Курт Зелигманн - История магии и оккультизма Страница 34

Мастер сумел отделить душу и дух от тела, с которым они были слиты. Теперь он познал себя! Душа и дух, юный король и крылатый старец, взошли на вершину горы-тела. Но еще не разрешен конфликт между отцом (телом) и сыном (душой). Сын тоскует по отцу, и отец не может жить в одиночестве. Должен быть заключен новый союз. Дух объединит душу и тело и не покинет их во веки веков. «Когда сын входит во дворец своего отца, дворец наполняется радостью». И наконец свершается мистическое единение.

Мой сын, без тебя я был мертв,Я жил в бесконечном страхе.

Ты вернулся, и я оживаю,И грудь моя полнится счастьем.Но лишь сын в дом отца вошел,Как отец прижал его к сердцуИ на радостях проглотил…

По завету Гермеса Трисмегиста, сын взошел на небеса и, «восприняв силу высших областей мира», снова спустился на землю. Последняя из приведенных аллегорией Лямбшпринка означает, что отец и сын объединяются в духе, «дабы пребыть так вовеки».

Здесь в обратном порядке разворачивается библейская история пришествия и вознесения Христа: сын возвращается на землю, чтобы вечно пребывать на ней. Гермес Трисмегист утверждает: что наверху, то и внизу. Однако земные события следует понимать не как точную копию небесных, а как их зеркальное отражение. Мудрец и ученый беседуют под древом познания, ветви которого — солнце, луна и планеты. Верхний треугольник — это душа, дух и тело вселенной. Нижний треугольник изображен перевернутым. Три вещества, обозначенные символами в его углах, олицетворяют тройственную природу человека. Базиль Валентин, в книге которого приведена эта гравюра, помещает планету Меркурий(на вершину древа и отмечает его восьмиконечной звездой (в отличие от других планет, обозначенных семиконечными звездами). Восьмилучевую звезду в качестве эмблемы мы находим еще в трактате Клеопатры. Восьмерка напоминает гностическую огдоаду — группу из восьми верховных небесных сил, фигурирующую в системах Василида и Валентина. Согласно Плутарху, это число — символ вселенной; Плутарх сообщает, что в основе пифагорейского космоса лежит удвоенная четверка. Говоря о восьми небесных сферах, окружающих Землю, Тимофей вспоминает древнюю поговорку: «Восемь — суть всё». Эратосфен (276 — 196 гг. до н. э.) объявляет, что восьмерка суть «два полюса каждого из четырех элементов, создающие устойчивость — химическую, например, или умственную».

Герметическую картину мира можно обрисовать на основе схемы, разработанной Томасом Нортоном (ум. в 1477 г.), которая, как иногда предполагают, является не только планом вселенной, но и чертежом идеальной алхимической печи. Ее топка — Сатана, нижний прямоугольник, заключающий в себе хаос, бездну, тьму и т. п., то есть, согласно Библии, мир до начала творения. Царство Сатаны венчает треугольник, символизирующий сотворенный мир. Он разделен на четыре малых треугольника, обозначающих землю, воду, воздух и небеса. В центре большого треугольника находится человек. Он расположен посередине между бездной и небесами, поскольку его душа и дух сопричастны божеству. Вершина большого треугольника достигает божественных небес, названных «mundus archetypus» («архетип мира»). В центре небес размещен Бог — бесконечное благо. Конечное благо представляют собой нижние трехчастные небеса. Это небо ангелов, небо природных стихий и небо эфира, концентрическими окружностями охватывающие четырехчастный треугольник сотворенного мира. Углы треугольника — это сера, соль и ртуть (тело, душа и дух). Иерархическая структура вселенной на этом плане подобна «архитектуре мира» древних египтян, персов и вавилонян.

Трактат Нортона начинается так:

Удивительнейший магистерий и архимагистерий — тинктура [философский камень] священной алхимии, чудесной науки тайной философии, единственный в своем роде дар, ниспосланный человеку по милости Всемогущего, дар, который люди обретали не трудами рук своих, но лишь через откровение — и через наставления учителей. Его нельзя ни купить, ни продать; он вручается единственно по милости Бога достойным людям и совершенствуется долгими трудами и течением времени.

Ни в чертеже Нортона, ни в тексте его трактата мы не найдем ничего, помимо общих мест. Здесь нет никаких предположений о том, как должен протекать процесс изготовления философского камня. Перед нами одни лишь аллегории — и никаких сведений о весах ингредиентов, промежутках времени, температурном режиме и прочих технических параметрах. Подобные «мелочи» адепту предстояло выяснить самостоятельно. Если он терпел неудачу, то мог передать сыну хотя бы то немногое, что ему удалось открыть; в результате плоды алхимических усилий часто передавались из поколения в поколение и постепенно накапливались.

Оказавшись более откровенным, чем обычно, алхимический трактат справедливо возбуждал подозрения. В «Завещании Кремера», немногословном трактате XIV века, описывается серия чрезвычайно странных процедур: «Бери воду неоскверенного юноши, после его первого сна на протяжении трех или четырех ночей, пока не наберешь три пинты… Добавь два стакана очень крепкого уксуса, две унции негашеной извести, пол-унции живой воды, приготовленной по описанному выше способу. Помести смесь в глиняный горшок и поставь его на перегонный куб, или сосуд для дистилляции, etc.». Этот процесс иллюстрируется простеньким рисунком. Уж не в том ли состоит великая тайна, что специально подготовленные серу и ртуть следует выпарить в «чрево» сосуда и выпустить пар через трубу? Как именно подобает поступить с этой испарившейся смесью, не вполне ясно, ибо понять, что делает маленький алхимик на вершине холма, невозможно. Рядом с ним стоит сам Кремер, аббат из Вестминстера, облаченный в широкий плащ. Силуэт его похож на очертания соседнего холма. Уверенным жестом Кремер указывает на свое изобретение. Была ли ему ведома тайна? Ни в коем случае! Никакого аббата Кремера из Вестминстера не существовало на свете. Этот бенедиктинец — всего лишь плод фантазии некоего анонимного адепта.

Несколько алхимических трактатов о философском камне приписывается Базилю Валентину, настоятелю аббатства Святого Петра в Эрфурте. Подзаголовок к его книге «Азот» исчерпывающе ясен: «Методы, позволяющие изготовить тайный камень философов». Но содержание этой книги разочарует тех, кто рассчитывал найти в ней какую-либо техническую информацию. Валентин пишет алхимическими метафорами. Его альтер эго — герметический дракон — изъясняется в положенной ему манере: «Я стар, болен и слаб. Мой псевдоним — дракон. Потому я заключен в яму, чтобы получить в награду королевскую корону и обогатить мою семью; будучи беглым слугой, я все же способен совершить подобное деяние; мы овладеем сокровищами королевства…». Этот загадочный текст сопровождается гравюрой. В центре алхимического диска изображен человек. Лицо его обрамлено треугольником, символизирующим троицу «сера — ртуть — соль». Соль — это фундамент алхимического процесса. Она отождествляется с тяжелым Сатурном, чей черный луч указывает на куб — символ тела. Тело также может служить эмблемой философского камня. Как в вавилонской магии цветов, желтизна серы ассоциируется с Марсом, чей луч указывает на руку, держащую свечу или факел, — символ души. Луч Меркурия направлен на вторую руку, которая держит мешок — символ духа. Таким образом, тело, душа и дух образуют углы большого треугольника — вселенной. Малый треугольник, в который заключено лицо человека, — это микрокосм, созданный по образу и подобию макрокосма-вселенной. Душа имеет мужскую, активную, огненную природу и обычно ассоциируется с Солнцем. Дух, женский принцип, связан с Луной. Огненная, мужская сущность представлена в образе саламандры, которая «живет в огне»; женский летучий принцип олицетворен орлом. В левом нижнем углу гравюры на земле сидит Король-Солнце, он же Юпитер. В правом нижнем углу изображена богиня верхом на дельфине; это Венера и Диана в одном лице, плывущая по морю.

Мистический смысл большого треугольника состоит в том, что Солнце является отцом, а Луна — матерью; они олицетворяют мужское и женское начала. В природе они всегда разделены. Но при помощи алхимического искусства их следует объединить, и от этого брака родится философский камень, муже-женщина, гермафродит. Эмблемой совершенного человека также является гермафродит, ибо для завершения алхимического процесса душа и дух, как мы уже знаем, должны слиться воедино. Внизу гравюры изображены две ноги: одна опирается на сушу (мужской принцип), другая погружена в воду (женский принцип). Это означает, что алхимический процесс должен произойти и с самим человеком, чье идеальное совершенство, по-видимому, отождествляется с андрогинным философским камнем.

На диске, между планетными лучами, помещены семь аллегорических образов, соответствующих этапам алхимического процесса, начиная от гниения (внизу слева) и заканчивая воскресением. О том, как должно совершаться «делание», сказано в семи словах, каждое из которых соотносится с одной из стадий процесса: «Visita interiora terrae rectificando invenies occultum lapidem» («Исследуй недра земли. Очищая, найдешь потаенный камень»).