Александр Усовский - Что произошло 22 июня 1941 года?(с иллюстрациями) Страница 31

В боях погибли командир 6-го механизированного корпуса генерал Хацкилевич, командир 6-го кавалерийского корпуса генерал Никитин. За два дня боев ударная группировка перестала существовать. Все 382 новейших танка, не говоря уж о «легких и устаревших», были нашими войсками потеряны. Часть танков уничтожила немецкая авиация, часть — расчеты противотанковых орудий. Большинство же советских танков ударной группы было просто-напросто брошено собственными экипажами в исправном состоянии, многие боевые машины были из-за недостатка топлива подорваны еще до вступления в бой с врагом. Контрудар превратился в кровавое побоище, хаотичную свалку — причем НА ОДНОМ МЕСТЕ.

Это был провал. Тем более обидный, что трем нашим корпусам, всей этой массе наступающих советских танков и кавалерии, противостояло всего 4 пехотных дивизии немцев!

Контрудар 14-го механизированного корпуса (насчитывавшего почти 500 танков Т-26 и БТ-5) 4-й армии на южном фасе «белостокского выступа» вообще был немцами проигнорирован — его отразили части всего двух (!) пехотных дивизий!

В оправдание советским танкистам надо сказать, что немцы тщательно готовили свои пехотные дивизии к отражению массированного танкового удара. По штату в немецкой пехотной дивизии в 1941 году состояло на вооружении семьдесят пять (еще раз — СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ!) 37-мм противотанковых орудий, двадцать 75-мм легких пехотных орудий (по шесть орудий в пехотных полках и два — в разведывательном батальоне дивизии), двенадцать 20-мм зенитных орудий (весьма опасных для русских легких танков), более ста противотанковых ружей. Итого — двести двадцать стволов противотанкового оружия (больше, чем танков в среднестатистической танковой дивизии РККА). Кроме того, бороться с танками могли и шесть 150-мм тяжелых пехотных орудий, и все гаубицы артиллерийского полка (тридцать шесть 105-мм и двенадцать 150-мм). Вообще, оснащение немецкой пехоты огневыми средствами было весьма серьезным — тех же минометов в пехотной дивизии по штату насчитывалось 138 (восемьдесят четыре 50-мм и пятьдесят четыре 81-мм).

Оснащение немецкой пехоты позволяло ей вести успешный оборонительный бой против ЛЮБОГО противника. Поэтому немецкое командование посчитало возможным пренебречь оставшимися в тылу его войск двумя тысячами русских танков (имея в собственном строю всего тысячу восемьсот танков) — ибо было уверено, что эти танки не причинят наступающему вермахту особого вреда.

Они и не причинили. Они попросту были брошены.

28 июня ударные группировки немцев соединились в районе деревни Крынки (в 30 км юго-западнее Волковысска), окружив 17 дивизий 3-й и 10-й армий. Одновременно немецкие части 2-й и 3-й танковых групп ворвались в Минск, окружив западнее столицы Белоруссии еще 11 дивизий Западного фронта — 6 дивизий 3-й и 10-й армий, не попавших в «белостокский котел», три дивизии 13-й армии и 2 дивизии фронтового резерва.

В двух немецких «котлах» оказалось, по сути, большинство войск Западного особого военного округа — двадцать восемь дивизий из сорока четырех имевшихся в наличии 22 июня.

Но окружение — это еще не поражение. Окружение — это просто бой, когда вокруг враги. В окружении войска могут сражаться и две, и три недели (тем более — на территории, занятой окруженными дивизиями, было еще достаточно складов и хранилищ, их только надо было грамотно использовать). В истории Второй мировой войны (да и вообще — в истории войн, начиная с Ксенофонта!) масса примеров того, как войска в окружении мужественно сражались, а иногда — и побеждали.

Но не Красная Армия. И не в июне сорок первого.

После 28 июня окруженные в «белостокском выступе» и западнее Минска советские дивизии перестают учитываться как реальная активная боевая сила — как командованием группы армий «Центр», так и командованием Западного фронта Красной Армии.

Автор не хочет бросить тень на героизм Красной Армии в первые трагические дни начала Великой Отечественной войны. Автор констатирует печальный факт — имея превосходство над врагом в танках и самолетах, войска Западного особого военного округа перестали оказывать осмысленное организованное сопротивление врагу фактически на ПЯТЫЙ ДЕНЬ ВОЙНЫ.

Может быть, автор ВРЕТ?

Может быть, окруженные войска вели организованное сопротивление, удерживали фронт, докладывали командованию о своих планах и согласовывали с ним дальнейшие действия?

НЕТ. Сопротивление окруженных войск было хаотичным, неорганизованным и слабым. В лучшем случае окруженцы пытались прорваться на восток (генерал Болдин, например, шел по немецким тылам аж до 11 августа и вышел к своим уже под Смоленском!), в худшем — бросив оружие, местные уроженцы разбегались по домам, большинство же остальных предпочло сдаться в плен. Это не юродство автора — это, к сожалению, горестный и печальный исторический факт.

Приведу для примера действия немецких войск в подобной же ситуации.

Шестая армия немцев (22 дивизии и множество вспомогательных частей и подразделений), окруженная в двадцатых числах ноября 1942 года в Сталинграде, продолжала сражаться с врагом (в условиях лютой зимы, не имея соответствующего обмундирования и испытывая постоянный голод и нехватку боеприпасов и топлива) до 3 февраля 1943 года, ДВА С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА!!! Два с половиной месяца ОКВ продолжало отдавать приказы окруженным войскам, два с половиной месяца эти окруженные войска пытались эти приказы выполнять.

Тот факт, что большая часть войск Западного особого военного округа перестала существовать как организованная военная сила через ПЯТЬ ДНЕЙ после начала войны, подтверждается тем, что уже 29 июня командование фронта ПЕРЕСТАЛО ОТДАВАТЬ ПРИКАЗЫ окруженным войскам.

КАК БУДТО ИХ НИКОГДА И НЕ БЫЛО…

И что в сухом остатке? Какой вывод мы можем сделать из краткого анализа ситуации июня сорок первого в Белоруссии? Только один.

Западный фронт рассыпался КАК КАРТОЧНЫЙ ДОМИК.Как и Северо-Западный. Как и Юго-Западный. Как Южный. С интервалом в полтора-два месяца.

ВСЯ Красная Армия, которая перед войной насчитывала два миллиона семьсот тысяч солдат и офицеров (а накануне войны ее численность уже достигла пяти миллионов), летом сорок первого года уподобилась построенному из песка замку на морском берегу — при первом же накате волны это сооружение в мгновение ока расползлось, вновь превратившись в песок…

Красная Армия лета сорок первого отнюдь не состояла сплошь из предателей и изменников, использовавших первую же подвернувшуюся возможность, чтобы перебежать к врагу. Она развалилась исключительно по той причине, что АРМИЕЙ просто-напросто НЕ БЫЛА!

К тому же существовала еще одна веская причина столь катастрофического поражения РККА летом 1941 года. Это — внутренняя политика интернационал-троцкистского режима, правившего страной до 1937–1938 годов.

Интернационал-троцкисты во время своего господства в СССР создали в стране режим постоянного террора, доносительства, поисков «врагов народа», разоблачений «вредителей», нестерпимо тяжелый морально-нравственный климат. Поощряя детей предавать родителей, подчиненных — начальников, интернационал-троцкистское руководство страны задолго до начала войны раскололо общество, лишило его внутреннего стержня, принуждая людей отказаться от традиционных национальных ценностей в угоду маловразумительным фетишам интернационал-троцкистской идеологии.

22 июня — это момент истины.

Поражение Красной Армии летом 1941 года — это НЕ ВОЕННОЕ ПОРАЖЕНИЕ. Это — политический крах интернационал-троцкизма, политический крах троцкистского курса на «мировую революцию» и создания «пролетарской армии пролетарского государства», окончательное крушение той политической системы, которая возникла в октябре 1917-го и просуществовала до февраля-марта 1937-го.

Лето 1941 года — это сугубо и исключительно ПОЛИТИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА интернационал-троцкизма, после которой марксистская идеология в том ее виде, в каком она существовала в СССР в двадцатые-тридцатые годы, окончательно перестала иметь право на жизнь. Троцкисты не смогли дать своему народу идею, ради которой солдаты готовы умирать, мирное население — терпеть любые тяготы и невзгоды, а целое государство при внешней агрессии способно создать единый монолит, о который разобьется любое вражеское нашествие. Вместо этого большевики насаждали культ доносительства, предательства родных и близких, мифический «пролетарский интернационализм», примат «классовой борьбы» и прочую ахинею, рухнувшие в одночасье в момент германского вторжения. После 22 июня 1941 года прежняя ВКП(б) с ее лозунгами «мировой революции», «пролетарской солидарности», «классовой борьбы» стала де-факто политическим банкротом.

Советское руководство обвинило в летней катастрофе сорок первого года военачальников, руководивших разгромленными войсками. Расстреляли командующего Западным фронтом генерала армии Павлова, его начальника штаба генерала Климовских, командующего 4-й армией генерала Коробкова, начальника связи фронта генерала Григорьева, начальника артиллерии фронта генерала Клича, комкора 14-го мехкорпуса генерала Оборина, командира 9-й авиадивизии Черных и еще несколько полководцев рангом пониже.