Константин Богданов - Викинги и Русь. Завоеватели или союзники? Страница 32

В возможность сказанного польским историографом верится с большим трудом. И вот по какой причине. Легко заметить, что Титмар Мерзебургский и Аноним Галл по-разному описывают начало военной кампании, в ходе которой поляками был захвачен Киев. Галл ничего не говорит о кровопролитном сражении у города Волыня, на Западном Буге, которое пришлось выдержать Болеславу при его вторжении на Русь. Напротив, весь этот поход Галл представляет как увеселительную прогулку, завершившуюся взятием столицы рутенов. У Титмара о походе Болеслава говорится иначе. Вторжение поляков на Русь началось как раз со сражения на берегах Западного Буга. К сожалению, Титмар ничего не сообщает о том, что произошло после оставления Киева Болеславом, а также о причине, заставившей польского короля отправиться на родину.

В «Повести временных лет» довольно темно говорится о раздоре между Болеславом и Святополком, призвавшим киевлян избивать поляков. И кровь захватчиков пролилась. Киевляне перешли к партизанским действиям, нападая на поляков, квартировавших в их домах. На стороне горожан были два важных преимущества — темнота и внезапность. Вскоре эта тактика, разумеется, не имевшая ничего общего с кодексом рыцарской чести, стала приносить свои плоды. Вспомогательные отряды, пришедшие вместе с Болеславом, почувствовав себя неуютно в чужом городе, заволновались и стали проситься домой. Болеславу пришлось их отпустить. А затем и он сам под предлогом необходимости лично присутствовать в Польше убрался восвояси.

Но что послужило причиной ссоры между Болеславом и Святополком? При ответе на этот вопрос опять-таки сошлемся на свидетельство Титмара, утверждавшего, что Святополк после захвата Киева стал принимать местных жителей, приходивших к нему с изъявлением покорности. Именно его, а не Болеслава киевляне видели в качестве своего правителя. Вероятно, на этой почве между Святополком и его польским союзником разгорелся весьма серьезный конфликт. Ведь Болеслав также претендовал на свое верховенство над Киевской Русью. А тут он, к крайнему раздражению для себя, вынужден был признать, что все его усилия, направленные на присоединение страны рутенов к своему королевству, пошли прахом. Спустя десять месяцев после своего пребывания в Киеве Болеслав оказался в том же положении, в каком он находился и перед вторжением на Русь. И даже сокровища из княжеской казны, захваченные им и щедрой рукой розданные своим воинам, не могли компенсировать горечи поражения, которую, несомненно, испытывал Болеслав, несмотря на все свои победы, одержанные им над Ярославом. Новгородский князь оказался умнее, предоставив времени сделать ту работу, которая была не по плечу его воинам.

По-видимому, Галл исказил факты, говоря о сражении на Западном Буге, которое состоялось между русами и поляками после оставления ими Киева. Русская столица находилась еще во власти Святополка, и для Ярослава было бы равносильным самоубийству искать сражения с польским королем, оставив у себя в тылу своего брата. Скорее всего, Титмар и Галл говорят об одном и том же сражении, только они относят его к разным этапам русско-польской войны. Тогда находит свое объяснение и отмеченное нами выше противоречие в их сообщениях относительно начала Болеславова вторжения на Русь.

Но оставим польского короля хотя бы на время в покое. В конце концов, его ссора со Святополком в значительной мере предопределила поражение и бегство последнего и привела вновь на киевский престол Ярослава. Трудно сказать, как развивались бы события, не поссорься Болеслав со Святополком. Вряд ли Ярослав сумел бы сравнительно легко и в короткий срок овладеть Киевом. А затем…

Исторические альтернативы представляют собой полезную пищу для ума, не желающего мириться с некоей заданностью наших помыслов и поступков. Но стоит ли забывать при этом, что история всегда развивается по одному из возможных вариантов, а любая кажущаяся случайность, в сущности, лишь элемент общей конструкции человеческих судеб, контуры которой скрыты от нас непроницаемым покровом тайны.

В «Повести временных лет» сообщается о сражении Ярослава со Святополком на реке Альте, состоявшемся в 1019 году. На стороне каждого из братьев сражалось множество воинов. Костяк войска Ярослава составляли варяги, а в боевых порядках войска Святополка бились печенеги. По отзыву летописца, то была злая сеча, каких еще не случалось на Руси. К вечеру Ярослав одержал верх, а Святополк, потерявший всякую надежду переломить ситуацию в свою пользу, бежал. Кочевники, вооруженные луками и копьями, оказались бессильны перед северными наемниками, сражавшимися по преимуществу длинными мечами.

Куда же бежал Святополк? И что случилось с ним далее? Как говорит летописец, на Святополка во время его бегства напал бес и расслабил кости его так, что он не мог ни сидеть на коне, ни лежать на носилках. Наконец, Святополка доставили к Берестью, на протяжении многих лет служившему его резиденцией. Но дальше сопровождавшие князя наотрез отказались идти с ним, видя, что разум его окончательно помутился. Он же лежал, совершенно обессилев и страдая от боли. А вот дальше у летописца помещен прелюбопытный пассаж. Нечеловеческие страдания не помешали Святополку, гонимому Божьим гневом, пробежать «Лядскую землю» (т. е. Польшу) и, только оказавшись в какой-то пустыне между Польшей и Чехией, расстаться с жизнью. Интересно и другое. По уверению летописца, и в его дни могилу Святополка можно было встретить в этой пустыне.

В этом сообщении неясно буквально все. Как мог человек, мучимый смертельной болезнью, встать со своего одра и «пробежать» всю Польшу, чтобы затем умереть в некоей «пустыне» на польско-чешской границе? Совершенно очевидно, что в основе этого сообщения лежат библейские мотивы, своеобразно переработанные летописцем и приложенные им к действительности, отстоявшей от него на несколько десятков лет. Смерть, подобная той, которая настигла Святополка, — удел всякого нечестивца, преступившего заповеди Божии. А «пустыня» — метафорический образ, известный с глубокой древности как место предсмертных страданий и кончины тех, кто своими преступлениями не заслуживал права лежать в земле рядом с членами своего рода. Монах Киево-Печерской лавры по-иному и не мог представить себе конец Святополка, посягнувшего на жизнь своих братьев.

4

Другую версию княжеской междоусобицы излагает автор «Пряди об Эймунде».

Сага населена как фантастическими, так и вполне реальными персонажами, хотя подчас и скрывающимися под вымышленными или до неузнаваемости преображенными именами. Если в образе конунга Ярицлейва, выведенном в саге, сравнительно легко угадывается Ярослав Мудрый, то с образами двух других главных героев — Бурицлава и Вартислава, приходившихся родными братьями Ярицлейву, дело обстоит не так-то просто. Первый правит в Кэнугарде (Киеве) и враждует с Ярицлейвом. Можно предположить, что речь идет о Святополке [66].

Второй, Вартислав, правит в Полтескью (Полоцке) и может быть отождествлен с князем Брячиславом Изяславичем (ум. в 1044 г.). Вот только в саге неверно указаны его родственные отношения с конунгом Ярицлейвом. Брячислав Изяславич был племянником Ярослава Мудрого, а не его братом.

В саге конунг Ярицлейв, правивший в Хольмгарде (Новгороде), щедро наделен всеми возможными отрицательными качествами: он двуличен и скуп, что является непростительным грехом для конунга, претендующего на то, чтобы править всей Русью. В противоположность ему предводитель варягов Эймунд, происходивший из знатного скандинавского рода и состоявший вместе со своей дружиной на службе у новгородского князя, представляет собой образец скандинавской добродетели. Эймунд демонстрирует чудеса героизма, одерживая одну победу за другой над полчищами Бурицлава. Также он от природы наделен даром прорицать будущее — качество, которое ставит его на голову выше недальновидного Ярицлейва.

Противоборство Ярослава и Святополка изображено в саге как три последовательно сменяющих друг друга сражения. Ведущая роль в княжеской междоусобице, разумеется, отведена Эймунду и его дружине. Иного автор саги, руководствовавшийся определенной литературной традицией («литературным этикетом», по выражению Д. С. Лихачева), просто не мог помыслить. Скандинав, особенно если он выходец из знатного рода, всегда должен превосходить иноплеменников. При этом не так уж и важно, друзья они или враги. Неудивительно поэтому, что в саге варяги одерживают одну победу за другой над незадачливым Бурицлавом. Разгромленный, он с позором бежит за пределы своей страны, но вновь собирает войско и отправляется в поход на Ярицлейва. В итоге Бурицлав гибнет под мечами варягов. Таков основной мотив повествования, которое отличается изрядной изобретательностью, хотя и грешит в некоторых эпизодах повторами и заимствованиями из других скандинавских саг.