих местах, пока не возвратятся невооруженные воины с обмененными пленными; затем белые флаги должны быть спущены, и обе стороны должны быть признаны свободными от договора. Таковы речи навахо.

В общем, условия были довольно приемлемы; только заключительные слова свидетельствовали о намерениях индейцев попытаться потом снова овладеть возвращенными пленными. Но это мало заботило охотников, - только бы им заполучить своих на этот берег обрыва, - отстоять их потом они сумеют.

К тому же требование, чтобы пленных отвели на место обмена безоружные воины, представлялось вполне справедливым - и двадцать было подходящим числом. Но Сегэн очень хорошо знал, как истолковывают для себя навахо слово "безоружный", и потому он шепотом распорядился, чтобы охотники, укрывшись за кустами, спрятали ножи и пистолеты под одеждой. Сколько можно было заметить, навахо то же проделали со своими ножами и томагавками.

Возразить против предложенных условий можно было немного, а Сегэн не забывал, как дорого время, и потому он принял их немедленно.

Едва навахо получили согласие, тотчас выступили двадцать человек, без сомнения, лучших воинов во всем племени, - и направились на ближайшую поляну. Они воткнули в землю свои копья и прислонили к ним колчаны со стрелами и луки. На другой стороне охотники также на виду у врага сложили свои ружья.

Высланный охотниками отряд состоял из Эль Соля, Гарея, Рубэ и Санчеса, самого Сегэна и Галлера и четырнадцати человек горцев и делаваров.

Белые посадили своих пленных на коней и мулов и снарядили их в путь; в числе их были и королева, и девушки-мексиканки.

Это был дипломатический прием со стороны Сегэна. Он сознавал - так же, как и другие, - что если они с самого же начала удержат королеву, то переговоры, всего вероятнее, ни к чему не приведут; и потому он решил взять ее с собой, а там уже на месте отстоять ее. Если бы это не удалось, оставалось обратиться к оружию, а к этому охотники были готовы.

Наконец обе партии были совсем готовы и по данному сигналу двинулись двумя линиями вдоль оврага к рудникам. Все остальные в обоих отрядах остались на местах, обмениваясь время от времени подозрительными и враждебными взглядами. Флаги в знак примирения продолжали развеваться, оружие лежало нетронутым в отдалении; но обе стороны держали лошадей оседланными и взнузданными и себя самих - наготове, чтобы вскочить в седло при первом движении противника.