Сьюзен Бауэр - История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима Страница 34

Между 2181 и 1782 годами до н. э., Ментухетеп I снова объединяет разорванный Египет, и начинается Среднее Царство

В течение полутора веков Египтом не правил фараон, достойный сохранения его имени.

Авраам прибыл в страну примерно во время правления Девятой или Десятой династии – двух царских семейств, эпоха которых, скорее всего, не имела четкого рубежа. По Мането Девятая династия была основана фараоном по имени Ахтой, который правил всем Египтом из Гераклеополя далеко на юге. Ахтой, сообщает он нам, был самым жестоким правителем, какого когда-либо видел Египет; он «делал больно всему населению Египта».1

Этот царь, появляющийся в описаниях как Ахтой I, на самом деле был правителем провинции с центром в Гераклеополе; вероятнее всего, корни его жестокости происходят из его вооруженной попытки захватить весь Египет. Почти сразу после смерти Ахтоя (Мането говорит, что он сошел с ума и был сожран крокодилом, что представлялось знаком священной мести), другой «фараон» появился еще дальше к югу. Его звали Интеф, и он объявил себя правителем всего Египта с центром в Фивах.

Мането говорит, что за Девятой династией Ахтоя последовала Десятая, а затем очень быстро – Одиннадцатая. В действительности же случилось так, что Девятая и Десятая, а также Одиннадцатая династии правили почти одновременно. «Править» в данном случае – слишком приличное слово; непокорные военачальники сражались друг с другом за право установить номинальный контроль над Египтом, а остальные правители провинций продолжали поступать, как им заблагорассудится. Хвастливая запись Анхтифи, одного из таких правителей-номархов (территории, управлявшиеся номархами, были известны как номы) показывает полное равнодушие к царским претензиям в Гераклеополе и Фивах.

«[Я] надзиратель над жрецами, надзиратель над пустынными землями, надзиратель над купцами, великий повелитель номов. Я начало и вершина мужчины… Я подавил страхи моих предшественников… Весь Верхний Египет умирал от голода, люди ели своих детей, но я никому не позволил умереть от голода в своем номе… Я не позволил никому испытать желание уйти из этого нома в другой, я ни с кем не сравнимый герой».2

По крайней мере, в своих собственных глазах Анхтифи был равен любому фараону.

Аккуратное построение Мането наследственных династий определяется его намерением уложить хаос в рамки системы династических наследований. Даже спустя пятнадцать сотен лет после этих событий Мането не может до конца признать, что авторитет Гора на земле исчез полностью. В этом он не одинок. Сохранившиеся надписи того периода показывают, что египетские писцы или игнорируют реальность распада их царств (другой древний царский список делает вид, что Девятой и Десятой династий никогда не существовало, и отчасти перескакивает через Одиннадцатую),3 или пытаются играть терминами. Египет впал в анархию? Нет, просто временно возвратилась старая вражда Севера и Юга. В этом противостоянии не было ничего нового, и в прошлом именно фараон всегда поднимался на объединение страны в единое целое.

Итак, мы имеем Интефа I, фиванского претендента, объявившего себя «Царем Верхнего и Нижнего Египта» в надписи, сделанной им самим.4 Это явное преувеличение, потому что он совершенно точно не был царем Нижнего Египта – и наверняка не контролировал весь Верхний Египет. Тем не менее он претендовал на традиционную власть фараонов. Солдаты Интефа не единожды сражались с войсками владык Гераклеополя, повторяя старые сражения между севером и югом. Тем временем в конфликт вступили другие соперничающие номархи, а западные семиты вторглись в Дельту – и великое прошлое Египта отступило еще дальше. «Войска бьются с войсками, – говорит запись того периода. – Египет сражается на кладбище, разрушая гробницы в мстительном стремлении разрушать».5

Затем, на полпути от Одиннадцатой династии, на трон Фив садится Ментухетеп I.

Ментухетеп, который был назван в честь фиванского бога войны, провел первые двадцать лет своего правления, пробиваясь с боями на север в Нижний Египет. В отличие от Нармера и Хасехемуи до него, на своем пути ему приходилось вести кампанию не только против солдат северного царства, но также против прочих номархов. Одна из его первых крупных побед была одержана в битве с правителем Абидоса; жестокость завоевания видна из одного массового захоронения, содержащего шестьдесят солдат, и все они были убиты в одном бою.6

Постепенно солдаты правителя Десятой династии отступали. Когда Ментухетеп дошел до Гераклеополя, царь Десятой династии, который правил там, умер. Претенденты на наследование предоставили оборону самой себе, и Ментухетеп с легкостью вошел в город.

Теперь он владел и Фивами, и Гераклеополем, но Египет был далеко еще не объединен. Номархи не склонны были отдавать власть, которой обладали так долго; сражения с провинциями продолжались много лет. Портреты египетских царских чиновников этого времени изображают их чаще с оружием, чем с папирусом или другими конторскими принадлежностями, предполагая, что административная деятельность той эпохи была неразрывно связана с военной.7

К тридцать девятому году своего правления Ментухетеп наконец-то смог изменить написание своего имени. Неудивительно, что его новое имя под покровительством Гора звучало как «Объединитель двух земель». В действительности его сорокалетняя борьба за власть не имела ничего общего с враждой Севера и Юга, но традиционный образ гражданской войны давал ему гораздо лучшую возможность предстать великим фараоном, который снова спас Египет.

Его усилия оказались успешными. Вскоре его имя начинает появляться в надписях рядом с именем самого Нармера. Его восхваляют, называя вторым Нармером, равным легендарному царю, который первым собрал воедино Верхний и Нижний Египет.

Правление Ментухетепа стало концом Первого Переходного периода и началом Среднего Царства – следующего периода усиления Египта. По данным Мането, этот фараон правил сорок лет.

Хотя надписи гробницы указывают как минимум пять различных женщин, бывших его женами, ни одна из задписей, датированных временем его правления, не упоминает сына.8 Следующие два царя не имели ни с ним, ни друг с другом кровного родства, а третий вообще был не царского рода: Аменемхет I служил у Ментухетепа III визирем. Похоже, что идея священности царской линии, если и чтилась в теории, то ушла из практики.

Аменемхет I – первый царь Двенадцатой династии. Южанин по рождению (согласно надписям его мать была из Элефантины, отдаленной местности в Верхнем Египте), Аменемхет сразу же поставил себя в ряд великих объединителей, основав для себя совершенно новую столицу – точно так же, как сделал Нармер, чтобы отпраздновать сохранение страны. Он назвал этот новый город в двадцати милях южнее Мемфиса «Владетелем двух земель» (Ити-Тауи).9 Город должен был служить ему точкой балансирования между севером и югом. Мемфис, все еще остававшийся центром поклонения египетскому пантеону и родным домом для самых священных египетских храмов, не был больше местом, которое считал своим домом фараон.

Аменемхет также поручил писцам написать «пророчество» о нем; этот документ начал циркулировать в Египте почти с самого начала его правления. Это «Пророчество Неферти», отсылающее ко времени правления Снефру пятьюстами годами ранее, начинается с обеспокоенности царя Снефру по поводу вероятности падения Египта при вторжении дикарей с востока – явный пример тревоги, перенесенной на гораздо более ранние времена, так как эта возможность, вероятнее всего, просто не могла прийти в голову Снефру. К счастью, сага Снефру имеет счастливое предсказание:

Царь с юга придет…Он Белую корону возьмет,И Красную корону наденет…Склонятся азиаты пред мечом его,Мятежники – пред гневом, предатели – перед могуществом…[Он] выстроит Стену Правителя, онаОградит от азиатов Египет на взлете.10

Затем Аменемхет продолжил выполнять пророчество. С помощью сына Сенусерта он организовал поход против «обитателей пустыни», которые просачивались в Дельту.11 Он также построил в восточной части Дельты укрепление, чтобы оградиться от других захватчиков и назвал его, что неудивительно, Стеной Правителя.

К концу своего правления Аменемхет стал достаточно могущественным, чтобы построить себе пирамиду возле нового города Ити-Тауи. Это была лишь маленькая пирамида – но она символизировала возврат старого порядка. Аменемхет, должно быть, ощущал себя таким же, его великие предшественники – Нармер, Хуфу и Хафре. Могущество фараона снова оказалось на подъеме.