Мариан Брандыс - Адъютант Бонапарта Страница 30

Весть о событиях в Вене молниеносно разлетелась по всей Европе, вызвав замешательство в министерских кабинетах и пробудив новые надежды польских легионеров в Италии и галицийских заговорщиков.

До командующего Восточной армией вести из Вены дошли в тот момент, когда он уже отправлялся в Тулон.

В одной из биографии Бонапарта я прочитал, что иногда ему случалось впадать в ярость, граничащую с приступом эпилепсии. В данном случае он имел для этого все основания. Венский скандал грозил свести на нет труд, вложенный в Кампо-Формио, а также экспедицию в Египет.

Корсиканец пустил в ход весь свой авторитет и дипломатический гений, чтобы не допустить этого. Задержав на несколько дней африканскую экспедицию, он лично устранил угрозу нового конфликта в Европе.

Из французских архивных материалов, изученных Анджеем Гродеком, следует, что Бонапарт 23 апреля дважды встретился с Петром Малишевским: до полудня он присутствовал при отчете Малишевского Директории, а вечером в тот же день пригласил его к себе и имел с ним трехчасовую беседу с глазу на глаз.

Открытие Гродека действует на воображение. Кто знает, не повлиял ли самым роковым образом этот трехчасовой разговор с Малишевским при столь драматических обстоятельствах перед самой египетской экспедицией на отношение командующего Восточной армией к двум близким соратникам: Юзефу Сулковскому, который был другом Малишевского, и Жан-Мишелю Вентуре де Паради, который был его тестем?

Загадка трагической смерти в Египте двух рьяных "республиканцев" из непосредственного окружения Бонапарта вот уже сто лет не дает покоя биографам. Ортанс Сент-Альбен рассказал об их гибели романтической легендой в духе эпохи. Открытие Гродека заставляет воображение работать в более реалистическом плане.

19 мая 1798 года французский флот вышел из Тулона на завоевание Египта. "Предстоят великие события, и вскоре будет нанесен решающий удар", - писал Юзеф Сулковский своим парижским друзьям. Экспедиция действительно выглядела внушительно. На боевые и транспортные корабли было погружено 35 тысяч лучших солдат, которыми располагала Республика. Бонапарт забирал в Египет самых лучших генералов и самых способных штабистов. Сопровождающий армию отряд ученых в сто с лишним человек имел в своем числе ученых с мировым именем, таких, как математик Монж и химик Бертоле, а также модных парижских художников Денона и Дютертра.

В списке генералов и офицеров генерального штаба, кроме Сулковского, значились еще два знаменитых поляка: бригадный генерал Юзеф Зайончек, один из лучших кавалеристов во всей французской армии, будущий наместник Королевства Польского, и майор Юзеф Феликс Лазовский, сын и внук кухмистеров польского короля Станислава Лещинского, брат известного парижского санкюлота Клавдия Лазовского, великолепный военный инженер, впоследствии генерал и барон империи.

Помимо трех названных офицеров, в состав экспедиции входило много других поляков, менее известных.

Польский историк Ашкенази утверждает, что, набрасывая первые планы египетской экспедиции еще в Пассарьяно, Бонапарт предполагал взять с собой в Египет польские легионы. "Возможно, - пишет историк, - это намерение частично повлияло на последовавшее в момент выезда из Милана благоприятное для легионов распоряжение".

Впоследствии, однако, по неведомым причинам Бонапарт свой проект отменил. Тем не менее некоторые офицеры из легионов согласились добровольцами принять участие в экспедиции. Помимо добровольцев, было направлено в Египет довольно много рядовых Первого легиона "для эскортирования военного снаряжения". Эти последние прибыли в Тулон за минуту до отплытия эскадры, привезя с собой прощальное письмо Домбровского Бонапарту. Наполеон прочитал это письмо уже в открытом море.

Командующий бездомной польской армии вверял своих солдат покровительству командующего Восточной армии и посылал ему "привет от легионов... и питаемые ими чувства благодарности".

Отправка экзотической экспедиции происходила в атмосфере всеобщего энтузиазма. Во время смотра войск перед посадкой на корабли полководец произнес одну из своих прославленных "наполеоновских речей". Он напомнил солдатам о победах и богатых трофеях в Италии и обещал еще более блистательные победы и трофеи в Египте. Кроме того, он поклялся дать каждому солдату после окончания кампании надел в шесть моргов. Тридцать пять тысяч человек ответили ему радостным ревом:

"Vive Bonoparte!"

В один из самых тяжелых военных походов собирались как на летнюю прогулку. Закаленные в сражениях санкюлоты из парижских предместий предвкушали будущую жизнь землевладельцев - шесть моргов! - и коротали скуку, вызванную долгим плаванием, революционными песнями. Офицеры мечтали о захвате богатых городов и любовных приключениях с восточными красавицами. Ученые готовились к сенсационным научным открытиям, художники рисовали морские виды и портреты знаменитых генералов.

На адмиральском корабле "Ориент", который по словам Сулковского, "возвышался, как кафедральный собор, над плавучим городом кораблей разной величины", время также проводили беззаботно. Благоприятствующая французам морская буря отогнала к берегам Сардинии караулящие у Гибралтара английские корабли Нельсона, и поэтому ничто не мешало плыть к Мальте спокойно.

Бонапарт старался использовать путешествие и подготовить свой штаб к задачам, ожидающим его в незнакомой стране. Он "разносил" генералов и адъютантов за то, что те читают одни "романчики" и чураются серьезных произведений, и заставлял их вести полезные для самообразования беседы с учеными. Много было шуток по поводу громкого храпа Жюно, который не выносил ученых дискуссий и немедленно на них засыпал.

Только Сулковского не надо было принуждать к серьезному чтению Как авторитетно утверждает библиотекарь экспедиции, уже упоминаемый поэт и драматург А. В. Арно, Сулковский во время путешествия ни на минуту не расставался с "Жизнеописаниями выдающихся людей" Плутарха. Жаль только, что Арно не приводит, кто из выдающихся людей, описанных в этом труде, больше всего интересовал нашего героя. Юлий Цезарь, республиканский генерал, стремящийся во главе своих легионов к диктатуре? Брут, мечущийся между гневом республиканца и привязанностью к Цезарю? Цицерон, переживающий в изгнании горечь поражения и тоску по родине? А может быть, Катон Младший, который, проиграв борьбу с Цезарем, счел, что у него остался только один почетный выход - самоубийство?..

В начале июня французский флот приблизился к обрывистым берегам Мальты. Ла-Валетта, мощная крепость ордена иоаннитов, была одним из самых вооруженных и труднодоступных современных фортификационных сооружений. Но благодаря замешательству и разладу среди защитников ее захватили в течение двух дней.

10 июня одним из первых ворвался на стены Ла-Валетты бывший мальтийский кавалер Юзеф Сулковский, командующий авангардом десантного корпуса генерала Мармока. В это же самое время на острове вспыхнуло народное восстание против господствующей касты рыцарей.

В ночь с 11 на 12 июня твердыня Ла-Валетта, насчитывающая тысячу орудий и тридцать пять тысяч ружей, капитулировала почти без сопротивления. "Великий магистр фон Гомпеш уступил остров французам за приличное жалованье для себя лично, обещанное княжество в Германии и скудное содержание для своих рыцарей".

На башне старинного собора святого Иоанна был водружен трехцветный штандарт Республики.

На другой день после победы на Мальте состоялась политическая демонстрация против монархии и папства:

торжественное шествие в честь Жака де Моле, последнего великого магистра ордена тамплиеров, сожженного на костре за ересь в 1313 году. Ашкенази, упоминая об этой необычной церемонии, утверждает не без оснований, что была она "совершенно в романтически-радикальном духе Сулковского".

Юзеф описал взятие Мальты в длинном письме к парижским друзьям. Самыми суровыми словами передавал он дух тирании и распада, царивший в покоренном ордене, и прославлял революционный дух народа, который и тут "послужил основой нашего успеха". О личных делах, согласно установившемуся обычаю, он не упоминает ни словом. Но нет ни малейшего сомнения, что мальтийскую победу он переживал и в чисто личном плане. Взбираясь во главе гренадеров на стены Ла-Валетты, а потом участвуя в переговорах о капитуляции с магистром фон Гомпешем, он не мог не думать о мальтийском приоре князе Ленинском и о своем дяде князе Антонии Сулковском, который в самые тяжелые дни лишил его командорской ренты. Взятие средиземноморской Ла-Валетты было какой-то сказочной расплатой за рыдзынско-варшавские унижения в детстве.

Да и война на африканском континенте началась для Сулковского в атмосфере волшебной сказки. После десятидневного следования от Мальты, во время которого снова удачно разминулись со сторожевыми эскадрами Нельсона, французский флот достиг египетского берега в пустынном месте, не слишком отдаленном от Александрии. В ночь на 1 июля на сушу высадился десант, на следующий день начался штурм города.