Из глубин древности - Аугуста Йозеф Страница 30

В том, что земноводные произошли от рыб, у прогрессивных палеонтологов давно не было никаких сомнений. Однако если раньше роль предков первых наземных четвероногих, т. е. панцирноголовых протоамфибий, или стегоцефалов (Stegocephalia) отводилась двоякодышащим рыбам (Dipnoi), то теперь мы знаем, что они — потомки кистеперых, или целакантовых рыб (Crossopterygii), это неоспоримо доказывает в первую очередь скелетное строение их черепа и конечностей. Поэтому на страницах эволюционной летописи им отводится невероятно важное и примечательное место. Развитие этих рыб происходило в древних морях; последний ископаемый представитель известен из отложений мелового периода.

Тем не менее, до недавних пор зоологи относили к кистеперым и два рода пресноводных африканских рыб Polypterus и Calamichthys, но по поводу этого родства всегда возникали весьма большие сомнения. Исследования выдающегося советского ученого Л. С. Берга внесли, наконец, в проблематику классификации этих животных желанную ясность. Оба рода пресноводных африканских рыб относятся сегодня к семейству многоперовых (Polypteridae), правдоподобней всего его родство с лучеперыми, в то время как с кистеперыми у них нет никакого близкого сходства. Хотя Polypterus и Calamichthys все же имеют некие общие черты с кистеперыми (и, само собой, с двоякодышащими) рыбами, это следует рассматривать всего лишь как внешнее подобие, но не как знак близкого родства. Тщательное и критическое изучение Л. С. Бергом двух африканских родов разом и навсегда исключило их из числа кистеперых. Так и получилось, что эту группу рыб с тех пор было принято рассматривать как давно вымершую.

Потому-то по-настоящему огромной научной сенсацией стали первые сообщения о поимке живой кистеперой рыбы, хотя исследования Берга предполагали вымирание их последних представителей в морях мелового периода, т. е. по крайней мере от 80 до 60 миллионов лет назад. Вот об истории обнаружения этих живых реликтов, дорогой читатель, я и хочу тебе поведать. Но это не просто занимательный рассказ, ты также будешь удивлен упорству ученого, который на пути к поставленной цели не испугался трудностей, не обращал внимания на неудачи и не заботился о времени, чтобы добиться желаемого результата.

Это произошло 22 декабря 1938, когда в Индийском океане возле юго-восточного побережья Африки напротив устья реки Чалумна местный рыбак поймал странное существо. Вытаскивая из глубины свою сеть, он увидел, что в ней мечется рыба длиной более 1 1/2 м, совершенно ему незнакомая. Была она синего цвета со стальным отливом и имела сильные зубатые челюсти, которыми постоянно угрожающе щелкала. Рыбаку не оставалось ничего другого, как убить выглядевшее опасным и весившее почти центнер создание. Для науки было великой удачей то, что этот простой человек не выбросил незнакомую ему и, следовательно, бесполезную рыбу обратно в море, а взял ее с собой на материк в качестве странной диковины. Когда рыбак на своей барке привез странный улов на пристань в Ист-Лондоне, поднялся настоящий ажиотаж, ведь такого еще никто никогда не видел.

И тогда кто-то сделал разумную вещь: поднял телефонную трубку, набрал номер и когда на другом конце провода отозвалась Куртене-Латимер, заведующая ист-лондонским музеем, сообщил, что один из рыбаков привез с собой большую и странную, никому не известную рыбу. Заведующая музеем без промедления тотчас же отправилась к пристани. Оказавшись там и удивившись странному улову, она сразу же поняла, что речь идет о действительно неизвестной рыбе необычного вида. Несмотря на то, что заведующая изо всех сил старалась сохранить находку для музея, что ей, в конце концов, удалось, все же страшный зной южноафриканского лета поспособствовал быстрому разложению, так что, в конце концов, получилось уберечь только кожу неведомого создания.

Заведующая музеем хотела по возможности опознать незнакомую рыбу, но быстро поняла, что ей не хватает для этого ни достаточного опыта, ни специальной литературы в библиотеке. Поэтому она обратилась за советом к профессору Дж. Л. Б. Смиту, который работал в музее Грейамстауна, удаленном от Ист-Лондона на 120 км, и который был отличным знатоком рыб южно-африканских водоемов. Он уже по присланному рисунку понял, что этот улов был поистине редкостным и на бумаге изображен некий представитель кистеперых из семейства Coelacanthidae, которые предположительно вымерли в меловом периоде. Позже, подробно осмотрев находку, профессор убедился в том, что не ошибся и назвал ее Latimeria chalumnae, а при сравнении выяснил, что латимерия весьма похожа на род Undina из юрского периода.

Сообщение Смита об открытии живой кистеперой рыбы из семейства Coelacanthidae разлетелось по всему свету и завладело умами не только специалистов, но и самых разных людей. Во всех научных журналах и на ученых собраниях разгорелись жаркие дебаты об этой неожиданной диковинной находке. Это было действительно открытием «живой окаменелости», ведь Coelacanthidae, чьи первые представители известны из пермских морей, а последние — из меловых, оказались не вымершей и до сих пор существующей ветвью кистеперых рыб. Это действительно стало научной сенсацией, когда из Индийского океана появилось создание, считавшееся давно принадлежащим геологическому прошлому. И ученые были чрезвычайно довольны этой находкой, которая, бесспорно, знаменовала существенное обогащение их познаний и являлась по своей значимости равноценной обнаружению, скажем, живого потомка мезозойского динозавра; однако они сетовали на то, что не удалось сохранить задние мягкие части тела рыбы, исследование которых могло бы предоставить многие важные сведения, кое-что выяснить и подтвердить.

Тогда же в первый раз были предприняты усилия по поиску удивительных и замечательных латимерий. И прежде всего этим занялся профессор Смит, с целеустремленностью истинного ученого намеренный найти другие экземпляры. Поскольку у него не было финансовых средств для организации специальной экспедиции, которая могла бы обследовать воды вокруг южной Африки и Мадагаскара на предмет поимки новых кистеперых рыб, он придумал хоть и дешевый, но действенный способ для поиска. В типографии Грейамстауна профессор заказал множество листовок, на которых изображалась латимерия и описывались ее отличительные признаки. Там же указывалась и премия, достаточно большая за первые два улова. Листовки были напечатаны на английском, французском и португальском и в большом количестве распространены по всему восточному побережью Африки. Смит надеялся, что они окажутся в руках множества проживающих там рыбаков и обывателей и те помогут ему разыскать других латимерий, он твердо верил, что там, где водится одна такая рыба, наверняка найдутся и другие. Профессор начал распространять листовки и терпеливо ждать. Ждал пять лет, ждал десять лет, но все напрасно. Он уже начал было подумывать все-таки устроить экспедицию, которая бы систематично осматривала воды вдоль восточно-африканского побережья. Возможно, Смиту даже удалось бы достать денег для ее организации, но годы второй мировой войны не благоприятствовали его замыслу. Так что он по-прежнему ждал.

Миновало полных 14 лет с того дня, как заведующая музеем Кутерне-Латимер приобрела у местного рыбака на пристани Ист-Лондона пресловутую латимерию. Это было опять в декабре, но уже в 1952 году, когда профессор Смит возвращался со своей супругой из опытной экспедиции в Кении. Прибыв на Занзибар, он на некоторое время задержался там. И именно в последний день его пребывания на острове — 13 декабря — профессор повстречался с капитаном Э. Э. Хантом, который вел торговлю на Коморских островах, лежащих между Занзибаром и Мадагаскаром. Поскольку Смит и его жена утверждали, что искать рыбу нужно прежде всего в этих водах и сам капитан необычайно заинтересовался ей, миссис Смит очень подробно описала ему латимерию, а заодно и разъяснила ее значение для науки. А еще она вручила ему кучу листовок. Капитан Хант пообещал ей, что с этой минуты начнет усиленно расспрашивать про латимерию, когда снова окажется на островах. И он выполнил свое обещание.