Джин Плейди - Испанская инквизиция Страница 34

1. В каждом суде должно быть по два инквизитора, и один из них должен быть юристом, а другой богословом. Они должны действовать сообща при вынесении судебного приговора или при пытке; и они обязаны вместе оглашать имена свидетелей.

2. Служащим инквизиции не позволяется применять орудия пытки там, где это запрещено.

3. Никто не может быть арестован без обоснованного доказательства вины, а судебные разбирательства должны проводиться как можно скорее, а не затягиваться на длительные сроки (как в деле в Ла-Гардии).

4. Дела в отношении умерших должны разрешаться быстро, поскольку задержки причиняют большие страдания детям этих людей, так как им запрещается вступать в брак до. окончательного рассмотрения дел их родителей.

5. Денежные взимания не зависят от состояния казны инквизиции. (В прошлом, когда средства инквизиции оскудевали, взимания возрастали.)

6. Личные денежные взимания и тюремное заключение не могут искупляться уплатой штрафа; и только Великий инквизитор может дать разрешение на отмену «санбенито» и освобождать детей от бремени родительских грехов.

7. Инквизиторы должны также заботиться о том, чтобы исповедовавшиеся в своих грехах после ареста искренне раскаивались. При этом следствие не должно быть слишком длительным, а грехи не должны быть явным непослушанием закону и должны арестованным ясно осознаваться.

8. Инквизиция должна сурово и публично наказывать всех лжесвидетелей.

9. В суде не должно быть людей, состоящих между собой в родственных или деловых отношениях.

Остальные семь пунктов касались ведения дел и управления.

Должностные лица, не соблюдавшие секретности информации, наказывались тем, что изгонялись со двора инквизиции.

Это были последние указания Торквемады, и можно подумать, что телесные страдания смягчили нрав Великого инквизитора. Но некоторая внешняя «демократизация» судебных разбирательств в отношении еретиков никак не касалась главных, основополагающих принципов работы инквизиции.

Когда Торквемада постановил (пункт 3), что никто не может быть арестован без доказательства вины, то это не означало, что инквизиторы не могли «придумать» доказательства, вырвав признание вины в пыточной камере. Применение пыток с подвешиванием на дыбе и раздиранием рта давало им возможность продолжать свою отвратительную работу, хватая людей лишь по подозрению. Когда имена слетали с губ мужчин и женщин, испытывающих агонию в камере пыток, то это считалось достаточным основанием для ареста названных людей; таким образом, несмотря на внешнюю мягкость, эт. от пункт имеет мрачный подтекст.

В пункте 4 провозглашалось, что дела в отношении умерших должны быстро разрешаться, чтобы не пострадали дети покойных. Здесь снова создается впечатление, что Великий инквизитор проявил гуманность. Но это приводило к тому, что трупы богатых людей безобразным образом эксгумировались и их хоронили в могилах для еретиков, а их богатство конфисковывалось инквизицией.

Совершенно очевидно, что было необходимо упорядочить дела с казной, поскольку было ясно, что преступные деяния в этой сфере продолжались.

Постановление о наказании лжесвидетелей также под вопросом. Как может быть доказано, что лицо дало фальшивые показания, если, согласно законам инквизиции, обвиняемый не должен знать, кто его обвинил? У инквизиции были свои представления о лжесвидетельстве: свидетели обвиняли в ереси тех, кого хотела осудить инквизиция.

Только на первый взгляд может показаться, что Торквемада, живя на земле последние месяцы, старался смягчить присущую ему жесткость. Его последние «Указания» отдают лицемерием. Удивительно, что он, столь преданный инквизиции, бессознательно обманывал себя. Инквизиция была его страстью, его детищем, он испытывал к ней нежную любовь. Он поступил жестко, даже жестоко, но, может быть, этот человек, считавший себя правым, полагал, что все, не соответствующее его взглядам, несущественно и неправильно, более того — вредно и недостойно жизни, и считал, что жестокость необходима.

Уже на пороге смерти он издал свод «Указаний», которые могут показаться не лишенными жалости, если такое слово уместно по отношению к Торквемаде. Но, вникнув в суть этих «Указаний», мы увидим в них характерные для инквизиции черты — цинизм, жестокость и почти маниакальное зверство, старательно прикрытые псевдоправедным гневом и лицемерием.

Помимо изложенных в шестнадцати пунктах «Указаний» Торквемада издал несколько правил, которым должны были следовать служители инквизиции.

Он постановил, что никто не имеет права посещать лиц, осужденных Святой церковью, за исключением тех, кто приносит им пищу, и эти лица должны поклясться хранить тайну. При этом следовало проверять всю пищу, чтобы исключить возможность передачи посылки.

Все должностные лица обязаны были поклясться хранить молчание о том, что они видели и слышали в тюрьмах инквизиции.

Если подозреваемые оказывались невиновными и полагалось вернуть им имущество, то это имущество следовало возвратить в полном объеме; причем иногда сами заключенные оказывались должниками инквизиции.

Если собственность осужденного переходила в другие руки, то ее необходимо было возместить.

Собственность, конфискованная у заключенного, распродавалась через месяц, но конфисковавшим не разрешалось ее раскупать; если они это делали и об их проступке становилось известно, они должны были уплатить штраф свыше 100 дукатов и, хуже того, им угрожало отлучение от церкви.

Инквизиторы были обязаны преданно служить инквизиции, должны были поклясться хранить тайну; они не имели права брать подарки от заключенных, и, если кто-то нарушал закон, его подвергали тяжелому штрафу в размере более чем 100 000 маравиди и увольняли с должности инквизитора; если же кто-либо знал о получении такого подарка и не сообщил об этом, его подвергали сходному наказанию.

Кроме того, оговаривалось, что инквизиторы ни при каких обстоятельствах не должны были оставаться наедине с заключенными. Они не имели права принимать гостеприимство новообращенных христиан. Они могли занимать только один пост и получать только одно жалованье.

Без сомнения, когда утверждались новые «Указания» Торквемады, он осознавал, что среди служителей инквизиции есть много нарушающих установления церкви, и это конечно же было прискорбно для такого человека, как он. И хотя он пытался удержать служителей от принятия взяток и желал ввести образцовый порядок, это все же не искупало его вины. Торквемада и в последние недели своей жизни, страдая от невыносимых болей, стремился привести еретиков якобы к спасению через огонь и пытки, согласовывая действия с законами церкви.

Последнее указание Торквемады было продиктовано желанием показать миру, что только он — глава испанской инквизиции. В конце своей жизни он совершил «пламенный» поступок. В мае 1498 г. он выразил протест через суверенов против Александра IV по поводу знаменитого аутодафе на площади Св. Петра; и, когда папа дал ответ, который был настоящей пощечиной испанской инквизиции, Торквемада уже умер.

Он скончался 16 сентября 1498 г. и был похоронен в часовне построенного им монастыря. На простом камне, воздвигнутом над его могилой, выбита надпись на латинском языке:

«Здесь покоится Томас де Турре-Кремата, глава Святой церкви, Великий инквизитор, основатель инквизиции. Скончался в 1498 г., 16 сентября».

Невозможно даже осознать степень воздействия, которое оказал этот человек на историю Испании. Он избавил Испанию от папского влияния и сыграл важнейшую роль в формировании великого независимого государства. Его называли спасителем Испании. Но несомненно и то, что колоссальные усилия, которые тратились Торквемадой на создание инквизиции, нанесли огромный ущерб этому государству.

Его жизнь была полна противоречий. Одни считали его светочем Испании, другие — самым жестоким из фанатиков, когда-либо живших на земле. В нем странным образом уживались противоположные качества. Объединение Испании и временный рост ее могущества, что в значительной мере является заслугой Торквемады, сочетались с деятельностью инквизиции, созданной его волей и по его замыслу, которая сыграла значительную роль в разрушении могущества Испании.

Некоторые католические писатели, пытавшиеся оправдать его жестокость, утверждали, что число уничтоженных им людей преувеличено. Может быть, протестантские авторы и преувеличивали, однако вполне логично, что католики, напротив, преуменьшали эти цифры. Льоренте писал, что между 1483-м и 1498 г., когда Торквемада был у власти, 8800 человек были убиты и 96 504 человека пострадали от тяжелых наказаний. Некоторые историки приводят иную цифру — 10 000 сожженных. Михель Отт, автор «Католической энциклопедии», свидетельствует, что «чистоте христианской веры угрожала опасность» и действия Торквемады были необходимы для того, чтобы спасти Испанию. Он указывает также на то, что только 2000 человек было убито между 1481-м и 1094 г., когда умерла Изабелла.