Робер Клари - Завоевание Константинополя Страница 34

Четвертая, завершающая часть хроники (гл. CXIII — CXX) — наиболее лаконичная и фрагментарная: события 11 лет (1205 — 1216 гг.) освещены в восьми главках. Рассказ ведется торопливо и несколько небрежно. Тут излагаются события, которых сам Робер де Клари не был ни участником, ни свидетелем и о которых разузнал от сподвижников, вернувшихся на родину после него.

Как исторический источник эти четыре части неравноценны. Первая почти полностью опирается на рассказы, услышанные Робером де Клари в лагере крестоносцев или в пути; она изобилует фактическими неточностями и лакунами. Вторая и третья части, напротив, освещают события, в которых Робер де Клари принимал личное участие, хотя оставался в неведении относительно многоразличных акций «тайной дипломатии» (обмен посольствами, переговоры и проч.), составлявшей немаловажную пружину крестового похода. Третья часть, включающая описание Константинополя, в историческом отношении значительнейшая во всей хронике. Никто из западных современников крестовых походов, когда-либо бывавших в Константинополе (Одо Дейльский, Гийом Тирский, Жоффруа де Виллардуэн), не дал столь обстоятельного описания города. Четвертая же часть записок наименее насыщена реалиями и наиболее легковесна в содержательном смысле. Приводимые в ней сведения, как уже говорилось, получены хронистом из вторых рук.

Какая бы из предлагавшихся схем структурного членения записок ни была верна, существеннее всего обстоятельство, с наибольшей четкостью сформулированное канадским историком П. Дембовски, самым крупным исследователем творчества пикардийского хрониста: «Структура хроники Робера де Клари, с его условно традиционными вступлением и заключением, тщательно соблюдаемым хронологическим порядком изложения, с его анекдотами, рационально оправданными отступлениями, вкрапливаемыми в повествование, — все это показывает, что перед нами не спонтанный рассказ-экспромт, ведущийся с „детской живостью“, а, напротив, строго организованная композиция»[70]. Это суждение лишний раз подтверждает ценность записок Робера де Клари как документа, ярко раскрывающего специфику и уровень исторического менталитета эпохи.

Хотя Робер де Клари обладал относительно невысоким интеллектуальным уровнем и весьма ограниченным культурным кругозором, все же он являлся историком — по интуиции. Хронист не удовлетворяется описанием фактов как таковых (подобно большинству анналистов), а ищет их причины. Его объяснения упрощены, но все-таки Робер де Клари — первый повествователь о Четвертом крестовом походе, ощутивший потребность объяснить историю главным образом из нее самой, первый из множества других, которые сохранили для потомства, может быть, более надежные, но гораздо менее одухотворенные живою мыслью и игрой фантазии свидетельства о своем времени. В заключительных словах Робера де Клари просматривается ясное обоснование его принципиальной позиции: он освещает события как рядовой рыцарь, участвовавший в походе. В этом — мера его правдивости и достоверности, делающая хронику по-своему выдающимся памятником исторического рассказа и исторической мысли феодальной эпохи.

Примечания

Предлагаемый вниманию читателя перевод хроники Робера де Клари базируется на издании рукописного текста, осуществленном французским историком Филиппом Лоэром свыше полувека тому назад и поныне считающемся образцовым (Robert de Clari. La conquete Constantinople/Ed. Ph. Lauer. P., 1924). В этом издании были сохранены наибольшая верность и близость оригиналу (в палеографическом отношении), хотя кое-где встречались мелкие неточности, подмеченные в свое время в рецензиях А. Жанруа и П. Дембовски на публикацию Ф. Лоэра (Jeanroy A. Corrections à Robert de Clari, La conquête de Constantinople/Ed. Ph. Lauer.—Romania, 1927, LIII, p. 392—393; Dembowski P. Corrections à l’édition de la Chronique de Robert de Clari de Ph. Lauer.— Ibid., 1961, LXXXII, p. 134—138).

Переводчик стремился донести до читателя особенности хроники (отсутствие «закругленности» речевого склада и строго логичных переходов, частые, притом неожиданные «перескакивания» от одного события к другому, лексическое однообразие, изобилие «общих мест», стереотипных оборотов и т. п.), не прибегая к искусственной литературной обработке ее языковой ткани, избегая стилевого «подтягивания» текста оригинала к современности.

Наш перевод сохраняет и начертание собственных имен и географических названий (французских, итальянских, немецких, византийских, болгарских), имеющееся в оригинале: их идентификация дается в комментарии. Следует сказать, что в этом отношении предлагаемый перевод хроники Робера де Клари отличается от существующих английского и итальянского переводов ее, выполненных американским историком Э. Г. Мак Нилом (McNeal E. H. The conquest of Constantinople of Robert of Clari. N. Y., 1936) и итальянской исследовательницей А. М. Нада Патроне (Roberto di Clari. La conquista di Costantinopli/Studio critico, traduzione e note di A. М. Nada Patrone. Genova, 1972). Близость к манере повествователя в большей степени, впрочем, сохранена в переводе Мак Нила, в меньшей — в переводе Нада Патроне, нередко «усовершенствующей» подлинник (в литературном смысле).

В нашем переводе оставлено деление текста на главки, или параграфы, введенное Ф. Лоэром, поскольку оно облегчает понимание содержания хроники.

[1] Римский папа Иннокентий III (1198—1216). Робер де Клари, подобно Жоффруа де Виллардуэну, называет папу «апостоликом Рима» — термин, широко распространенный в старофранцузском языке XII—XIII вв. (от лат. apostolicus — выполняющий миссию посланца, наместника божьего).

[2] Филипп II Август — французский король (1180—1223).

[3] Хронист именует «императором» германского короля Филиппа Гогенштауфена (1198—1208).

[4] Т. e. «от рождества Христова», которое, по учению церкви, представляло собой акт воплощения «слова божьего», или святого духа в образ человека — Иисуса Христа. Робер де Клари, полагаясь на память, допустил здесь хронологическую неточность, отнеся начало подготовки похода к 1203 или 1204 гг. Крестоносцы собрались в Венеции летом 1202 г. Фульк из Нейи приступил к проповеди крестового похода — с санкции кардинала Пьетро Капуанского, легата Иннокентия III — с ноября 1198 г.

[5] Фульк, приходской священник в 1191—1202 гг. в Ланьи (Нейи) на Марне (в 7,5 км от Парижа). Призывая «князей, рыцарей, людей всякого состояния» поспешать на подмогу Св. земле, Фульк, как рассказывает хронист Жак де Витри, собирал деньги, намереваясь «раздать их бедным крестоносцам». Однако, «чем больше увеличивались суммы денег, собранные им, тем больше утрачивались страх и почтение, которые он внушал». О Фульке упоминают и другие хронисты, называя его иногда «магистром», т. e. «учителем», «наставником», «набольшим» (от лат. magis — более). Робер де Клари тоже именует священника «мэтром» (maistre), желая, возможно, подчеркнуть его образованность. Из биографии Фулька, впрочем, известно, что своими первыми выступлениями он снискал себе репутацию невежды (Жак де Витри называет его «человеком простым и необразованным») и, только проучившись некоторое время у парижских теологов, прослыл «мэтром».

[6] Имеется в виду область Иль-де-Франс, расположенная между реками Сена, Марна, Уаза (территория соврем, департаментов Сены, Сены и Уазы, Сены и Марны, Эн) с главным городом Парижем. Фульк развернул свою проповедь в основном в этом районе.

[7] «Проповедуя крест» — формула, равноценная по смыслу выражению «проповедуя крестовый поход».

[8] Смысл выражения «следовали за ним» не вполне ясен: его можно понимать либо буквально («шли за ним»), либо как «следовали его проповеди», т. e. принимали на себя обет отправиться в Св. землю.

[9] «Святая земля за морем» (le sainte tere d’outre mer), или Заморская земля — обычное в хрониках крестовых походов обозначение Сирии и Палестины, которая в представлении католиков символизировала святую землю, ибо там, согласно евангельским рассказам, родился, жил и был распят на кресте, а затем «воскрес» Иисус Христос. Египет и Малая Азия назывались обычно «Вавилонией».

[10] «Крест взяли».— речь идет о церемонии, или ритуале принятия крестоносного обета.

[11] Тибо III, граф Шампани и Бри, племянник Филиппа II Августа и Ричарда Львиное Сердце. Брат Тибо III — Анри II Шампанский участвовал в Третьем крестовом походе, а в 1192—1197 гг. занимал трон фактически уже переставшего существовать Иерусалимского королевства. Крестоносный обет Тибо III принял 28 ноября 1199 г. в день турнира в арденнском замке Экри. Во время приготовлений к походу неожиданно умер.

Бодуэн IX, граф Фландрии и Эно (Бодуэн VI), вассал французской и германской короны. Взял крест в Брюгге 23 февраля 1200 г.—вместе с супругой Марией, сестрой графа Тибо III Шампанского, — и в апреле 1202 г. отправился в Венецию. Впоследствии первый государь Латинской империи Бодуэн I (1204—1205).