Екатерина Монусова - История Крестовых походов Страница 32

В итоге оказалось даже невозможным определить, сколько денег на самом деле собрали в тех или иных местах и какая часть их оказалась в казне подготавливаемого похода. И это касалось лишь духовенства, которое все-таки подчинялось папскому Риму. Налог на монархов и знать тоже не встретил с их стороны большого энтузиазма. В середине 1201 года кардинал-епископ Остии Октавиан, который в качестве папского легата сменил кардинала Петера Капуанского, сумел добиться от королей Англии и Франции Иоанна и Филиппа-Августа согласия пожертвовать сороковую часть доходов от своих владений и земель их вассалов. Но они поставили условие, что собирать деньги и решать, как их применить, будут сами. Сколько средств было ими собрано и что на самом деле досталось крестоносцам, неизвестно до сих пор…

Папа, однако, был настойчив и изобретателен в достижении своей цели. Через своего легата он поручил пропагандировать в народе крестовый поход во Франции простому приходскому священнику Фульку из городка Нельи под Парижем. Малоизвестный до той поры священник оказался настолько красноречив и убедителен в своих проповедях, что собрал в крестовый поход людей больше, чем кто бы то ни было. Есть сведения, что именно благодаря Фульку приняли крест более 200 тысяч человек. Он сумел уговорить даже графа Шампани возглавить военную экспедицию к святым местам. Правда, как это часто в то время случалось даже с молодыми и здоровыми людьми, полный сил граф ухитрился умереть еще до начала похода. Но зато оставленные им огромные средства на самом деле пошли на содержание крестоносцев.

Фульк буквально внедрял крестоносную идею в народные массы. Он разъезжал по стране, собирая на свои проповеди огромные аудитории. Люди приходили послушать неистового священника, несмотря на то что в их адрес неслась критика за жадность, мздоимство, проституцию, другие грехи. Сохранилась легенда, что Фульк обвинял в пороках самого короля, за что неоднократно отправлялся в темницу. И уже из уст в уста передавались сказочные истории о его чудесных исцелениях, о неожиданном праведном перерождении ростовщиков и развратных женщин, которых священник постригал в монахини или выдавал замуж. Популярность его все возрастала, потому что моральное состояние европейского общества в начале XIII века было весьма сомнительным. Грабежи, убийства, повсеместный блуд усиливали общее невежество. «Париж, поглощенный, как и все прочие города, всякого рода преступлениями и запятнанный бесчисленными пороками, блуждал во мраке», – писал историк Яков Витрийский. Нередко и сами клирики становились отпетыми греховодниками, сожительствовали с наложницами, пьянствовали, сквернословили и всячески морально разлагались. С ноября 1198 года до самой своей кончины в мае 1202 года Фульк всего себя отдавал пропаганде крестового похода. По сведениям его участников и хронистов Робера де Клари и Жоффруа де Виллардуэна, яростный сторонник экспедиции на Восток не дожил до ее начала и умер примерно в одно время с графом Шампани. Может быть, это и к лучшему. Трудно сказать, как бы воспринял проповедник внезапный поворот Четвертого похода на Константинополь.

Из властителей крупных западноевропейских держав никто не откликнулся на страстные призывы Иннокентия III и его легатов. Король Франции Филипп II Август в ту пору был отлучен от церкви за свой развод с женой. Английский монарх Иоанн, прозванный Безземельным, потому что, в отличие от старших братьев, не получил владений во Франции, только недавно расположился на троне, и для него главным было на нем укрепиться. Для этого ему приходилось вести нескончаемую борьбу с баронами. Возникшая в Германии (не без влияния папы) борьба за престол между Оттоном Брауншвейгским и Филиппом Швабским отнимала у них силы внутри страны. Каждый имел веские причины с безразличием отнестись к призывам восстановить справедливость на Святой земле. Ничего не попишешь – своя рубашка ближе к телу. Из монархов только венгерский король принял крест. Но цвет аристократического западного рыцарства перед возможностью прославиться, а заодно и обогатиться в военном походе, осененном церковью, не устоял. Только в Северной Франции изъявили желание принять в нем участие Тибо Добрый, брат Генриха I Шампанского, его сын Людовик, граф Блуа и Шартра, Балдуин Фландрский и многие другие рыцари, принявшие крест. В состав наконец-то формируемого войска вошли не только французы, но и англичане, немцы, фламандцы, сицилийцы.

Главой крестоносного ополчения рыцари единодушно избрали Тибо Шампанского. Он пользовался большим уважением даже за пределами Франции и, безусловно, стал бы не только хорошим командиром, но и душой задуманного предприятия. Но, как мы уже говорили, еще до начала похода объединенных общим воодушевлением его участников постигло и первое общее горе – Тибо неожиданно умер. Оставшиеся без главнокомандующего воины избрали нового. Им стал итальянский князь Бонифаций, маркиз Монферратский.

Венецианские купцы

Второй после папы мощнейшей движущей силой задуманного похода выступала Венеция, а точнее – правитель этого главного торгового государства Европы, дож Энрико Дандоло. В момент своего вступления на престол это уже был муж преклонных лет. Но его энергии и работоспособности могли позавидовать молодые. Если речь шла о защите интересов венецианцев и пользе для республики Святого Марка, Дандоло ничуть не стеснялся в выборе средств. В 1202 году в Венецию прибыли послы крестоносцев, среди которых был Жоффруа де Виллардуэн, кому мы обязаны большей частью сведений о Четвертом крестовом походе. Они обратились к дожу Энрико Дандоло с просьбой о выделении кораблей для переброски войск в Палестину либо в Египет – окончательного решения еще принято не было. Правитель дал согласие, но при условии выплаты крестоносцами 100 тысяч марок. Однако, кроме старых долгов перед венецианцами, предъявить в оплату Энрико Дандоло рыцарям было нечего. 85-летний же дож, практически слепой старик, чувствовал себя хозяином положения и абсолютно точно знал, что он хочет и сможет получить от крестоносцев. Он был умным и тонким политиком, настоящим руководителем государства, всегда отстаивавшим интересы своей страны. Дож сумел повести переговоры так, что посланники чувствовали себя в роли просителей, ведь это им был необходим флот для переправы целой армии. На самом деле экспедиция, в том виде, в котором задумал провернуть ее глава республики Святого Марка, в еще большей степени была в его интересах.

Нижегородский историк Николай Соколов, чьи работы по изучению средневековой Венецианской республики сделали его всемирно известным ученым, давал Энрико Дандоло такую характеристику: «Неукротимая энергия, умение дерзать, мудрая дальновидность и тонкий политический расчет, беззастенчивость в выборе средств для достижения поставленных целей, безусловная преданность интересам своего класса и государства сочетались в нем с редкой в те времена свободой от религиозных предрассудков, делавшей его нечувствительным к громам папской курии и равнодушным к делам веры и благочестия, если они не сочетались с серьезными мирскими интересами».

К концу XII столетия Венеция достигла своего наивысшего расцвета и как торговая, и как колониальная, и как военно-морская держава. Её интересы в восточном Средиземноморье, в особенности во всем, что касалось торговли, были весьма широки. Морская поддержка Иерусалима обернулась для республики всевозможными торговыми привилегиями и даже освобождением от таможенных пошлин в крупных портах, таких как Акра и Тир. Это повышало интерес Венеции к делам государств, заложенных крестоносцами. Но не чурались венецианцы и выгодным товарооборотом с Египтом через порт Александрии. Римский папа и рыцарские государства не одобряли таких отношений с врагом, тем более что мусульмане получали корабельный лес и разное морское снаряжение в обмен на ценящиеся в Европе восточные пряности. Но торговая выгода была для республики Святого Марка превыше всего.

…Когда крестоносцы прибыли в Венецию в надежде заполучить корабли для своего похода, именно такими интересами, а не моральными нюансами, и руководствовался на переговорах венецианский дож. Богатое восточное Средиземноморье вполне вписывалось в эти интересы. Зная о финансовых затруднениях рыцарей, хитроумный глава республики хладнокровно предложил им направить свои стопы на… Далмацию (государство на Балканах, территория которого входит в современные Хорватию и Черногорию). Ее главный город Задар тоже серьезно конкурировал с венецианцами на торговом поприще. Более того, еще не так давно Задар, практически, принадлежал Венеции, был одним из ее городов-вассалов. Но король Венгрии, контролировавший материковую Кроатию, сумел настроить население городов вдоль далматинского побережья восстать против многолетнего венецианского господства и перейти под венгерский протекторат. Таким образом, Задар стал принадлежать венгерскому королю. Получившая столь обидную пощечину, Венеция жаждала вернуть город под свое крыло. И Дандоло не был бы истинным венецианцем, если бы не нашел подходящий выход. Крестоносцам было сделано предложение, от которого они не могли отказаться. Если те помогут ему овладеть Задаром, то получат отсрочку по расчетам за корабли и другим долгам. Кроме того, захваченное добро предлагалось разделить между крестоносцами и венецианцами.