Луис Ламур - Там, где колышется высокая трава Страница 32

Расстегнув обе кобуры и поправив оба пистолета, Кеневен бросил взгляд в сторону заброшенной хижины. А затем, сделав глубокий вдох, он спустился в овраг и начал подниматься вверх по противоположному склону, направляясь к дому. К тому времени уже совсем стемнело, так что на фоне стены дома его темный силуэт должен быть незаметен. Человека просто одиноко стоящего можно было разглядеть в любой темноте - особенно, если он начнет двигаться. Но, укрывшись в темноте стен постройки или стога сена, у него есть все шансы остаться незамеченным.

Хижина сиротливо стояла на вершине бугра, и в темноте эта крошечная, убогая хибарка выглядела еще более зловеще. Подобравшись поближе, он замер у стены, прислушиваяь к тому, что происходит внутри. Но слышно ничего не было.

Был слышен шепот ветерка, проносившегося низко над землей и гулявшего вдоль карнизов, со стороны хозяйского дома слышался звон тарелок. В тишине ночи этот звук был слышен наредкость отчетливо. Откуда-то издалека снова донеслись глухие раскаты грома, и налетевший порыв ветра подхватил и закружил по земле несколько сухих листьев. Единственное окно хижины было завешано изнутри какой-то тряпкой, с виду очень похожей на старое одеяло. Выждав еще несколько минут, он осторожно подобрался к двери.

Сердце гулко стучало в груди. Кеневену начало казаться, что ему не хватает воздуха, и он вот-вот начнет задыхаться. Тогда он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и готовясь к любой неожиданности. Он снова припал ухом к стене и прислушался... Ничего.

Стало еще темней, огромные дождевые тучи надвигались на долину. Раскаты грома стали громче и были похожи на грозный рык льва, посаженного в клетку. Кеневен осторожно дотронулся до ручки двери. Железо непривычно холодило ладонь, и тогда, держа правую руку на рукоятке пистолета, он повернул ручку. Дверь была заперта.

Он осторожно выпустил ручку, чувствуя раздражение из-за возникшей заминки. Внутренне он настроился на самое худшее, и теперь был даже в какой-то мере раздосадован тем, что ничего не случилось. Устав от гнетущего ожидания беды, он был готов отважиться на любое безрассудство. И беглый взгляд в сторону ранчо добавил ему еще больше уверенности. Там было тихо и пустынно. Должно быть, Даль ушел в дом за плащом.

Он должен во что бы то ни стало разгадать эту тайну, и возможно, что более подходящего шанса ему уже никогда не представится. За этой закрытой дверью мог скрываться ответ сразу на множество вопросов. И поэтому он должен, просто обязан узнать раз и навсегда, что это было такое. И даже если тут и не окажется ничего, то тоже неплохо, по крайней мере одна проблема будет снята. Он должен знать наверняка, и это прежде всего. Хотя не исключено, что в этом с виду заброшенном домишке ему может быть уготована смертельная западня.

Окна в доме для работников теперь были ярко освещены. Тот тусклый свет, который он заметил прежде, возможно исходил от керосиновой лампы, фитиль которой был сначало увернут совсем низко, но зато теперь она горела в полную силу. Даль наверное все еще был в доме. Раздался громкий всплеск воды: кто-то выплеснул за окно воду из таза. Снова взявшись за ручку, он повернул ее, а затем приналег на дверь плечом, встал поудобнее и поднажал.

Постройка оказалась довольно хлипкой. Хижина была выстроена давным-давно и что бы в ней ни прятали, очевидно, постоянно находилось под охраной Даля и его людей, за счет которых, по-видимому, и обспечивалась надлежащая сохранность.

Кеневен расслабился, набрал в легкие побольше воздуха, и снова навалился на дверь. Что-то громко хрустнуло, и в тот же момент он поспешно отпрянул от двери, прижимаясь спиной к стене и держа руку на рукоятке пистолета.

В хижине было по-прежнему тихо. Окружающие постройки также оставались погружены в тишину. Он выждал еще мгновение, не переставая напряженно прислушиваться. Затем, так и не услышав ничего настораживающего, он резко развернулся и снова толкнул дверь плечом. Дощатая дверь поддалась так неожиданно, что он влетел вовнутрь, падая на четвереньки. Кеневен поспешно вскочил с пола, выхватывая пистолет и держа его наготове, но все было тихо. Значит, сломать засов ему удалось еще раньше, и оставалось лишь слегка толкнуть дверь, чтобы она распахнулась настежь.

Широко раскрыв глаза, он всматривался в темноту, пытаясь разобрать, что особенного было в этой комнате, потому что это была обыкновенная комнатушка, и не более.

Через открытую дверь сюда проникало немного тусклого серого света. По мере того, как его глаза начинали привыкать к темноте, он сумел разглядеть перевернутый стул, валяющийся на боку, видавший виды стол, со стоявшей на нем лоханью, и койку, с наваленной на ней грудой мятого постельного белья. Ящики у дальней стены были аккуратно составлены друг на друга. Больше нигде ничего не было видно.

Пройдя через всю комнату, он взялся за верхний ящик и попытался его приподнять. Ящик оказался совсем не тяжелым. Подсунув лезвие своего охотничьего ножа под доски, которыми был сверху заколочен ящик, он принялся осторожно выламывать их, стараясь не сломать при этом нож. В конце концов ему удалось немного приподнять крышку, и тогда он запустил в образовавшуюся узкую щель обе руки. Стойко перенося скрежет ногтей по дереву, он изо всех сил рванул дощатую крышку вверх. Если при этом и раздался треск, то он тут же потонул в прокатившихся по небу раскатах грома.

Внутри ящика лежала мешковина, под которой оказались стопки круглых баночек, по виду очень похожих на табакерки. Кеневен взял одну из них в руки, поднес к носу и принюхался, не в силах сдержать любопытство. Из коробочки исходил острый, давно забытый им запах.

- Так вот оно что..., - пробормотал он, задумчиво хмурясь. Это никоим образом не проясняло положение Винейблов... хотя, как знать.

Кеневен застыл на месте, тупо уставившись в темноту. Дикси? В это было невозможно поверить. Да и Том вряд ли имеет к этому какое-либо отношение, если уж на то пошло. Но как знать? Чужая душа потемки, и даже с виду самые что ни на есть благочестивые люди иногда...

Нет! Он не мог и не хотел верить в это! Нет, только не они и не Левитт. Ведь, как бы там ни было, а он был сильным, волевым человеком, которому, казалось, было чуждо проявление каких бы то ни было слабостей. Да, он был порочен, даже очень порочен, но не до такой же степени.

Засунув в карман три маленькие коробочки из жести, он аккуратно, насколько это было возможно приладил доски обратно, так, чтобы вскрытый им ящик не слишком обращал бы на себя внимание. Покончив с этим занятием, он тихонько выскользнул на улицу, неслышно прикрывая за собой дверь.

Не на шутку встревожившись таким неожиданным поворотом событий, он вернулся обратно к коню. Немного постояв здесь, давая животному понять, что его не бросили, он пошел в обход конюшни, направляясь к дому.

Окно было рядом, и он поспешил скрыться за деревьями и стоял здесь, собираясь с духом. Будет лучше, если он поскорее уйдет отсюда, пока еще не поздно, пока его не заметили. Но, с другой стороны, если бы ему удалось увидеть Дикси, то тогда он смог бы уехать отсюда вместе с ней.

У него не было привычки подглядывать под окнами, но, в конце концов, должен же он был узнать, кто находился в этой комнате, и что там происходило. Немного помедлив, он осторожно подобрался к стене дома и приблизился к окну.

Это была столовая. Посреди тесной комнатки стоял обеденный стол, за которым сидели трое. Дикси была очень бледна, но владела собой, и рядом с ней сидел Том Винейбл. Во главе стола восседал сам Стар Левитт!

Окно было слегка приоткрыто, и он мог слышать их голоса. Говорил Левитт.

- На мой взгляд, Дикси, это самый логичный выход. - Голос его звучал вежливо, но решительно. - Мы поженимся в этом доме, в понедельник. Ты поняла?

- Ну уж нет! Это тебе с рук не сойдет! - гневно возразил ему Том, но в его голосе отчетливо слышалась интонация обреченного человека. - Черта с два! Дикси тебя ненавидит! И каким местом ты только думаешь?

- Очевидно, не тем, которым думаешь ты, Том. Все люди, знаешь ли, различаются по складу ума. Некоторые хотят во что бы то ни стало взять в жены женщину, которая их любит. Но все это ерунда! Чушь! Гораздо лучше жить с женщиной, которая тебя ненавидит... на дух тебя не переносит. Любовь к женщине лишает тебя силы в отношениях с ней. Любовь - удел простолюдинов. А мне будет гораздо более приятней иметь дело с женщиной, которая меня ненавидит, которая может быть даже хотела бы меня убить! Представляешь себя укротителем, входящим в клетку с тиграми! Кнут - вот его оружие! Вот как нужно жить.

- Ты сумасшедший, - сказал Том.

Левитт передернул плечами.

- Может быть. Нас таких много. Ты просто начитался дешевых романов, Том. Когда-нибудь ты сам все поймешь. - Он улыбнулся. - Вообще-то, если ты останешься жить с нами, я уверен, то ты быстро всему научишься.