Дуглас Каппер - Викинги Британии Страница 34

«Торжествуя, они покинули запад. Свейн и его товарищи считали свои деяния столь славными, что, когда они вошли в гавань, они натянули над своими кораблями тенты из английской ткани. Когда же они подплывали к Оркнейским островам, они пришили эту ткань к передней стороне парусов, и те выглядели так, будто все сделаны из тонкого сукна».

Но судьба была к нему благосклонна слишком долго. Свейн отправился тогда домой, чтобы, как обычно, провести лето на острове Герсей. Употребив «большую часть вина и английского меда» из своих недавних трофеев, он устроил большой праздник, на который пригласил ярла Харальда. Ярл постарался убедить старого пирата спокойно отдохнуть, наслаждаясь своей добычей. «Я полагаю, Свейн, что тебе следует теперь оставить морские походы, поскольку неплохо будет, если ты отправишься со всем своим добром домой». Свейн, однако, заявил ему, что должен совершить еще один, последний свой осенний поход: «…поскольку я понял, что я старею… и после этого похода мои путешествия закончатся».

Взойдя на «семь длинных кораблей, которые все были большие», Свейн вместе с сыном Харальда двинулись по следам своих прежних путешествий. Поначалу их добыча была столь же скудной, как и весной, однако великая цель Свейна, о которой он не забывал ни на миг, была иной — захватить сам Дублин. «Они плыли на юг до самого Дублина и прибыли туда совершенно неожиданно, так что горожане не знали об их прибытии до тех пор, пока те не вошли в город. Свейн и его люди набрали там много добра. Они взяли в плен городских правителей». Поскольку теперь Свейн держал в заложниках всех знатных горожан, Дублин, как утверждает сага, согласился заплатить ему «такой выкуп, который он потребует;…он также будет владеть городом вместе со своими людьми и управлять им. Дублинцы поклялись в этом».

Как никто другой, Свейн должен был знать цену подобным клятвам, однако на этот раз его перехитрили. Ночью, когда он и его люди спали на бортах своих кораблей, горожане уже готовились к его входу в город, который должен был состояться на следующее утро. Вдоль всего маршрута следования были выкопаны ямы или канавы, а в расположенных рядом домах в засадах разместились вооруженные люди. «Они положили сверху канав доски так, чтобы настил этот мог провалиться под весом человека. После этого они покрыли доски соломой так, чтобы канавы не были заметны, и стали ждать утра».

Утром, как и было заранее условлено, «самый нечестный человек во всех западных землях» сошел на берег со своей командой, намереваясь требовать выкуп. «И когда они вошли в городские ворота, горожане выстроились так, что образовали проход от ворот до канав. Свейн и его люди ничего не заметили и свалились в канавы».

Оркнейцев застали врасплох: они все оказались в ямах, а с тыла их отрезал от кораблей мощный отряд, так что у них не оставалось никакой надежды. «Они были не в том положении, чтобы защищаться, и там, в этих канавах, Свейн и все те, кто отправился с ним в город, лишились жизни».

Вспомните, как этот старый бродяга грабил христианские монастыри, вспомните всю его жизнь в целом, а теперь послушайте, каковы были его последние слова: «Знайте, люди… что я — один из телохранителей святого ярла Регнвальда, и я уверен, что нынче же окажусь там, где он пребывает вместе с Богом».

Так умер последний из викингов.

Глава XIII

«Up-helly-aa»

По сей день в этой земле

Раздаются могучие

Удары мечей воинства.

Раз в году новенькая викингская ладья вытаскивается из своего укрытия и движется к воде в одной из гаваней Британии. Раз в году ярл викингов встает на переднюю палубу корабля, «разинутая пасть которого наводит страх, а нос поражает богатством резьбы». И вновь полыхают огни в честь окончания Йоля.

Однако ладья эта не может ходить по волнам. Дубовый шпангоут заменяют раскрашенная ткань и бумага, а ее киль так же мало подходит для плавания в соленых морских водах, как и кольчуга ярла — чтобы отражать удары меча. Она совершает свой единственный поход, да и тот — посуху и на колесах. Однако в ней есть нечто большее, чем просто фантазия. Жители Шетландских островов с полной серьезностью отмечают «последнюю из Святых ночей» — «Up-helly-аа».

Едва ли найдется в маленькой столице Шетландских островов Лервике человек, который не был бы на улице во время грандиозного события — ежегодного фестиваля. Во главе факельной процессии громыхает на колесах ладья, на борту которой находится рулевой и великолепно наряженный ярл, сопровождаемый отрядом эскорта в соответствующих костюмах. За кормой корабля следуют около двух-трех сотен других «ряженых», все с полыхающими факелами над головами. Факелы эти служат двоякой цели. Их свет, как никакое другое освещение, заставляет блестеть металл щитов, мечей и шлемов. Когда короткое путешествие корабля подходит к концу и он оказывается у моря, искрящиеся факелы бросают ему на борт. Под аккомпанемент современных корабельных гудков и фейерверков ладья превращается в огромный костер. Но праздник Up-helly-aa еще не кончился. Он не будет полным, если ярл и его люди не отправятся продолжать веселье в помещение, как это происходило у викингов на празднике Йоля в древние времена.

Даже если бы Лервик не был больше ничем примечателен, то такой живописный праздник все же очень бы подходил для этого самого северного порта на Британских островах — это совершенно точно. Нигде среди жителей Британии наследственные черты норвежцев не являются столь преобладающими, как у жителей Шетландских островов. Приток шотландской и даже голландской крови не сумел ничего изменить, он только подчеркнул господствующий образ высокого, крепко сложенного народа со слегка задумчивым выражением лица — таким же особенным, как и их светлые волосы и голубые глаза.

Многие из обычаев и предрассудков их прародителей-викингов сохраняются среди островитян. Приступая к морской вахте с самого Бельтана (первого мая), они по сей день кормятся с урожая, добываемого как на земле, так и на море. Нередко говорят, что шетландец — это рыбак, который занимается земледелием, а оркнеец — земледелец, который занимается рыбной ловлей. В общих чертах это довольно верно; едва ли, проходя мимо маленького хутора на Шетландских или на Оркнейских островах, вы не увидите пару весел или развешанную для просушки над копающимися в грязи курами рыболовную сеть. И на той и на другой группе островов повсюду можно услышать приятную для слуха напевную старую норвежскую речь, щедро усыпанную словечками из странных диалектов. От острова к острову, практически от прихода к приходу, идиомы и интонация чуть-чуть различаются, — однако в меньшей степени, нежели в долинах Уэстморленда и Камберленда.

Даже на Оркнейских островах — так близко от шотландской земли, — где несчастных шотландцев можно было встретить раньше в гораздо больших количествах, старые обычаи оказались столь же живучими, как и старинная манера речи. По сей день не вышла из моды оркнейская церемония женитьбы, которая, быть может, является теперь лишь подтверждением обряда помолвки.

Настоящее свадебное веселье должно длиться столько, насколько хватит освежающих напитков, — иногда несколько дней, если семья новобрачной происходит из приличного рода. Чистое Северное море и по сей день смотрит на танцующие среди вереска юные парочки — под музыку скрипачей, как это было в течение многих поколений. Из забытой древности происходит boun, или благословение, кусками сыра — на Шетландских островах овсяными лепешками, — совершаемое невестой, которая церемонно раздает их каждому гостю. И совсем не требуется объяснений для cog: эта гигантская чаша любви передается из рук в руки, чтобы каждый мог отпить из нее этот таинственный и могущественный напиток.

Жители Шетландских и Оркнейских островов действительно стоят особняком, но только вследствие высокой концентрации в этих землях викингской породы. Сильно искушение поразмышлять, насколько глубоко и на какой обширной территории могла сохраниться та же порода во всей Британии. Сколько англичан, шотландцев и ирландцев носят имена, привезенные на длинных кораблях через Северное море? Сколько жителей Британии, сами того не зная, могут претендовать на то, что среди жестоких воинов из команд длинных кораблей были и их предки?

Самые грубые, однако легко прослеживаемые черты характерны для тех областей, где захватчиков было особенно много. Когда человек говорит «t» вместо «th», здесь слышен старый норвежский язык. Несомненно, то же происхождение имеет и демократический дух независимости — это наследие свободных землевладельцев, — который не сумели подавить промышленные города. Еще один ключ — это спорт, старая любовь викингов к состязаниям. Где еще футбол, рестлинг, гонки всех видов процветают так же, как в старинных поселениях в Нортумбрии и Камбрии — в этой английской Норвегии? Более того, в самых различных частях королевства: на севере, в центральных районах Англии, даже на западе Шотландии, — проводятся необычные футбольные матчи, в которых принять участие могут все желающие. Ежегодное сражение между «верхними» и «нижними» («Uppies» and «Doonies») на улицах Керкуолла является точной копией соревнований между «Uppies» и «Downies» в камберлендской деревне Уоркингтон, а во многих английских городках и деревнях есть свои собственные варианты.