Роман Поляков - Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия Страница 32

Находясь почти три месяца в окружении, мы съели все, что можно было есть: сначала резали еще живых лошадей, а потом и их трупы, вытаивающие из-под снега, — все шло на питание. Также от голода спасали березовый сок и хвоя...»[179].

Дмитриев П.П.: «...Жили в землянках с бревенчатым накатом, но весной вода стала их заливать, пришлось перебираться в шалаши. Начали тонуть орудия, приходилось подкладывать бревна под колеса и укреплять сошники. Все это требовало сил, а положение с продовольствием все ухудшалось: паек уменьшился до половины, потом до четверти, а в иные дни пищу не получали совершенно»[180].

Рухленко П.В.: «Наши силы иссякали — лошадей больше не было, а надо было перетаскивать орудия с одной позиции на другую. Раненых переносили на себе, боеприпасы — тоже на себе. Человек может много выдержать, если надо.

Во второй половине апреля мы узнали, что Волховский фронт ликвидирован, а нашу армию подчинили Ленинградскому фронту. Нас обрадовало, что мы уже ленинградцы. Но руководство нашими войсками не улучшилось, и снабжение оставалось отвратительным.

Почти в это же время у нас сменился командующий армией. Вместо заболевшего Клыкова прибыл генерал Власов. Об этом мы узнали из газеты с его фотографией»[181].

Так что для рядовых бойцов и офицеров, фактически уже находившихся в окружении, голодных и измученных, смена командующего армией практически ничего не значила, их положение не изменилось. Поражает то. что в таких условиях они еще могли не просто сдерживать противника, но и идти в наступление.

В.А. Кузнецов пишет: «1 мая... «Воины Ударной, вперед, к Ленинграду!» — призывает газета.

В ту пору мы. конечно, не могли знать, что было очевидно для командующего фронтом. 24 апреля Мерецков докладывал в Ставке:

— Вторая ударная армия совершенно выдохлась. В имеющемся составе она не может ни наступать, ни обороняться... Если ничего не предпринять, то катастрофа неизбежна»[182].

30 апреля 1942 г. Хозин отдал приказ, согласно которому 59-я армия должна была выбить немцев из района Спасской Полисти. После этого следовало «подготовить к выводу в резерв фронта 4-ю гвардейскую и 372-ю стрелковые дивизии, а также 7-ю отдельную бригаду». Кого и куда выводить было тоже предусмотрено в этой директиве, не учли только, что в тот же день, когда был издан этот приказ, немцы приступили к ликвидации окруженной 2-й ударной армии.

В этих условиях Власов идет на крайние меры — посылает в командировку в Ставку своего адъютанта И.П. Кузина. Видимо, он помнил, что когда в марте 1942 г. его назначали на Волховский фронт, то обещали всячески помогать и людьми и техникой. Тогда Сталин говорил о резервах, формируемых для освобождения Ленинграда. Но Власов не знал, что катастрофа, постигшая армию в результате еще одной провальной операции «Большого наступления» — Харьковского сражения, делает бессмысленными всякие надежды на подкрепления. Немцы оккупировали Донбасс, обширные области Дона и устремились к Сталинграду. Все имеющиеся силы Ставка бросила в поволжские степи. Так что ждать помощи было неоткуда.

Трагедия гибели 2-й ударной армии состоит не столько в смертях бойцов и командиров, сколько в полной бессмысленности этих смертей.

Краткая историческая справка:

Любанская наступательная операция 7 января — 30 апреля 1942 г.

Численность войск и людские потери

Вдумайтесь в эти цифры, они говорят сами за себя. Кто бы ни был виноват — Ставка. Сталин, командующие фронтов — легче не становится. Наступление провалилось, теперь нужно было хотя бы спасти людей, оставшихся в Волховском котле.

Наряду с бойцами и офицерами на территории «мешка» остались и жители редких деревень, также голодающие и мерзнущие, часто вместе с детьми и стариками, а также раненые, которых уже не было возможности эвакуировать в тыл.

Началась самая страшная часть трагедии, названная в исторической литературе: «Операция по выводу из окружения 2-й ударной армии 13 мая — 10 июля 1942 г.».

Никак не хотелось советским историкам признать, что никакой «операции», как таковой, просто не было, что из котла практически никто не вышел.

И еще о роли Власова — его фактически бросили спасать 2-ю ударную армию, расхлёбывать чужие ошибки, промахи и преступления. Не Власов планировал Любанскую операцию, не он ее готовил, начинал и проводил.

Армию надо было отводить назад — это все понимали, но Ставка упорно не хотела расставаться с теми болотами, которые уже заняла 2-я ударная. Истощенную армию раз за разом заставляли прорываться к Ленинграду, но ей навстречу никто не прорывался, и наступление захлебывалось. Надо было уходить — но из Кремля был один приказ — держаться, хотя никаких возможностей для снабжения отрезанной от коммуникаций армии не было. Фактически: «Снабжать армию не могу, отходить не разрешаю!»

И когда приказ на выход из окружения был наконец получен, выходить из окружения было некому, а тот, кто и мог бы выйти из окружения, не мог от истощения стоять на ногах. Так что по поводу роли Власова в гибели 2-й ударной армии следует только один вывод — в этом случае не Власов предал, а Власова предали.

Попытки вывести из «мешка» определенные части все же предпринимались. В начале мая, по воспоминаниям Хозина, удалось «последовательно вывести через проход 13-й кавкорпус, четыре стрелковые дивизии и 7-ю отдельную танковую бригаду, всех раненых и больных, а также то, что не нужно войскам из тыловых учреждений»[183]. Но 327-я стрелковая дивизия по-прежнему оставалась в котле, на острие 2-й ударной армии в районе Мясного Бора. На фоне общей численности войск, оставшихся там, количество выведенных было мизерно.

Необходимо отметить, что одной из причин быстрого поражения окруженных частей 2-й ударной армии была невозможность организации «воздушного моста» для блокированных войск. Подобный мост для своих частей наладили немцы, например, для своего окруженного 2— го армейского корпуса под Демянском, и преспокойно жили в т. н. «окружении». Ежемесячно туда доставлялось 5 тыс. тонн продовольствия и боеприпасов.

Разница была в численности транспортной авиации. В период со 2 по 29 июня 1942 г. было произведено самолето-вылетов на снабжение 2-й ударной армии: самолетами У-2 — 141; «Дуглас» — 129; СБ — 4; Р-5 — 4. В большинстве случаев грузы сбрасывались из самолетов в мешках, а не выгружались на аэродроме.

Немецкое превосходство в воздухе было неоспоримо. Что могли противопоставить «Юнкерсам» и «Мессерам» наши У-2, составлявшие большую часть авиационного парка?

Выше уже отмечалось, и это надо четко понимать, что к 1942 г. редкие населенные пункты этого района, лежащего на стыке Новгородской и Ленинградской областей, превратились только в географические названия и топографические привязки. От домов и хозяйственных построек остались жалкие руины, оставшиеся без домов жители жались к армейским частям или создавали партизанские отряды, промышлявшие, по существу, мародерством.

Жители деревень, не желая эвакуироваться, прятались по окрестным лесам. Оперуполномоченные их отлавливали, сжигали еще уцелевшие дома, чтобы не достались врагу. На 30 мая на территории, занимаемой армией, находилось 1500 раненых, а 4500 человек гражданского населения в лесу, в ожидании эвакуации.

«Страшные трудности, которые испытывали не только немецкие, но и точно так же русские войска, на какое-то время парализовали боевые действия отдельных сторон...В котле прорыва, особенно после очистки котла севернее Глушицы, стало гораздо спокойнее. Хотя противнику удалось после прорыва на шоссе Чудово — Луга в значительной степени прервать движение по нему, но ожидаемого усиления прорвавшихся частей, что для стояшнх на Волхове дивизий имело роковые последствия, т. к. при хроническом недостатке резервов для контрударов можно было легко попасть в окружение, уже не было. Позднее выяснилось, что эта остановка вражеского удара объяснялась ошибками в приказах по русским войскам. Так сравнительно легко опасность опять была устранена. Оставленные части не смогли долго держаться.

Клин, вдавшийся в место прорыва, чьей опорой была Спасская Полнеть, создал большие трудности для снабжения частей русских. Здесь были связаны их большие силы, которые пытались как можно больше расширить «бутылочное горло» для улучшения снабжения. Несмотря на это. достаточное и регулярное снабжение стало невозможным. Тем самым ударная сила находящихся в котле частей значительно снизилась.

Все больше и больше становилось ясным, что сил русских для успешного большого наступления недостаточно. Русские из этого сделали выводы.

В начале мая началось движение западнее шоссе, которое позволило распознать решение противника очистить Волховский котел. Тактическая авиаразведка и дозорные группы сообщали о концентрическом движении в направлении на «бутылочное горло». Несомненным было стремление противника вывести из котла как можно больше войск и вооружений и для этой цели создать не только сильное боковое прикрытие с севера между шоссе и Волховом, но и связать находящиеся там силы 215-й дивизии проводимыми в разных местах отвлекающими атаками и замаскировать свое отступление, не допустить разгадать дивизии свои намерения»[184].