Леонард Котрелл - Во времена фараонов Страница 33

В 1881 г. хранителем Каирского музея стал Гастон Масперо, пожалуй, самый выдающийся из ученых, занимавших этот ответственный пост. По предметам, появившимся в том году на рынке древностей, — все они относились к периоду XXI династии — он определил, что местные жители нашли одну или несколько гробниц этой эпохи. Началось расследование, и после долгих и терпеливых поисков некоторые предметы привели к Ахмеду Абд аль-Расулу, его брату Мохаммеду и некоему Мустафе Ага Айяту, чиновнику консульства в Луксоре, представлявшему интересы Великобритании, Бельгии и России. Мустафу Айята невозможно было привлечь к суду, поскольку он пользовался дипломатической неприкосновенностью, но Ахмеда Абд аль-Расула сразу же арестовали. Масперо и помощник хранителя музея Эмиль Бругш сами допрашивали Ахмеда, однако безуспешно.

«Абд аль-Расул отрицал все предъявленные ему обвинения, несмотря на единодушные показания туристов. Действия его подпадали под статьи законов Оттоманской империи, а именно: тайные раскопки, запрещенная торговля папирусами и погребальными статуэтками, вскрытие гробов и продажа произведений искусства, принадлежавших Египетскому государству… Мы использовали все:. уговоры, угрозы, денеяшые посулы, но ничто не помогало».

Одной из причин упорства Ахмеда было то, что Мустафа Ага Айят убедил его и его сообщников, будто под его покровительством они могут не бояться местных чиновников. Масперо подметил, что Ахмед неоднократно подчеркивал, что он слуга Мустафы и живет в его доме. Именно таким образом этот консульский агент ухитрился забрать в свои руки большую часть торговли фиванскими древностями. Тем не менее Ахмеду вскоре пришлось горько разочароваться: его передали для дальнейшего следствия местной полиции. Тогдашний «мудир», турецкий губернатор провинции, славился своей суровостью. Даже через много лет Ахмед еще показывал профессору Ньюберри шрамы на подошвах своих ног.

Через два месяца допросов Ахмед вернулся домой озлобленным и сломленным человеком. Он не выдал тайны гробницы, но за это потребовал от Мустафы большей доли от продажи ее сокровищ. Сначала он получал пятую часть. Теперь же требовал половину и грозился в случае отказа рассказать обо всем властям. Между братьями и их сообщниками начались ссоры и свары. Почувствовав, что тайна вот-вот выплывет наружу, Мохаммед решил взять дело в свои руки. 25 июня он сам явился к «мудиру» и сказал, что знает все относительно гробницы.

Масперо был в то время в Париже. Помощник хранителя музея Эмиль Бругш, получив известие от «мудира», немедленно выехал из Каира в Кены, и там 4 июля ему вручили часть древних предметов, предусмотрительно отобранных Мохаммедом Абд аль-Расулом. В их числе были четыре канопы царицы Яхмес Нефертари и три погребальных папируса других цариц. Воодушевленные таким началом, Эмиль Бругш и его спутники отправились в Дейр-эль-Бахри. Их проводником был Мохаммед Абд аль-Расул. В разгар удушающей июльской жары, когда все археологические работы обычно прекращаются, экспедиция проникла в узкую расщелину, и Бругша спустили на веревках в шахту. То, что он там увидел, предоставим рассказать ему самому.

После того как он с трудом прополз по узкому коридору, загроможденному гробами, и проник в главную усыпальницу, он увидел, что: «…все пространство… было завалено гробами и всевозможными предметами. Я был настолько потрясен, что не понимал, явь это или сон. Опустившись на какой-то гроб, я машинально взглянул на крышку и отчетливо увидел имя фараона Сети I, отца Рамсеса II… в нескольких шагах от него в простом деревянном гробу лежал со скрещенными на груди руками сам Рамсес II, великий Сезострис. Чем дальше я продвигался, тем больше сокровищ открывалось моим глазам: здесь лежал Аменхотеп I, там — Яхмес, дальше — три Тутмоса, царица Яхмес Нефертари… все мумии в полной сохранности, — всего тридцать шесть гробов, и в каждом — останки царей или цариц, принцев или принцесс…»

Разумеется, мумии лежали не как когда-то в своих золотых гробах, — потому что многие из них были ограблены и вновь захоронены еще в древности. На их пеленах жрецы оставили таблички, где указывалось имя усопшего, а также время и места предыдущих захоронений до того, как мумию перенесли в эту последнюю усыпальницу. Например, место захоронения Рамсеса III меняли три раза.

«Эти последовательные записи, — пишет Брэстед, — по которым можно проследить, как мумии переносили из гробницы в гробницу в тщетной надежде найти безопасное место, являются, пожалуй, самым ярким свидетельством упадка той эпохи…»

Однако не все потерянные и забытые фараоны были здесь. Недоставало царицы Хатшепсут, а также фараонов Аменхотепа II, Аменхотепа III и Мернентаха. Отсутствию Мернептаха христиане придавали особое значение, ибо в то время верили, что именно он был тем самым библейским «жестоким фараоном», который во время исхода евреев из Египта был потоплен в Красном море. Однако не это волновало тогда Службу древностей. Нужно было прежде всего обезопасить вновь найденных фараонов от грабителей. За два дня Бругш очистил шахту. Это был настоящий подвиг! Масперо пишет: «Благодаря усилиям старост и писцов правителя удалось собрать двести рабочих… Сорок восемь часов напряженного труда понадобилось для того, чтобы извлечь все на поверхность, но это было лишь половиной дела. Нужно было перенести драгоценные предметы через Фиванское плоскогорье и переправить через реку в Луксор. Большинство гробов оказались такими тяжелыми, что их с трудом поднимали двенадцать-шестнадцать человек. На переход между горами и берегом реки уходило семь-восемь часов… Нетрудно себе представить, что это были за переходы под жгучим июльским солнцем… Три дня спустя прибыл пароход „Эль-Меншийя“. Когда погрузка закончилась, он под всеми парахми двинулся обратно в Булак [в Каир]».

И тогда случилось нечто непонятное, пожалуй, самое странное во всей этой истории. От Луксора до Куфта по обоим берегам Нила пароход сопровождали феллахи, стреляя вверх из ружей, как это принято на похоронах. Женщины с распущенными волосами шли за пароходом и возносили к небесам плач по мертвым, ритуал, сохранившийся со времен фараонов. Многие из этих людей жили за счет ограбления усыпальниц своих предков, но они были потомками древних египтян, а чужестранцы нашли их царей и теперь увозили. И они инстинктивно пришли на берега Нила, чтобы воздать своим царям последние почести.

Эту историю нам рассказывали неоднократно, но она ожила перед нашими глазами, когда Закария Гонейм привел нас к той самой шахте, где были найдены царские мумии. Уже вечерело. Внизу среди теней лежала пустынная и уединенная долина. Мы присели у входа в глубокую, прорубленную сквозь скалу шахту. Уходящее солнце золотило вершины далеких холмов. Из пустыни доносился вой шакалов.

— До сих пор, — сказал Гонейм, — лишь очень немногие знают об этой шахте. Драгоманы обычно показывают другое место, гораздо ниже в долине. Но они ошибаются. Я сам узнал об этом только после того, как изучил старые отчеты.

Мы спросили его, удалось ли найти остальные мумии.

— Да, — ответил Гонейм. — Их нашел в 1898 году месье Лорэ. Он вскрыл гробницу Аменхотепа II в Долине царей и обнаружил там еще тринадцать царских мумий.

— В том числе и Мернептаха?

— В том числе и Мернептаха. Но к тому времени окончательно установили, что это не он был тем самым «жестоким фараоном» из Исхода, так что это открытие не потрясло библейских основ. Интересно другое: Лорэ нашел Аменхотепа II в его собственном саркофаге, и рядом с ним лежал его огромный лук. Аменхотеп похвалялся в своих надписях, что он единственный из всего своего войска мог натянуть этот лук. Кроме того, Лорэ нашел Тутмоса IV и его сына Аменхотепа III, отца Эхнатона.

Кое-кто иногда критикует Службу древностей за то, что царские мумии перевезли в Каир, а не оставили в их собственных гробницах. Однако фактически только два фараона были обнаружены в своих гробницах — Аменхотеп II и Тутанхамон, — там они находятся и по сей день. Но даже это слишком большой риск, ибо искусство ограбления могил еще не умерло, а среди охранников некрополя до сих пор могут найтись люди, желающие поживиться. Так, например, когда Лорэ нашел гробницу Аменхотепа II, было решено оставить мумию фараона в его саркофаге. Три года спустя, 24 ноября 1901 г., ночная охрана гробницы сообщила, что на них напали вооруженные люди, связали всех, ворвались в гробницу, распеленали мумию и унесли погребальную утварь. В то время главным инспектором Службы древностей был Говард Картер. Он сразу поспешил на место происшествия и провел расследование.

Мумию фараона грабители вытащили из гроба и бросили на пол.

«Погребальные пелены, — пишет Картер в своем одиннадцатом отчете, — разрезаны, но само тело не повреждено. Сделал это явпо знаток своего дела, потому что пелены разрезаны только в тех местах, где обычно находятся драгоценности. Ладья из передней комнаты похищена, мумия, которая лежала на ней, сброшена на пол и разбита на куски. Я тщательно исследовал пелены царской мумии, чтобы выяснить, хранились ли в них какие-либо драгоценности, но не нашел никаких следов…»