Сергей Карпущенко - «Стальной кит – повелитель мира» Страница 32

Кошмарик уже был не рад тому, что предложил плыть в Финляндию. Приключений с глубинными бомбами он не любил, поэтому сказал ворчливо:

– Подумаешь, в финских! Что, если финики нас обнаружат, не будут бомбами швыряться? Еще как будут!

Но Володя утешил друга:

– Не бойся, на педальном ходу сейчас пойдем. Никто нас не засечет. А смотри-ка! – повернул он голову в сторону койки, на которой спала Иринка. Кок-то наш так и не проснулся – спит как сурок!

– Ладно, хватит ей спать! – хмуро сказал Кошмарик. – Теперь я дрыхнуть пойду, а она пускай «на веслах» посидит, тоже ведь член команды, хоть и повариха. Эй, как, склянки бьют! – подошел Ленька к девочке и стал совсем невежливо тормошить Иринку за плечо. И через пять минут Кошмарик, вытянув губы трубочкой, точно приготовился свистнуть, уже спал, по-детски положив под белобрысую голову свои натруженные штурвалом руки.

Володя и Иринка сидели на капитанском кресле плечо к плечу. Их ноги ритмично двигали педали, и субмарина шла вперед, пронзая холодную темень воды, непроглядную, грозящую бедой, призраками моря, разными опасностями, но поэтому чрезвычайно притягательную. Володя, которому был послушен подводный корабль, ни за что на свете не отдал бы эти долгие минуты счастья. Рядом сидела его любимая девочка, свидетельница Володиного могущества. Да, конечно, именно он с помощью «Стального кита» покорял сейчас не только подводное пространство, но и государственную границу. В какой-то мере он был преступником, а сознание этого еще пуще подстегивало удовольствие Володи, понимавшего то, что Иринка именно сейчас, рядом с ним, должна была в полной мере испытывать его могущество и… подчиняться ему.

Так и плыли они ночью: то на педальном ходу, потом – на аккумуляторах, боясь снова нарваться на пограничников, а когда, по расчетам Володи, они должны были плыть в территориальных водах Финляндии, Володя сам себе дал команду:

– Всплытие!

Вода из цистерн главного балласта стала удаляться под воздействием сжатого воздуха, и окно иллюминатора стало светлеть, по мере того как «Стальной кит» выходил на поверхность.

– А вдруг мы прямо на базу военную приплыли, а? – мрачно пошутил Кошмарик. – Тут нам и каюк!

– Нет, не на базу, – сказал Володя. – Если ты не сбился с курса, то я гарантирую – мы в часе плавания от Хельсинки!

Вот в иллюминаторе стало совсем светло, вокруг стекла бурлила вода, лодку хорошо качало, но Кошмарик, прокричав: «Ништяк!» – бросился было открывать люк надстройки, чтобы посмотреть на море, оглядеться. Впрочем, ему не терпелось впустить в трюм лодки свежий воздух, – какими бы совершенными ни были очистительные и кислородные приспособления субмарины, долгое плавание под водой сделало воздух внутри «Стального кита» тяжелым, у всех немного кружилась голова, хотя это могло случиться от ощутимой качки и от плохого сна.

– А ну не открывай! – прокричал Володя, сдерживая прыть друга. – Вдруг рядом пограничники? Лучше в перископ осмотримся!

Кошмарика насмешила осторожность Володи:

– Зачем он нужен, перископ, если уж всплыли?

– Нет, дай вначале через перископ гляну, – был строг Володя, на самом деле пошаривший через окуляры перископа по пространству залива, а потом сказавший нехотя: – Ладно, открывай, нет пограничников.

Кошмарик с радостью прокрутил рычаги люка, толкнул вверх тяжелую крышку, и в трюм ворвался свежий, пьянящий воздух, какой-то совсем иной по «вкусу», нерусский. Здесь, казалось, и вода пахла по-другому, чем-то соленым, пряным, точно «Стальной кит» въехал в бассейн, в котором Нептун готовил варево из глубоководных водорослей, сельдей, крабов, морских ежей и еще из черт знает чего, но уж, наверное, под непременным названием «Уха по-фински».

– Ой, как вкусно пахнет! – восхитилась Иринка, поправлявшая перед небольшим зеркальцем свою прическу, разлохмаченную за время ночного похода. – Ну и видна ли там Финляндия?

– Вижу остров или даже сам берег! – сообщил Кошмарик, который наполовину высунулся из трюма. – Пароход какой-то идет, даже два…

Володя быстро стащил Кошмарика за штанину вниз, а сам полез наверх с биноклем, и скоро до Ирины и Леньки донесся его голос:

– Я знаю, это Сантахамина, остров, а вон там, за нами, Куйвасари, тоже остров. До Хельсинки совсем недалеко осталось! Теперь в надводном положении пойдем – нечего бояться! Если и увидит нас кто-то, так и не удивится, за катер примет. На каком хотим, на таком и плаваем – наше дело! Мы разве не в демократической стране?

Кошмарик, присевший в трюме на койку, позевывая и почесывая затылок, сказал будто сам себе:

– Россия тоже вроде демократическая страна, а вон сколько сволочи всякой, точно мусора в заливе, плавало. А может, при демократии так и надо? Привыкнуть бы маленько – и ничего…

Но Кошмарику возразила Иринка, и решительно возразила:

– Нет, настоящая демократия не терпит преступности! Это же ей противоречит! Как ты не понимаешь?

Ленька только хмыкнул:

– Ну посмотрим, какая у фиников демократия, посмотрим.

Володя, очень радостный, какой-то возбужденный, спустился в помещение «Стального кита». Напевая что-то себе под нос, сел за штурвал, завел мотор и, посматривая то на карту, то на гирокомпас, то на трапециевидный прорез иллюминатора, повел «Стального кита» в том направлении, где, он думал, находился Хельсинки, столица свободной, истинно демократичной Финляндии. Его возбуждение передалось Иринке и Кошмарику. Девочка стала готовиться к прогулке по городу: в ее сумочке нашлись и помада, и тени, и, отвернувшись, она минут двадцать работала над своим личиком, собираясь явиться перед финиками во всей своей четырнадцатилетней прелести.

Кошмарик тоже не терял времени. В сумку, что нашлась у Володи в хозяйстве, он сложил все кресты, особо завернул в тряпочку медальон в форме сердечка, еще раз пересчитал все доллары (их было чуть больше восьмисот), разделил деньги на две кучки, собираясь отдать половину Иринке и Володе на тот случай, если потеряются. Потом он достал автомат, пересчитал патроны, а потом сказал Володе:

– А эту пушку, думаю, брать не надо.

Володя, не убирая рук с баранки штурвала, резко посмотрел из-за плеча и широко заулыбался:

– Почему же? Сунь в сумку, пригодится, может быть. Все равно никто не увидит.

И Кошмарик, тоже посмеиваясь, утопил в большой сумке «беретту», не понимая правда, зачем им может пригодиться автомат, реквизированный у живодеров.

Они плыли целый час, и вот Володя крикнул:

– А ну-ка, Ленчик, глянь из люка, не видно ль Хельсинки?

– Будет исполнено, капитан! – откликнулся Кошмарик, обезьяной кинулся к трапу, исчез в люке и скоро прокричал:

– Вона! Вижу! Гавань вижу, дома! Прямо по курсу, Вовчик! В самую десятку попал, в самое яблочко! Только осторожней – с права по борту какой-то корабль шкандыбает, тоже в Хельсинки! Смотри не протарань его!

– Постараюсь! – откликнулся Володя. – Охота мне, что ли, за чужое добро отвечать! Это же не живодеры!

– А кто их знает? – кричал Кошмарик. – Я теперь никому не верю, даже самому себе, а тебе уж подавно. Соврал, наверное, не в Хельсинки меня привез, а в Самару какую-нибудь!

– Дурилка ты! – отвечал ему Володя, потому что был в хорошем настроении. – Самара же на Волге, а это – Финский залив.

– Да, так я тебе и поверю! – орал Кошмарик. – Завез, наверное, ночью на Волгу, марамой-динамщик!

Вот стали подплывать они не то к мысу, не то к острову, на котором высился маяк. Дальше, за этим островком, виднелась освещенная утренним солнцем набережная города, стояли высокие дома, из-за стен которых поднималась голова какого-то собора. Город был словно на ладони – прыгни в воду, и будто сам доплывешь. Все на субмарине были взволнованы, ведь, как-никак, они совершили отчаянный, смелый переход под водой, наплевав на все границы. Теперь оставалось лишь пришвартоваться в каком-нибудь спокойном месте.

– Да где же нам причалить? – волновался Володя, когда они уже прошли остров с маяком.

– Как где?! – крикнул Кошмарик, которому сверху было лучше видно раскинувшееся перед форштевнем «Стального кита» пространство. – Справа по борту сейчас лодочные пирсы пойдут. Крути направо! Там катера, яхты стоят! Втыримся между какими-нибудь баркасами да и выйдем на пирс, а оттуда – на берег.

Скоро и Володя увидел пирсы, куда и направил субмарину. На легкой волне у ближайшего к морю пирса покачивались нарядные яхты, шверботы, ялики и моторные катера, по пирсу бродили люди, очень похожие, как показалось Кошмарику, на фиников, и, едва «Стальной кит» подплыл к пирсу, Ленька сразу решил проверить, не «надрал» ли его Володька и не завез ли в тмутараканскую глушь, а не в Финляндию.

– Терве! Терве! – прокричал Кошмарик. – Хивяя хиомента! [3]

ГЛАВА 10