Александр Мясников - 100 великих достопримечательностей Москвы Страница 34

Меншиков поручил общее руководство строительством Ивану Петровичу Зарудному. Ещё в 1690 году Зарудного прислал в Москву гетман Мазепа по делам церковного строительства. Архитектор с делами церковного строительства познакомился и остался в Москве. В 1701 году именным указом царя он был принят на службу. Он стал своего рода личным архитектором Петра I и не состоял ни в каком ведомстве.

Первоначально над меншиковским заказом Зарудный работал вместе с Доменико Трезини. Но затем Трезини уехал в Петербург.

Церковь Архангела Гавриила на Чистых прудах (Меншикова башня)

Церковь Архангела Гавриила выстроена в стиле московского, или петровского, барокко. Большое влияние на храм оказало светское дворцовое зодчество. Об этом говорят балконы над входными портиками со свободно стоящими колоннами, многочисленные скульптурные украшения и другие детали.

Храм представляет собой башню с двумя глухими восьмигранными ярусами звонов – вытянутый нижний четырёхугольный и над ним квадратный ярус внутри зрительно сливаются в единое пространство.

Первоначально у башни высотой 84,2 метра было четыре яруса. До пожара 1723 года башня завершалась высоким шпилем, увенчанным флюгером в виде фигуры парящего ангела с крестом в руке.

Три верхних яруса были сквозными, и на них висели пятьдесят колоколов. Тем самым церковь повторяла древний русский тип храма-колокольни. Для облегчения конструкции верхний ярус был сделан деревянным.

На верхнем ярусе храма в 1708 году были установлены часы с курантами. Это новшество для русских храмов было выписано из Англии. Куранты отбивали час, полчаса и четверть часа. Главное действо происходило в полдень, когда в течение получаса звонили все пятьдесят башенных колоколов.

Башня была украшена невиданным дотоле обилием каменной скульптуры. Скульптуры придавали постройке лёгкость при весьма немалых размерах.

Церковь привлекала внимание москвичей и потому, что до того времени существовал запрет на возведение чего-либо выше «Ивана Великого». И вот второе лицо в государстве нарушило этот запрет. По мнению некоторых исследователей, это нарушение свидетельствовало о важности объекта.

Башня Меншикова располагалась между Кремлем и Немецкой слободой на Яузе и должна была послужить передаточным звеном для сигналов из Немецкой слободы. На случай непредвиденных обстоятельств. Кстати, такую же роль в системе государственной сигнализации играла и надстроенная при Петре третьим этажом Сухаревская башня. Москвичи говорили, что, мол, Сухарева башня – невеста «Ивана Великого», а Меншикова – её сестра.

После отъезда из Москвы светлейшего князя Меншикова, уже произведённого в фельдмаршалы, церковь на Чистых прудах оставалась долгое время неотделанной. В 1723 году от удара молнии сгорел верхний деревянный ярус с часами. Рухнувшие колокола проломили своды церкви. Ни при императрице Анне Ивановне, ни при Елизавете Петровне церковь никто не ремонтировал. В таком виде здание простояло более пятидесяти лет. Все уже забыли, что это была церковь, и звали полуразрушенное сооружение просто Меншиковой башней.

И вот в 1787 году, во времена правления Екатерины II, церковь взялся восстановить некто Гавриил Измайлов. При реставрации церкви вместо верхнего яруса с 30–метровым шпилем сделали округлый купол с винтовым шпилем. Убрали статуи ангелов с орудиями Страстей. Вместо них поставили вазы.

Все это сильно изменило вид церкви. Она приобрела округлость форм, «мягкость». Впечатление мягкости усиливалось новым шпилем, похожим на пламя свечи. Но, несмотря на эти изменения, церковь Архангела Гавриила осталась по-прежнему самой высокой церковью Москвы.

После реконструкции церковь стала всеобщей любимицей москвичей. И никто не обращал внимание на странные и удивительные знаки, появившиеся на стенах после восстановления. Дело в том, что Гавриил Измайлов принадлежал к существовавшей тогда в Москве ложе масонов, именовавших себя мартинистами. Недалеко от церкви Архангела Гавриила, в Кривоколенном переулке, в доме профессора Шварца, проживало около пятидесяти студентов организованной масонами Педагогической семинарии. Для них-то Измайлов и восстановил церковь Архангела Гавриила, украсив её масонскими символами и эмблемами с латинскими надписями. Тогда же в руках у фигур над южным входом появились свитки с загадочными текстами.

Тайные знаки снаружи и внутри храма просуществовали несколько десятилетий. Лишь при Николае I, в 1852 году, митрополит Филарет вдруг вспомнил о масонских знаках и латинских надписях и приказал их уничтожить. Но почему-то выполнять требование митрополита не торопились. Надписи и символы были частично заменены или сбиты только при Александре II в 1863 году. Но остался шпиль, похожий на пламя свечи, вазы, заменившие подгоревших белокаменных ангелов. До них добраться не смогли или не захотели. Остались фигуры над южным входом, в руках которых свитки со стёртыми надписями.

Но и лишённая неких загадочных знаков церковь Архангела Гавриила на Чистых прудах нисколько не потеряла своего неповторимого обаяния до сегодняшнего дня. Ведь не зря же многие специалисты считают, что все архитектурные мотивы Меншиковой башни навеяны непреходящей красотой русского резного иконостаса.

Особняк Л.К. Разумовского, Государственный центральный музей современной истории России

С этим домом связано множество историй. Удивительных, увлекательных, драматических и забавных. Ведь как-никак здание стоит здесь уже не один век. И кто только здесь не бывал за эти годы. Но всё же, есть одна история, совершенно из ряда вон выходящая. Пожалуй, ей и аналогов в мире не найти.

Первый деревянный дом на территории усадьбы принадлежал в XVI веке государеву дьяку Мисюрю (Михаилу Григорьевичу) Мунехину, а в XVII веке – князю Никите Ивановичу Одоевскому. В 1777 году усадьбу приобрёл генерал-поручик Александр Матвеевич Херасков и стал возводить каменный дом. Это центральная и наиболее старая часть ныне существующего сооружения.

Дом на Тверской Александр Матвеевич строил совместно с братом, куратором Московского университета, известным поэтом Михаилом Херасковым.

Михаил Матвеевич был основателем университетского театра и Благородного пансиона. Современники называли Хераскова русским Гомером. Первым в отечественной литературе он отважился сочинить две эпические поэмы: «Россияду», о взятии Казани Иваном Грозным, и «Владимир», о принятии христианства на Руси.

После смерти Хераскова хозяином владения стал граф Лев Кириллович Разумовский, перестроивший дом во дворец в стиле классицизма.

С тех пор до сего дня у входа в особняк застыли мраморные львы.

Появление мраморных львов у входа не случайно. Ведь нового хозяина особняка называли в Москве графом Львом, а чаще на французский манер графом Леоном.

Дворец графов Разумовских

Меценат, говорун, масон и организатор всяческих увеселений, Лев Кириллович Разумовский умел весело жить. Он собирал в доме на «четверги» интереснейших людей эпохи, устраивал пышные праздники в своём зимнем саду, тогда ещё большой диковинке для москвичей. Масонство не мешало графу Леону, быть дамским кавалером, умевшим не только красиво ухаживать, но и красиво носить зимой модную меховую муфту «маньку». Но, конечно же, не муфта-«манька» стала причиной удивительного события в жизни Льва Кирилловича.

Граф, генерал-майор, владелец богатейшего состояния влюбился. Причём в замужнюю даму. Лев Кириллович полюбил Марию Григорьевну Голицыну, урождённую княжну Вяземскую – жену князя Александра Николаевича Голицына. Князь Голицын считался самодуром и мотом. Он растратил всё своё состояние.

На одном из балов Мария Григорьевна познакомилась с графом Львом Кирилловичем Разумовским. И они безнадежно влюбились.

Разумовский даже хотел вызвать князя Голицына на дуэль. А затем понял, что вопрос можно решить совершенно иначе. Зная об азартности Александра Николаевича, Лев Кириллович сошёлся с ним за игорным столом. Играли всю ночь. Выигрывая вновь и вновь, граф довел князя до умоисступления. И тогда Лев Кириллович предложил Александру Николаевичу сыграть на его жену, Марию Григорьевну. Сыграть против всего того, что он в ту ночь выиграл у Голицына. Это было беспрецедентно. Не сразу, но Александр Николаевич согласился и поставил на кон княгиню. И снова проиграл.

Лев Кириллович действительно забрал с собой только Марию Григорьевну, оставив весь остальной свой выигрыш Голицыну. Он увёз любимую к себе и с того момента жил с ней, как с женой. Об этой скандальной истории говорили во всех домах обеих столиц. Правда, именно благодаря широкой огласке Мария Григорьевна смогла получить развод и обвенчаться со Львом Кирилловичем.

Но в большом свете графиню Разумовскую не принимали. По неписаным законам, которые, как известно, хуже писаных, так как их сложнее изменить, Мария Григорьевна не могла появляться там, куда могли прийти члены императорской семьи. Считалось, что разведённой и вторично вышедшей замуж женщине не пристало находиться в одном помещении с помазанниками Божьими. Поэтому Разумовские посещали только маленькие семейные праздники.