Игорь Дьяконов - Предыстория армянского народа (история Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э.: хурриты, лувийцы, протоармяне) Страница 32

Другие мушки упоминаются в связи с походами ассирийского царя Саргона II (722—705 до н.э.) и урартского царя Русы II (первая половина VII в. до н.э.) к западу от Малоазийского Тавра и со всей бесспорностью отождествляются с фригийцами.

Может показаться странным, что восточные мушки, которых мы отождествляем с протоармянами, после Ашшурнацирапала II более не упоминаются в ассирийских и урартских источниках. Но это объясняется тем, что область мушков, как мы видели, в 856 г. до н.э. была покорена ассирийским царем [215] Салманасаром III (в надписи его она названа термином Ишуа, то есть Исува, по-видимому уже архаическим) и включена в качестве «провинции Наири, Алзи и Сухму» в состав Ассирии, а между 799 и 780 гг. до н.э. была завоевана Минуей, царем Урарту, и включена и состав этой державы. Надписи обоих этих царей, как это часто бывало в подобных текстах, оперируют не этническими, а только топографическими и политическими обозначениями[506]. С этих пор и до конца существования Ассирии и Урарту на территорию Алзи не совершалось более походов, и поэтому она в надписях более и не упоминается[507]. Независимы остались только две «страны» по окраинам территории, занятой мушками, — Арме-Шубрия, ненадолго завоеванная в 673 г. до н.э. ассирийским царем Асархаддоном, а в конце VII в. до н.э., как и другие периферийные области Ассирийской державы, вероятно, снова добившаяся независимости, и Мелид-Камману на противоположном Алзи берегу Евфрата, подчинявшаяся Ассирии только в течение около 30 лет.

Однако проблема отождествления этнического термина мушки остается весьма сложной. А. Гётце сопоставляет мушков — на основании внешнего сходства структуры слова — с касками (кашка или каска), однако такое сопоставление весьма мало вероятно[508]. В отличие от касков, мушки хеттским [216] источникам не известны[509]. Ряд исследователей связывает мушков с засвидетельствованным греческими источниками племенем мосхов и с грузинским племенем месхов. Надо заметить, что если ассирийцы, урарты и древние евреи, несомненно, называли мушками фригийцев, то греки различали фригийцев от мосхов.

Данные античных авторов о мосхах весьма противоречивы. Гекатей[510] говорит о них, как о «колхском», т.е, очевидно грузиноязычном народе, жившем по соседству с матиенами, иначе говоря, хурритами, а Геродот (III, 91; VII, 78) перечисляет их в составе народов XIX сатрапии Ахеменидской державы, т.е. Понта, соединяя их с тибаренами, которые жили около Котиоры (совр. Орду; см. Ксенофонт. Анаб. V, I сл.)[511]; из этого следует, что они жили западнее колхов и, во всяком случае, не восточнее верхнеевфратской долины. Однако полутысячелетием позже Страбон помещает мосхов в двух разных местах, но в обоих случаях далеко от Понта: во-первых, где-то в совр. Абхазии (XI, 2. 12 сл.; там же помещает их и Стефан Византийский, ссылаясь на писателя VI в. до н.э. Гелланика, — возможно ошибочно, как полагает Г. А. Меликишвили, опираясь на Кисслинга); и, во-вторых, в горах на стыке Колхиды, Иберии и Армении (XI, 2, 18). Последние мосхи — это, очевидно, месхи позднейших писателей, как византийских, так и грузинских, и, возможно, здесь простое смешение двух сходных терминов, или же попытка, отождествления позднейшего термина с известным от древних авторов. Г. А. Меликишвили считает термин месх как название грузиноязычного племени этого района поздними, по-видимому, чужеродным. Урартские источники не знают в этой области ни мосхов, ни месхов. Наконец, следует отметить, что термин мосок распространен в аварском языке как название грузинского народа в целом[512]. Все это заставляет подозревать, что термин мосхи — вообще не этноним, а скорее какое-то прозвище, которое [217] могло применяться к разным племенам. Таково же положение и с халибами; греки, видимо, называли халибами не только халибов-халдайцев, но и всех жителей Понта, торговавших железной рудой (см. Раuly s.v. Chalybes); в ряде случаев можно подозревать, что понтийские мосхи — другое обозначение халибов-халдайцев, которые, действительно, жили между тибаренами на западе, мосинойками на севере и матиенами на юге — юго-востоке[513].

Выдвигалось предположение о том, что в мушках древневосточных текстов следует видеть грузиноязычное племя; точно так же область Табал в Киликийском Тавре сопоставляется с понтийскими тибаренами[514], якобы переселившимися сюда из Табала (или наоборот, отсюда в Табал), а сами тибарены, на основе довольно сомнительного сходства в звучании термина, — с иберами, то есть восточными грузинами. Более осторожно высказывается Г. А. Меликишвили[515], который лишь допускает присутствие в Киликийском Тавре начала I тыс. до н.э. (Табале) грузиноязычных племен[516].

Но в племенах «мушки», по мнению Г. А. Меликишвили следует видеть грузинские племена. Он полагает, что в ассирийских источниках речь идет о по крайней мере двух разных вторжениях этих племен в район Армянского Тавра: первое засвидетельствовано Тиглатпаласаром I для времени около 1165 г. до н. э., а со вторым связано упоминание мушков в том же районе в IX в. до н.э.[517] При этом он сопоставляет имя [218] царей Фригии — Гордий — и название их столицы — Гордион — с названием горного племени восточной части Армянского Тавра и Гордиенских, или Кордуенских (совр. Курдистанских), гор — кардухи, а это последнее название — с самообозначением картвелов. Все это, однако, представляется весьма натянутым. Лингвистически едва ли допустимо сопоставление отдаленно похоже звучащих имен, без объяснения закономерности переходов (к||г, т||д и т.д.)[518]. К тому же, по замечанию самого Г. А. Меликишвили, суффикс ‑ухи в имени кардухов указывает скорее на их хуррито-урартскую принадлежность. Место обитания кардухов (долина р. Кентрит-Бохтан и горы вокруг верховьев Большого Заба, то есть районы, где и ассирийскими источниками засвидетельствованы хурритские горные племена, подобно кардухам V—IV вв. до н.э. державшие в страхе окрестные долнны),[519] не имеет контакта ни с местожительством несомненных грузинских племен, ни с местожительством восточных мушков (даже если помещать их, по Г. А. Меликишвили в северомесопотамских горах Кашияри — Тур-Абдин, что, [219] с нашей точки зрении, неправильно)[520]. И наконец, совершенно незакономерно сопоставлять имя племени с именем лица, жившего на 1000 км западнее, и названным по этому лицу городом. Таким образом, из всей аргументации не остаётся ничего, кроме сходства названий мушков с названием мосхов и грузинского племени месхов.

Г. А. Меликишвили пишет[521]: «Среди ассирийцев название «табалы» могло употребляться (подобно названию «мушки») в собирательном смысле и обозначать племена разного происхождения; однако среди них (в качестве, по крайней мере, одной составной части) следует, очевидно, предполагать присутствие и картвельских (в частности, западно-грузинских) племен». Здесь надо внести одну поправку: ассирийские источники не знают племени «табалов», а только область Табал[522], по-видимому, с лувийским населением (хотя возможны здесь и другие этнические группы). Что касается термина мушки, то собирательное его значение вероятно. Однако потому ли ассирийцы, урарты и древние евреи обозначали фрако-фригийские племена и государственные образования термином мушки, что вместе с ними и среди них жили и грузиноязычные племена мосхов, как полагают Г. А. Меликишвили, 3. Кавеньяк, Н. В. Хазарадзе и др.[523] или, наоборот, некоторые грузинские племена назывались мосхами потому, что когда-то жили на [220] подвластной Фригии территории, как предложили считать мы,[524] пока не может быть установлено.

Существенно определить первоначальное звучание спорного термина. Звука х в нем не было: нет его ни в ассирийской передаче (мушки, Мушку), ни в урартской (Мушки‑)[525], ни в «хеттской-иероглифической» (лувийской: мускаи(н); «ш» в «хеттском-иероглифическом» не было), ни в древнееврейской, где все дошедшие до нас формы восходят к праформе *мошк‑, ни в древнегреческой (греч. Moskhoi содержит придыхательное kh, соответствующее армянскому ք, а не х, то есть армянскому խ, как можно было бы подумать, судя по традиционному произношению; ср. др-армянск. Մոսքեկան, название «Мосхских» — т.е. месхских? — гор. Следовательно, исходной формой нужно считать *мошк’‑, *мушк’‑, *моск’‑, или *муск’‑ (մոշք‑, մուծք‑, մոսք‑, մուսք‑)[526] и является ли грузинское месх‑ [221] (մեսխ‑, только с двумя совпадающими звуками) тем же самым термином, еще нуждается в доказательствах[527]. Нет ничего невозможного в том, что в период, когда нашествие фрако-фригийцев разливалось по Малой Азии, отдельные их племена могли попасть и в Понт и даже в Закавказье и впоследствии стать грузиноязычными, или что отдельные грузинские племена, в течение какого-то времени подчиненные Фригии, впоследствии могли получить прозвище «фригийцев» (мушки), или, наконец, что это прозвище по каким-либо историко-культурным признакам и ассоциациям могло широко применяться впоследствии к разным племенам и народам.