Чарльз Силсфилд - Токеа и Белая Роза Страница 31

Хозяйка то и дело приветливо поглядывала на юношу, а две ее миловидные дочери, казалось, и вовсе позабыли о макрели, лежащей перед ними на тарелках. Один лишь сквайр как ни в чем ни бывало продолжал неторопливо поглощать кушанья, ибо, судя по всему, был человеком основательным и всякому делу отводил надлежащее время.

- Выборы уже закончились? - спросил он наконец.

- Нет, успел выступить с речью только мой брат, - ответил констебль и недовольно покосился на Джеймса, который своим неожиданным появлением лишил его брата половины слушателей.

После этого примерно еще на четверть часа в комнате воцарилось молчание. Когда тарелки были убраны со стола, сквайр отворил дверь и впустил ровно столько людей, сколько могло без излишней тесноты поместиться тут.

- Итак, констебль, - важно произнес он, кладя на приставной столик стопку бумаги и ставя чернильницу, - кто может мне обо всем рассказать?

- Вот эти двое, мистер Джой Драм и мистер Сэм Слеб. Они первыми заметили этого молодого человека. А мистеру Драму удалось догнать и задержать его.

Почтенный мистер Драм, столь лестно охарактеризованный констеблем, вынул изо рта огромный комок жевательного табаку и, швырнув его в камин, приступил к рассказу о подозрительном незнакомце, пытавшемся улизнуть от них.

Затем мистер Слеб тоже выплюнул изо рта табак и, едва ворочая языком, подтвердил слова приятеля.

- Сэм, - укоризненно сказал сквайр, - вы опять напились в стельку. А ведь вчера, когда я вытащил вас из болота, вы дали мне честное слово в ближайшие шесть недель даже не глядеть на виски.

- И я сдержал его, черт побери! Можете спросить Джоя, я пил, закрыв глаза.

- Прекратите ругаться, а не то вам не поздоровится, - прикрикнул на него сквайр.

- Мне не поздоровится? - усмехнулся Сэм. - А пулю в брюхо не желаете получить?

- Потише, Сэм! Меня все равно не запугать!

Констебль между тем тоже решил внести свою лепту в изложение событий, но ему со всех сторон закричали:

- Помолчи, Дик! Ты пришел последним и ничего не видел!

- Ноя же констебль и имею право...

- Вот именно! Ты выполнил, что от тебя требовалось, а теперь не встревай!

Лицо сквайра отразило сомнения человека, которому надлежит принять решение огромной важности. Он явно не знал, как ему поступить с молодым человеком, ибо, кроме довольного странного наряда, не видел в нем более ничего подозрительного. Юноша держался спокойно и с достоинством, временами он с любопытством оглядывал присутствующих, и тогда на его губах появлялась легкая улыбка. Добрейший сквайр долго пребывал в задумчивости, то и дело почесывая затылок. Наконец он изрек:

- Молодой человек, что вы можете сказать в свое оправдание?

- Оправдание? Но я не знаю, в чем меня обвиняют.

- Вам уже было сказано, но, ежели угодно, могу повторить. Мистер Драм, мистер Слеб и наш констебль полагают, что вы - шпион краснокожих.

Юноша хмуро поглядел на своих обвинителей, но на лице у него не отразилось и тени смущения.

- Черт побери! Что за...

- Довольно! - резко оборвал его сквайр. - Вы находитесь в почтенном доме и выбирайте выражения, когда разговариваете с американскими гражданами. Вы не у себя в Англии. Если можете объяснить нам, кто вы такой и для чего переоделись индейцем, говорите. Если нет, то я передам вас военным властям. Итак, кто вы?

- Меня зовут Джеймс Ходж, я англичанин, мичман с фрегата "Доннерер".

- Ну, хорошо, - сказал сквайр, записав услышанное, - а как вы оказались почти в трех сотнях миль от побережья? Может, ваш фрегат "Летучий Голландец"?

- Нет, - улыбнулся Джеймс. - Наш капитан получил приказ обследовать дельту Миссисипи. Он разрешил нескольким членам экипажа поохотиться на черепах и насобирать устриц. Но тут нас захватили в плен пираты и увезли к себе на остров. Ночью мне удалось бежать. О судьбе остальных я ничего не знаю.

Когда юноша упомянул пиратов, уже много лет нарушавших покой на побережье, все закричали:

- Эй, приятель, расскажи-ка нам про пиратов!

- А ну замолчите! - грозно приказал сквайр. - Некогда мне слушать всякие байки. И что же было дальше? - спросил он юношу.

- Я бежал в лодке. Сильный юго-восточный ветер пригнал ее в Мексиканский залив.

- И оттуда вам удалось добраться до нас? - с сомнением покачав головой, спросил сквайр. - Но почему на вас индейский наряд?

- Я случайно наткнулся на селение индейцев, и они дали мне эту одежду.

- И прямо от них вы отправились сюда?

- Именно так.

- Я, конечно, запишу то, что вы говорите, но должен предупредить, что в ваш рассказ никто не поверит. Еще ни одному англичанину не удавалось одолеть такой путь. Ведь там нет ни дорог, ни верстовых столбов. Из какого племени были те индейцы?

- Этого я не могу сказать.

- Но вы знаете?

- Да, но ответить на ваш вопрос не имею права.

- Все это очень странно, - заметил сквайр. - И те индейцы вдруг взяли и подарили вам одежду, которая стоит не менее десяти долларов? Молодой человек, возможно, у вас в Англии с интересом выслушали бы столь душещипательную историю, но, рассказывая подобные небылицы здесь, вы ставите на карту собственную жизнь.

- Сударь, я прошу вас только об одном - поскорее сообщить обо мне вашему главнокомандующему, - с улыбкой ответил юноша.

- Главнокомандующему? - переспросил сквайр. - Вам не стоит особенно уповать на его милость. Знай вы нашего главнокомандующего поближе, вы не стали бы к нему торопиться. Больше вам нечего добавить?

- Лишь то, что я сдался добровольно. Меня никто не ловил и не задерживал. Да и мог ли меня задержать человек, который сам едва держится на ногах?

- Что верно, то верно, - согласился мистер Драм. - Я и впрямь изрядно нагрузился. Сквайр, отпустите этого парня! Одним шпионом больше, одним меньше, какая разница. А что до краснокожих, так пусть только попробуют сунуться к нам!

- А приказ генерала передавать военным властям любого подозрительного человека? - вмешался один из присутствующих.

- Его приказы нас не касаются! - возразил ему другой. - Мы свободные граждане и подчиняемся лишь законной власти. А ваше мнение, сквайр?

- Разумеется, генерал не вправе отменять своими приказами наши законы. Но что до этого случая, то он предусмотрен конституцией, и нам придется отправить этого юношу в ближайший военный лагерь. Молодой человек, - обратился он к Джеймсу, - вы задержаны в индейском наряде, что само по себе весьма подозрительно. Кроме того, согласно вашим же словам, вы служили в британском флоте. Все это вынуждает меня передать вас в распоряжение военных властей. Закон сей, конечно, слишком суров, но он действует лишь в военное время. А пока присаживайтесь и выпейте стаканчик вина.

Джеймс легким поклоном поблагодарил хозяина и выпил за здоровье присутствующих. А сквайр принялся обсуждать с констеблем, куда бы пока поместить задержанного. Шериф был в отъезде, а на дверях тюрьмы не имелось даже запоров. Наконец сквайр сказал, что оставит юношу у себя в доме, после чего все удалились.

С улицы донеслись оглушительные звуки марша, наигрываемого на скрипке, турецком барабане и шотландской дудке.

- Черт бы побрал эту писанину! - пробормотал сквайр. - Нет ничего хуже, чем составлять документы! Ума не приложу, как бы описать все так, чтобы не навредить этому малому еще больше. Послушай-ка, приятель, сказал он Джеймсу, бьюсь об заклад, что ты неплохо умеешь обращаться с пером и бумагой. Займись-ка этим сам.

- Чем именно?

- Протоколом допроса. Время у тебя есть. Вот тебе перо, бумага и чернила. Опиши все толково и доходчиво и помни, что речь идет о твоей голове.

- Неужели вы полагаете, - улыбнулся Джеймс, - что ваши люди решатся казнить англичанина, когда британские войска стоят у самых ваших ворот?

- Молодой человек, не смеши меня! - воскликнул сквайр. - Да будь ты самим английским главнокомандующим, тебя все равно вздернут, если обвинения в шпионаже подтвердятся. "Решатся!" - Он покачал головой. - Да они решатся на что угодно. Скоро вам всем поумерят спесь! Не суйся не в свое дело, старуха, - пробурчал он жене, которая жестами умоляла его не горячиться, и вышел.

А Джеймс уселся за стол и задумался. Поначалу ему никак не удавалось собраться с мыслями, но затем он взял перо и принялся обстоятельно описывать службу во флоте и свои последующие приключения, не упоминая, впрочем, ни единым словом о встрече с индейцами. Едва он успел закончить, как вернулся сквайр. Юноша протянул ему протокол.

- Ты неплохо справился с этим делом, - похвалил его тот. - Эй, Дик, кликни-ка людей, пускай подпишут бумагу.

- Но это не ваша рука, - вырвалось у констебля.

- Ясное дело, не моя. Ну и что с того? Этот парень доставил мне больше хлопот, чем целая дюжина висельников. А посему вполне справедливо, что он взял часть из них на себя.

- И то верно, - согласились остальные.

- Ну, ежели ты такой мастак, может, поработаешь и на меня? - спросил один из ополченцев. - Нацарапай вот на этой бумажонке "Майк Брут", а вот тут - "Исаак Уэллс".