Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 3. (1967-1968) Страница 33

Мишин пока еще маскирует свои «идеи», но уже пытается кое-что сделать для их осуществления. Придется много воевать, чтобы доказать нашу правоту и большой вред от заблуждений Мишина. В состав группы для экспедиции на Луну мы решили рекомендовать Леонова, Быковского, Николаева, Поповича, Воронова, Хрунова, Горбатко, Артюхина, Кубасова, Макарова и Рукавишникова (последние трое из ЦКБЭМ). На пересмотр наших прежних предложений пришлось пойти из-за ограничения веса членов экипажа (до 70 килограммов) и почти полной автоматизации управления полетом корабля Л-3 (год назад в официальных документах экипажу корабля доверялись значительные функции по управлению поле-том, но сейчас все это резко изменено, и роль космонавтов в полете сведется, по мнению Мишина, к наблюдениям и психофизиологическим переживаниям).

16 октября.

У меня были генерал Холодков, полковник Смирнов и космонавт Быковский, вернувшийся в субботу из Феодосии. По их рассказам сброс макета «Союза» 12 октября прошел хорошо, если не учитывать, что отказал высотомер «Тор» и на 3,3 секунды раньше заданного момента сработал временник. Если суммировать все отказы по двум выполненным сбросам, то неприятностей набирается много: отказ двигателей мягкой посадки по вине гамма-высотомеров, порывы КВ- и УКВ-антенн, отрыв приборной доски, отказ «Тора», неправильная работа временника. В общем, по результатам этих двух сбросов нельзя сказать, что посадочная система «Союза» отработана надежно.

Комиссия Холодкова дала заключение о допуске кораблей «Союз» к беспилотным полетам, но записала в нем много оговорок и ссылок на заверения Мишина и Ткачева в надежности еще не проверенных окончательно элементов посадочной системы. Холодков правильно ставит вопрос о передаче в ВВС всей ответственности за испытания и отработку посадочных систем космических кораблей. Существующий порядок, при котором контроль со стороны МО за отработкой посадочных систем разделен между ВВС и РВСН, наносит вред делу и чреват новыми неприятностями.

17 октября.

На состоявшемся вчера заседании Госкомиссии решили провести 25–27 октября беспилотные пуски двух «Союзов». После катастрофы Комарова на кораблях «Союз» выполнены большие доработки (особенно по парашютной системе), проведено много новых испытаний. Корабли стали намного лучше, но отказы отдельных приборов и систем все еще имеют место. При обсуждении сроков пусков у ряда товарищей (Келдыш, Карась и другие) были сомнения в надежности корабля «Союз». У меня также пока нет уверенности в надежности «Союза», но я не стал высказывать свои сомнения по двум соображениям:

1. Мишин и другие главные конструкторы клятвенно заверяют всех в достаточной надежности корабля и его систем.

2. До полетов кораблей с экипажами на борту мы проведем еще два сброса макетов с самолета и выполним два-четыре беспилотных пуска «Союзов» — по результатам самолетных испытаний и беспилотных пусков можно будет окончательно установить все достоинства и недостатки корабля.

18 октября.

День моего рождения (сегодня мне стукнуло 59 лет) совпал с большим историческим событием — наша межпланетная станция «Венера-4» мягко опустилась на Венеру. Завтра результаты этого нового большого достижения в космических исследованиях будут опубликованы в газетах.

Вчера завизировал проект решения ЦК и Совмина по развитию тренажной базы Центра подготовки космонавтов. Проект хороший и предусматривает создание в ЦПК научно обоснованного комплекса тренажеров. Ответственность за осуществление проекта возлагается на ряд министерств и институтов.

Поступило сообщение о том, что в Боливии погиб Эрнесто Че Гевара. Я хорошо знал этого пламенного кубинского революционера, встречи с ним на Кубе и в Москве оставили у меня самые приятные воспоминания. Будучи соратником Фиделя Кастро он всегда выступал за коллегиальность руководства и делал все возможное, чтобы предостеречь Фиделя от культа его личности. Но Фидель не понял и не оценил одного из лучших своих друзей: вынужденный покинуть Кубу, Гевара погиб, защищая идеи пролетарской революции.

19 октября.

Во второй половине вчерашнего дня и сегодня радио и телевидение передают сообщения о мягкой посадке нашей станции на Венеру. Все сегодняшние газеты заполнены материалами о полете и посадке «Венеры-4». Зарубежная печать также единодушна в оценке этого события — газеты Англии, США, Франции и других стран пишут о крупном успехе СССР в космических исследованиях.

Провел заседание экспертной подкомиссии по кораблю Л-1. Предварительное заключение о годности парашютной системы корабля можно дать к 5 ноября, но окончательное — только после завершения всех испытаний в Феодосии. Представители МАП (ЦАГИ, ЛИИ) и инженеры ВВС настаивают на установке на Л-1 запасной парашютной системы, но Мишин заявляет, что Л-1 может иметь только один парашют, поскольку установка запасного увеличит вес корабля на 200 килограммов, а все резервы тяги ракеты УР-500К уже исчерпаны. Надо принимать трудное решение: браковать корабль Л-1 нельзя, но и защищать его слабые стороны — не наше (ВВС) амплуа. Придется изобретать гибкую формулировку, исключающую крайность в оценке надежности корабля.

21 октября.

Для подготовки к полетам на кораблях «Союз», Л-1 и Л-3 в ЦПК были созданы три группы космонавтов, и уже два года мы настойчиво добиваемся согласования состава этих групп с руководством ЦКБЭМ и МОМ. Я не раз встречался с Мишиным, Тюлиным и Керимовым и не раз мы подписывали согласованные решения, но Мишин не считает себя обязанным выполнять их — у него на дню семь пятниц, и он способен чуть ли не каждый день вносить изменения в согласованные списки групп космонавтов. В свое время он предлагал готовить к космическому полету 60-летнего пенсионера-инвалида Анохина, а сейчас добивается назначения в полет больного Феоктистова. Даже в состав экипажей Л-1 и Л-3 Мишин неоднократно предлагал включить представителей института Патона, еще не прошедших медицинской комиссии. В четверг 19 октября маршал Руденко встречался по моей просьбе с Мишиным и пытался договориться с ним о составе экипажей, но из этой попытки ровным счетом ничего не вышло. Вот что рассказал мне об этом сам маршал.

Руденко заранее договорился с Тюлиным и Керимовым о том, что встреча с Мишиным состоится у Тюлина 19 октября в 16:00. К назначенному часу маршал приехал к Тюлину, у которого уже был Керимов, но еще не было Мишина. Позвонив по телефону, Тюлин убедился, что Мишин «забыл» о намеченной встрече: пришлось 40 минут ждать этого вельможу. В предварительной беседе втроем была достигнута почти полная договоренность по составу экипажей. По поводу кандидатуры Феоктистова Тюлин и Керимов в один голос сказали: «Тут нет вопроса — больной есть больной». Оба признали, что членам экипажей Л-1 и Л-3 необходимо иметь хотя бы по одному выполненному орбитальному полету продолжительностью 8-10 суток и что для них следует сохранить ограничения по росту (170–175 сантиметров) и весу (до 70 килограммов). С приездом Мишина все резко изменилось: он заявил, что на «Союзе» полетит только Феоктистов, а Берегового он и близко не подпустит к кораблю (хотя ранее кандидатура Берегового была согласована со всеми участниками встречи). По вопросу о составе экипажей для кораблей Л-1 и Л-3 Мишин, не моргнув глазом, выпалил: «Для Л-1 военных космонавтов мне не нужно — полетят только мои… Я еще не знаю, каким будет корабль Л-3, — поэтому программу подготовки экипажей не удастся подготовить раньше середины 1968 года… В состав лунной экспедиции военных мне не нужно, полетят мои…» В этот момент маршал не сдержался и наговорил Мишину много неприятного, отчитывая его как легкомысленного мальчишку: «Вы пренебрегаете интересами обороны страны, считаете, что космос — ваша вотчина, злоупотребляете своим служебным положением («Я… Мне… Мои…»), оскорбляете космонавтов и совершенно ничего не понимаете в трудностях пилотируемых космических полетов и сложности подготовки людей к ним, вы наносите вред подготовке экипажей…» Академик, заместитель министра и начальник главка не нашлись чем защищаться от гневных упреков маршала и сконфуженно молчали… Тяжелую обстановку разрядил телефонный звонок, за которым последовал намеренно длинный разговор Тюлина по телефону. Дебаты, продолжавшиеся около трех часов, так и не привели к согласованным решениям.

Сейчас, после встречи «большой четверки», положение с составом групп космонавтов еще больше осложнилось, но я буду твердо держать курс на то, чтобы командирами всех космических кораблей были только военные космонавты. Убежден, что Феоктистова нельзя пускать в космос из-за состояния его здоровья и что Мишина надо снимать с работы (и чем раньше, тем лучше!).

23 октября.

Пуск многострадальных «Союзов», намеченный на 25–27 октября, снова сорван. Вчера мы с маршалом Руденко и группой генералов и офицеров должны были в 9:00 вылететь на полигон, но… когда в 8:45 все собрались у самолета, радуясь хорошей погоде и попутному ветру, к нам подошел командир транспортной авиабригады генерал Плотников и доложил: «С полигона позвонил председатель Госкомиссии генерал Керимов и попросил отложить вылет на 2–3 дня». А спустя несколько часов мне на дачу позвонил генерал Кузнецов и передал сообщение инженер-полковника Ващенко с полигона: «При заправке топливом двигателей ориентации и стабилизации корабля № 6 порвали мембрану. Пуск переносится на 3–5 суток. Новая дата пуска будет известна к исходу 23 октября».