Владимир Добров - Тайный преемник Сталина Страница 34

Во-первых, при бестоварном производстве с производительных сил были бы сняты все ограничения, связанные с рыночными факторами, действие которых, хотя и в ограниченных рамках, сохранялось в условиях социализма.

Во-вторых, в условиях бестоварного производства была бы обеспечена огромная экономия материальных, трудовых и интеллектуальных ресурсов общества, в немалой степени растрачиваемых на непредсказуемые и достаточно расточительные рыночные колебания, связанные с ценовыми подъемами и спадами.

В-третьих, в условиях безденежных расчетов с населением появилась бы возможность эффективного регулирования его потребностей, постепенного повышения их уровня — от низших ступеней «выживания» (еда, жилище, одежда и т. п.) до высших — потребности в творческом труде, приобщении к высоким культурным ценностям, — что, естественно, стало бы мощным рычагом повышения интеллектуального и морального потенциала общества, формирования действительно свободных, живущих насыщенной духовной жизнью людей.

В-четвертых, бестоварное производство с его отсутствием денег означало бы ликвидацию материальной базы для стяжательства, жажды обогащения, коррупции, взяточничества, хищений и других «родимых пятен» прошлого, доставшихся социалистическому государству от эксплуататорского общества с его культом наживы и погоней за прибылью любой ценой.

В-пятых, произошло бы качественное улучшение сферы государственного управления, обеспечения его «прозрачности» и контроля со стороны населения, в эту сферу перестали бы стремиться разного рода карьеристы и проходимцы, заинтересованные лишь в льготах, материальных и денежных благах, которые дают руководящие посты.

Переход к бестоварному производству еще не означал бы наступления коммунизма, поскольку сознание, психология и поведение людей в силу их консервативности могут «догонять» новую экономическую реальность еще длительное время. Но это было бы серьезным продвижением к нему и надежной гарантией против всяких попыток повернуть это движение вспять.

Прошедшие десятилетия показали, что стремление Сталина начать постепенный переход к бестоварному производству, было полностью оправданным. Все попытки улучшить и реформировать социализм неадекватными его природе инструментами и средствами закончились неудачей, они только ослабили и подорвали его, создав все условия для капиталистической реставрации. Даже Китай, быстро развивавшийся в условиях своего национального нэпа и приступивший в настоящее время к реализации программ разработки и внедрения новейших технологий в сфере промышленного и сельскохозяйственного производства, в последнее время стал на путь усиления плановых начал и ограничения действия рыночных факторов. Да и из сферы расчетов развитых капиталистических стран, в том числе и товарных расчетов, все больше исчезают деньги, они все активней и шире заменяются банковскими карточками — пускай отдаленный, но все-таки прообраз той системы, которую замышлял еще в начале 50-х годов Сталин. Правда, он шел гораздо дальше, обдумывая переход к безвозмездному обеспечению людей рядом элементарных потребностей с постепенным расширением их круга, что уже было выходом на чисто коммунистический принцип распределения.

Культурные задачи сталинского плана предусматривали:

— существенное улучшение жилищных условий, подъем заработной платы рабочим и служащим минимум вдвое, если не больше, «как путем прямого повышения денежной оплаты, так и, особенно, путем дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления»;

— введение общеобразовательного политехнического обучения;

— ликвидация существенных различий между умственным и физическим трудом с тем, «чтобы не отдельные группы рабочих, а большинство рабочих подняло свой культурно-технический уровень до уровня инженерно-технического персонала»;

— сокращение рабочего дня сначала до б, а затем и до 5 часов с тем, чтобы предоставить членам общества как возможности для развития их способностей в других сферах, отвечающих их настроениям и устремлениям, так и для расширения сферы культурного досуга.

Только после выполнения всех этих предварительных условий, причем, не по отдельности, а вместе, подчеркивал Сталин, можно будет переходить от социалистической формулы «от каждого по способностям, каждому по труду» к коммунистической формуле «от каждого по способностям, каждому по потребностям».

Как видно, на первом плане у вождя, объявленного «кровавым тираном», душителем «неотъемлемых прав и свобод народа», были именно интересы этого народа, забота о росте его культурного и материального благосостояния, воспитание высоких духовных и нравственных качеств, всего, к чему стремились лучшие люди и умы человечества на протяжении всего его существовании. Можно представить всю низость и подлость нападок на мнимый «сталинизм» со стороны его якобы гуманных и «свободолюбивых» обличителей. Наверное, их ненависть к Сталину, потоки грязной и подлой клеветы в его адрес и объясняется тем, что в отличие от них, он посвятил свою жизнь тому, чтобы придать этому гуманизму и «свободолюбию» не декларативный, а реальный характер и распространить их не на узкий круг правящей элиты, а на самые широкие слои трудящихся масс, на весь народ.

Истинный же характер «гуманизма» и уважения к простому человеку критиков «антигуманного сталинизма» наглядно проявился в период так называемой «шоковой терапии» правительства Гайдара в первой половине 90-х годов прошлого века. Даже такие сторонники буржуазных рыночных реформ в России, как Ю.М. Лужков и Г.Х. Попов, в статье, посвященной смерти Гайдара, признавали:

«Был февраль 1992 года. На совещании, которое вел Егор Тимурович, рассматривались неотложные меры по финансированию социальных программ… Один из авторов этой статьи проинформировал Гайдара о том, что в Зеленограде наша медицина зафиксировала 36 смертей из-за голода. На это Гайдар ответил просто: идут радикальные преобразования, с деньгами сложно, а уход из жизни людей, неспособных противостоять этим преобразованиям, — дело естественное. Тогда его спросили: Егор Тимурович, а если среди этих людей окажутся ваши родители? Гайдар усмехнулся и сказал, что на дурацкие вопросы не намерен отвечать… Гайдар — символ чудовищного разлома несправедливости и бесчеловечности, зеркало того антинародного, номенклатурно-олигархического выхода из социализма, который был навязан России в начале 1992 года… Это политика, жестокая и бесчеловечная. Именно это народ понял, и именно этого он никогда Гайдару не простит».

Комментарии тут излишни.

Нынешняя российская пропаганда ставит все с ног на голову, противопоставляя мнимую свободу, уважения к правам человека и «гуманизм» «демократической России» мнимому «деспотизму» и «варварской азиатчине» сталинского времени. Каков «гуманизм» и «уважением к правам человека» у нынешних российских либералов и «реформаторов», мы уже видели на примере их кумира — Гайдара. А вот что касается сталинского времени и самого вождя…. О лицемерии и фальши широко распространяемых домыслов о «жестокости», «коварстве», «мстительности», «сухости» и «черствости» Сталина писал еще выдающийся немецкий писатель, встречавшийся с ним в 1937 году Лион Фейхтвангер, справедливо заметивший, что вся эта бранная терминология была запущена в пропагандистский оборот Львом Троцким, ярым противником и ненавистником Сталина, которому Троцкий не мог простить поражения в борьбе с ним и своего последующего полного политического банкротства. Но Троцкий все-таки был незаурядным мелкобуржуазным деятелем леворадикального толка и блестящим публицистом, докатиться до тех мерзостей, низостей и гадостей, которые выдает на-гора современная разоблачающая Сталина по заказу властей говорящая и пишущая братия, он никогда бы не смог хотя бы ради элементарного к себе самоуважения.

Сталина, например, изображают властолюбивым маньяком, лишенным всего человеческого и озабоченного лишь тем, как побыстрее расправиться с конкурентами, а то и просто с независимо мыслящими людьми. Но вот эпизод из воспоминаний маршала Василевского, который в отличие от всего сонма обличающих Сталина крикливых писак хорошо узнал вождя в годы войны, поскольку встречался с ним сотни раз. Сталин показал ему как-то квитанции денежных переводов, которые получал отец Василевского. Тот жил очень стесненно, а его сын, круглосуточно работавший в Генштабе, забывал об этом. А Сталин, узнав об этом, стал пересылать отцу Василевского деньги.

А вот то, что рассказал автору этих стран И.А. Бенедиктов:

«Я был в командировке, в Подмосковье. Выполнив все, что наметил, решил вернуться домой пораньше. Хотел успеть на день рождения жены. В министерство поэтому не стал заезжать, а отправился сразу домой. Стоило появиться у себя в кабинете, и я бы долго оттуда не выбрался. Руководители министерств работали в те годы до глубокой ночи. Когда уезжал из подмосковного совхоза, не отказался от пары рюмок «на посошок». А приехав домой, сразу же уселся за праздничный стол и, естественно, присоединился к тостам и веселью. Расслабиться, как говорится, сам бог велел, ведь в министерстве думали, что я командировке.