Сергей Витте - Воспоминания (Детство, Царствование Александра II и Александра III) Страница 33

Когда я сделался управляющим юго-зап. жел. дор., то я, главным образом, сосредоточил свое внимание на служб ремонта пути и зданий, именно на той части, которая требует чисто инженерных познаний. И вот в течение того времени, когда я был управляющим, я по строительной части приобрел некоторый навык, некоторый опыт. - {129} Среди моих служащих у меня было несколько инженеров путей сообщения более или менее молодых, силами и знаниями которых я располагал, они давали мне то, чего я не знал, т.е. различные знания чисто инженерного искусства, а я, со своей стороны, давал им те знания, которые вытекают из обширного железнодорожного опыта, а также и из знания математики и механики.

В числе этих инженеров при мне состоял инженер Демчинский, который теперь в России известен, как человек, пропагандирующий "грядковую культуру хлеба".

Затем при мне состоял очень способный молодой инженер Циглер, который впоследствии, когда я сделался директором департамента ж. д. дел, был взят мною чиновником особых поручений при департаменте железнодорожных дел. Потом, когда я уже был министром финансов, в последние годы, я его сделал Директором департамента железнодорожных дел.

А когда Владимир Николаевич Коковцев сделался министром финансов, так как он совсем не знает железнодорожного дела, - то при нем все эти последние годы Циглер играл очень большую роль, во всех железнодорожных делах, являясь руководителем Коковцева.

Этот в высокой степени достойнейший почтеннейший человек умер в прошлом году.

В качестве молодого инженера, состоящего при мне, был также инженер путей сообщения Абрагамсон. (Он состоял при мне уже после того, как я покинул юго-западную дорогу. Дорога эта была выкуплена в казну, и начальником дороги сделался Немшаев, тот самый Немшаев, который при мне, когда я был председателем Совета Министров, состоял министром путей Сообщения, а затем снова вернулся на должность начальника жел. дор. Вот этого Абрагамсона я и сделал начальником службы ремонта пути и зданий.

В прошлом году министр путей сообщения Рухлов потребовал, чтобы Абрагамсон ушел, так как он еврей по происхождению, а вследствие этого его перевели начальником ремонта пути и зданий на Московско-Ярославско-Архангедьскую жел. дор. Я совершенно не могу себе объяснить: почему Абрагамсон может быть начальником службы на дорог Моск.-Яросл.-Арханг., а не может быть начальником службы ремонта пути на Юго-Западн. жел. дор.?

{130} Абрагамсон в течение всей своей службы на юго-зап. жел. дор. вел себя в высокой степени корректно, пользуясь любовью всех своих подчиненных, а по службе ремонта пути имеется масса подчиненных совершенно простых людей, т. е. сторожей, рабочих и всяких мастеровых. Никогда, ни в чем он не проявил своей неблагонадежности. Вообще Абрагамсон никогда никакой политикой не занимался и не занимается. Конечно, этот перевод сделан только потому, что совсем уволить его не позволяла совесть, а переведя его на меньшую Яросл.-Арханг. ж. дорогу, не без основания думают, что он там долго не уживется и сам подаст в отставку.

Этого Абрагамсона мне рекомендовал Чихачев, бывший директор Русского общества пароходства и торговли, потом морской министр, а ныне состоящий членом Государственного Совета.

Абрагамсон, как инженер, имел перед остальными русскими инженерами то преимущество, что окончив курс, и весьма успешно, в одной из высших инженерных школ в Германии, он затем держал выпускной экзамен на получение звания инженера путей сообщения у нас в институте путей сообщения, и таким образом он, если можно так выразиться, был инженером в квадрате.

Что касается Демчинского, то он не был важным инженером и мне оказывал очень мало пользы, взял же я его потому, что он очень меня об этом просил. Он был начальником дистанции на Московско-Курской жел. дор., там он увез у своего товарища жену, затем на ней женился и вследствие этой истории не мог уже больше оставаться служить на Московско-Курской жел. дор., поэтому он меня и просил дать ему какое-нибудь место у меня в Киеве.

Я дал Демчинскому место инженера, состоявшего при мне. - По части инженерной он был очень слаб, но по части писания и различных проектов - он был очень талантлив. Вообще его натура крайне талантливая, но неуравновешенная и не имеющая серьезных основ в научных знаниях. Кроме того - он из числа тех людей, которые не могут ни на чем специализироваться и сосредоточиться. Так как его карьера довольно оригинальная и его натура представляет собою именно образец русских талантливых, но неустойчивых людей, то я скажу о нем несколько слов.

Будучи при мне в Киеве, Демчинский вдруг заявил мне, что вообще ему железнодорожное инженерное дело не нравится, что он хочет сделаться адвокатом, присяжным поверенным, так как {131} он считает, что это самая лучшая карьера и что эта карьера боле всего подходит к его натуре. Поэтому он думает весной держать выпускной экзамен в Киевском университете на юридическом факультете. Я очень удивился этому и никак не мог понять: каким образом человек в 3-4 месяца может приготовиться, чтобы держать выпускной экзамен и получить звание кандидата юридических наук. Хотя я и усомнился в том, что он сможет осуществить это желание, но по его просьбе, я не беспокоил Демчинского в течете 3-4 месяцев, т. е. не давал ему никаких работ.

Оказывается, он действительно заперся у себя и начал заниматься и, выдержав очень порядочно экзамен на кандидата юридических наук, сделался адвокатом и оставил службу при мне (т. е. службу на юго-зап. жел. дор.). Прошло очень немного времени, я как то с ним встретился и говорю: как вам нравится ваша новая деятельность? Он мне сказал, что его новая деятельность привела его к глубокому полному убеждению, что суды наши есть ничто иное, как учреждения бесправия (хотя это было в то время, когда наши суды были еще вполне независимыми учреждениями и представляли собою институт весьма почтенный. Теперь все наши суды изгажены таким проходимцем, каков нынешний министр юстиции Щегловитов). Зная характер Демчинского, я на его заявление о том, что наши суды есть учреждения бесправия, конечно, усмехнулся, так как прекрасно понимал, что просто Демчинскому его новое поприще уже надоело. Затем Демчинский переехал в Петербург Переехав в Петербург, он вдруг заявил, что открываешь фотоцинкографическое заведение и действительно он первый открыл в Петербурге фотоцинкографическое заведение, т.е. цинкографию (фотографирование на цинковых пластинках).

Демчинский говорил, что это изобретение принадлежит ему, - может быть, что-нибудь подобное и было уже изобретено за границей, но, во всяком случае, он получил на этот способ привилегию и некоторое время занимался в Петербурге фотоцинкографией, имея свое фотоцинкографическое заведение. Затем, через самое короткое время он это фотоцинкографическое заведение и самый способ фотоцинко-графирования продал за несколько десятков тысяч рублей и купил себе маленькое имение около станции Николаевской жел. дор. Торбино, поселившись там, он начал заниматься сельским хозяйством. - Во время своего увлечения сельским хозяйством, Демчинский в один прекрасный день явился ко мне (я тогда был министром финансов) и начал уверять меня, что он открыл совершенно новый способ предугадывания погоды, {132} что этот способ может сделать громаднейший переворот во всем сельском хозяйстве. И действительно, он начал писать по этому предмету в "Новом Времени", предугадывал погоду; писал о том, в какое время какая предстоит погода и как должны в соответствии с этими предсказаниями поступать сельские хозяева. Первое время предугадывания погоды были чрезвычайно удачны, так что я со всех сторон слышал, что необходимо поддержать Демчинского, потому что несомненно он превосходно предугадывает погоду, что это может произвести совершеннейший переворот в русском сельском хозяйстве.

В этом смысле некоторые сельские хозяева, близкие Государю, докладывали Его Величеству. Признаться, я и сам был этим несколько увлечен, а поэтому просил у Государя, - не соизволить ли он выдавать из средств государственных финансов Демчинскому от 10 до 15 тысяч рублей в год для издания Метеорологического журнала. Государь Император принял эту просьбу весьма милостиво именно потому, что ему уже несколько раз говорили о Демчинском, о том, что он действительно, превосходно предугадывает погоду.

Но впоследствии, когда Демчинский начал уже издавать свой журнал, то ученые люди стали относиться к его методу вычислений критически.

Когда же я пригласил к себе академика по метеорологии Рыкачева, то сначала и он был очень увлечен и давал мне в высшей степени одобрительные отзывы о Демчинском. Но через некоторое время Рыкачев, явившись ко мне, заявил, что вот он делал всякие исследования, разбирал самый метод Демчинского и находит, что метод его ни на чем не основан, что предугадывания его - вещь случайная и что он, Рыкачев, пришел ко мне каяться.