Сибирь и первые американцы - Сергей Александрович Васильев Страница 30

Варрау (устье Ориноко). Люди живут на небе, человек пускает стрелу, которая пробивает небосвод. Люди спускаются по веревке на землю. Беременная женщина застревает и превращается в Утреннюю Звезду.

Мурато (восток Эквадора). Люди живут в подземной пещере, выход которой охраняет ягуар. Когда один человек убивает ягуара, люди выходят на землю.

Суруи (Центральная Амазония). Первопредок превращает дом в скалу, запертые внутри люди зовут на помощь. Птицы продалбливают отверстие, люди выходят, но беременная женщина застревает. Дятел не в силах прорубить новое отверстие, оставшиеся внутри люди умирают.

Уанка (горы Перу, департамент Хунин). Два дракона долго сражаются друг с другом, поэтому находящиеся под землей мужчина и женщина боятся подняться наверх. Они выходят после того, как бог Тиксе уничтожает драконов молниями.

Кадувео (граница между Бразилией и Парагваем). Бог находит отверстие в земле, вытаскивает оттуда людей и животных. Страшный зверь пожирает выходящих. Бог убивает зверя и распределяет его жир между животными.

Ангайте (Парагвай). Люди по веревке спускаются с неба на землю. Попугай случайно обрезает веревку. Оставшиеся пытаются возобновить спуск, но человек со второй головой на боку застревает в дыре, навсегда заклинив ее.

Как видим, подобные варианты равномерно распределены по Новому Свету, отсутствуя лишь в северо-западной половине Северной Америки. В Старом же Свете они концентрируются на территории от Индии (причем не арийской) до Новой Гвинеи. Поскольку данные мотивы отсутствуют в Африке и Австралии, логично предположить, что они оказались интегрированы в миф о выходе первопредков из земли после заселения Австралии (40-45 тыс. лет назад), но до начала заселения Америки (около 15 тыс. лет назад).

В Юго-Восточной Азии и на сопредельных с ней территориях зафиксированы и многие другие параллели мифам индейцев. Для примера можно вспомнить сюжет мирового потопа и появления новых людей. Мифы о потопе известны почти повсюду и потому интересны прежде всего подробностями, вариантами. Согласно одному из них, во время потопа или в начале времен в воду падают один за другим плоды. По мере этого вода начинает сходить, обнажается суша. Данный вариант характерен только для Америки (преимущественно Южной), а в Старом Свете ― для юго-восточной окраины Азии.

Качин (тибето-бирманцы верхней Бирмы). Девять братьев завидуют десятому и во всем мешают ему. Он решает наслать на землю потоп, поместив двоих сирот в большой барабан. Каждый день мальчик и девочка выпускают наружу петуха, бросают вниз сосуд и иглу. Восемь раз по звуку падения иглы и сосуда они понимают, что внизу вода. На девятый день сосуд и игла падают на землю, петух кукарекает. Брат и сестра порождают новых людей.

Солор (индонезийский остров к востоку от Флореса). Во время потопа на кокосовой пальме спасаются брат и сестра. Каждый день они бросают вниз орех. На восьмой день орех падает на сухую землю и раскалывается. Брат и сестра вступают в брак, порождая людей.

Сусуре (папуасы востока Новой Гвинеи). Люди пытаются убить угря. Тот учиняет потоп. Все гибнут, лишь старуха с двумя внуками залезает на кокосовую пальму. Она до тех пор бросает в воду орехи, пока вместо плеска не слышит глухой шум и понимает, что вода сошла. Старуха и внуки спускаются, находят кости утонувших.

Джошуа (атапаски Орегона). Сперва земля крохотная, на ней два дерева. Создатель бросает в воду камень, слышит отдаленный удар, значит — вода глубока. Когда падает следующий камень, дно становится ближе; после шестого вода отступает, возникает суша.

Макиритаре (карибы южной Венесуэлы). Двое братьев насылают на землю потоп. Двое других юношей спасаются на двух сросшихся пальмах. Юноши едят плоды, бросают косточки в воду, по мере чего вода уходит. Пальмы превращаются в гору.

Напо (кечуа восточного Эквадора). Во время потопа двое мужчин залезали на дерево, ели плоды, раз в месяц бросали плод в воду. Третий плод упал в грязь, четвертый ― на подсохшую землю. Спустившись, мужчины встретили дятла, женились на его дочерях. Люди происходят от этого брака.

Сетебо (семья пано, восток Перу). Во время потопа человек с женой и детьми забираются на большое фруктовое дерево. Когда дождь прекращается, человек бросает вниз плоды, чтобы узнать, сошла ли вода. По мере этого уровень воды понижается, последний плод падает в грязь, тьма рассеивается. Сын человека превращается в птицу, жена ― в гнездо термитов, сам он спускается, берет в жены женщину, приплывшую в лодке.

Рикбакца (семья макро-же, южная Амазония). Во время потопа двое мужчин и две женщины забираются на деревья. Они сбрасывают орехи, чтобы узнать, сошла ли вода. После потопа спасшиеся женятся (хотя являются родственниками) и порождают новых людей.

Аче (семья тупи-гуарани, Парагвай). Во время потопа мужчина и женщина залезают на пальму, бросают в воду плоды и слезают, когда слышат глухой звук: плод ударяется о камень. Остальные люди превращаются в крупных водных грызунов ― капибар.

Выше говорилось, что Юго-Восточная Азия могла быть центром формирования сюжетов, описывающих разного рода странные браки, конфликты между полами, отклонения в анатомии. На большей части Евразии и в Африке такие сюжеты либо вообще не встречаются, либо редки. Сказанное не значит, что в одной половине мира соответствующая тематика интересовала людей, а в другой ― нет. Речь идет не о психологии, а о распространении стандартных, хорошо запоминающихся образов и фабул. В фольклоре континентальной Евразии тоже немало эпизодов «сексуально-анатомического» содержания, но подобные мотивы не легли здесь в основу устойчивых, широко распространенных и признанных древней традицией сюжетов.

Примером может служить мотив «зубастого лона». Для фрейдистов он ― находка, многие воспринимают его как наследие глубочайшей первобытности, всплывающее из глубин нашего подсознания. Однако картографирование показывает очевидную связь этого мотива с индо-тихоокеанскими мифологиями (см. цв. вкл. 23). Поскольку его нет в Австралии и даже, за редчайшими исключениями, в Меланезии, он скорее всего относительно поздно распространился на индо-тихоокеанской окраине Азии и оттуда был принесен в Новый Свет. Редкость этого мотива в фольклоре континентальной Евразии можно было бы объяснить давлением сменившихся этических и эстетических норм. Но «зубастого лона» нет также и в Африке (лишь в западноафриканском эпосе «Сундьята» удалось найти упоминание о женщине, имеющей на лобке колючие волоски).

Приведем еще два примера индо-тихоокеанских сюжетов, основанных на типичных для этого региона мотивах. Первый повествует о том, как женщины научились рожать, второй описывает один из вариантов «странных браков».

Миф о