Юрий Нерсесов - Как перевирают историю Великой Отечественной. Нам «промывают мозги»! Страница 34

Ещё несколько тысяч чехов, наряду с местными фольксдойче вступили в СС, главным образом в 31-ю пехотную дивизию «Богемия и Моравия» и кавалерийскую дивизию СС «Лютцов». Некоторые из них, весьма отличились, а сын министра образования протектората Эммануэля Моравца даже получил Железный крест.

Словакия, наряду с полицией и военизированными подразделениями правящей фашистской партии, к началу войны имела действующую армию, в составе 3 пехотных дивизий. Гитлер помог словакам отделиться от чехов и не допустил их полного поглощения Венгрией, а такие услуги стоили дорого. Поэтому в 1941 году две словацкие пехотные дивизии и одна моторизованная бригада приняли участие во вторжении СССР, после чего были переформированы в моторизованную и охранную дивизии. Мотодивизия вместе с 17-й германской армией и румынским кавалерийским корпусом наступала на Туапсе, а охранная, как и полагалось, гонялась за партизанами. Одновременно против СССР действовали и четыре словацких авиаэскадрильи.

После Сталинграда боевой дух словаков сильно упал, а количество дезертиров и перебежчиков, напротив, изрядно выросло. После этого словацкие войска были отведены в тыл, причём одну дивизию наряду с чехами использовали для антипартизанских операций в Италии. В августе 1944 года, когда поражение Германии стало делом ближайшего времени, 17 тысяч словацких военнослужащих приняли участие в восстании, однако их роль оказалась куда меньше, чем предполагалось. Из-за неповоротливости командования немцам предварительно удалось разоружить большинство готовящихся восстать частей.

Всё это заставляет считать чехов и словаков не слишком надёжными партнёрами фюрера, но виноваты тут не идейные соображения, а своеобразные национальные традиции. Чехословацкая армия – единственная в мире ухитрившаяся в течение тридцати лет дважды (в 1938–1939 и 1968 гг.) сдать свою страну без боя, а ещё раньше совершить самое знаменитое предательство Гражданской войны в России. После поражения белых в Сибири, именно командование Чехословацкого корпуса выдало противнику их вождя Александра Колчака в обмен на право удрать домой с награбленным барахлом.

Тем не менее, в ходе Второй Мировой войны, в советских лагерях оказалось 69 977 чехов и словаков. И это без учёта погибших в боях, взятых в плен на Западе, отпущенных по домам без отправки в лагеря и зачисленных, после взятия в плен, в чехословацкие части, воюющие на стороне СССР. Поскольку 60 280 поляков в советских лагерях соответствуют полумиллиону в вооружённых силах Третьего Рейха, на 69 977 пленных соплеменников бравого солдата Швейка приходится как минимум такое же количество чехов и словаков, воевавших за любимого фюрера.

Из государств, созданных при поддержке Гитлера, самой многочисленной армией располагала Хорватия, давшая примерно 70 % коллаборационистских формирований Югославии. (При том, что хорваты и боснийские мусульмане составляли чуть больше 2 % населения страны). Уже к концу 1941 года в её военизированных формированиях состояло 100 тысяч человек. В последующие годы их общая численность превысила 200 тысяч. Армия располагала артиллерией и бронетехникой, а в её авиации числилось до 150 самолётов, ранее в основном принадлежавших Югославии. Хорваты сумели создать даже небольшой флот, укомплектованный в основном речными мониторами, канонерскими лодками и сторожевыми катерами. Даже в начале 1945 года, когда крах Германии был уже очевиден, в армии Павелича насчитывалось около 150 тысяч человек, часть продолжала сражаться и после официального завершения боевых действий. Зато когда советское командование с трудом уговорило 3, тысячи хорватских пленных отправиться воевать с немцами, созданная из них бригада ввиду массового саботажа и дезертирства превратилась в настоящий кошмар для соседей по окопам.

Кроме соединений, воевавших против югославских партизан, Загреб отправил на Восточный фронт один полк в составе немецких войск и равный усиленному батальону легион в рядах итальянской армии. Там же оказалось три оснащённых современными немецкими машинами хорватских эскадрильи, а на Чёрном море действовал отряд моряков, базирующийся в Николаеве. После уничтожения хорватских сухопутных частей под Сталинградом и на Верхнем Дону против СССР действовала лишь авиагруппа, зато в Югославии с зимы 1943 года к антипартизанским операциям приступили 369-я и 372-я пехотные дивизии. Оба соединения имели немецкий командный состав и входили в состав вермахта, но подавляющее большинство рядовых и унтер-офицерских должностей в них занимали хорваты. Точно по такому же принципу год спустя была сформирована 392-я пехотная дивизия.

Боснийские мусульмане, районы, обитания которых входили в усташскую Хорватию, располагали собственной 4-х тысячной милицией, а в феврале 1944 года против отрядов Тито выступила 13-я горнопехотная дивизия СС «Хандшар». Состоявшая из правоверных почитателей Аллаха, дивизия имела на своём гербе кривой кинжал особой формы, собственно и давший название 21-тысячному мусульманскому соединению. Духовно личный состав «Хандшара» окормлял иерусалимский муфтий Хадж Эмин Аль-Хуссейни, чей племянник Ясир Арафат до самой смерти возглавлял палестинских арабов. Первые полгода паства муфтия воевала вполне прилично, но с сентября воины Аллаха побежали из «Хандшара» тысячами. Пополняемая уже не только боснийцами, но и хорватами, косовскими албанцами и югославскими фольксдойчами, дивизия вступила в бой с советскими войсками, которые и добили её окончательно.

Население присоединённых к Германии областей Словении с 1941 года призывалось в вермахт на общих основаниях. Только в сухопутных силах на 1 апреля 1944 года их числилось 1 18 человек.

Из косовских албанцев в войсках СС в июне 1944 года сформировали ещё одну горно-пехотную дивизию, получившую порядковый номер 21 и названную в честь албанского национального героя Скандербега. Как и боснийцы, косовары отличились не столько боевыми подвигами, сколько грабежами и разбоями. Уже в декабре «Скандербег» пришлось расформировать из-за массового дезертирства, однако часть личного состава продолжала сражаться в рядах укомплектованной югославскими немцами 7-й горнопехотной дивизии СС «Принц Евгений». Численность албанской полиции, созданной в Косово итальянской администрацией, достигла к середине 1943 года 14 тысяч человек. Столько же полицейских действовало в также оккупированной Италией части Словении, а собственно Албания была захвачена Италией ещё до начала Второй Мировой войны практически без сопротивления и до 1943 года поставляла в её армию и полицию новобранцев, хотя и не лучшего качества.

Через официальные коллаборационистские формирования, Сербии, находившейся под немецким управлением, и Черногории, оккупированной итальянцами, прошло примерно 100 тысяч человек. Однако кроме них действовали и куда более многочисленные отряды чётников, формально подчинявшихся королевскому правительству в эмиграции, иногда нападавшие на оккупантов, но с конца 1941 года, всё чаще вступавшие с ними в соглашения против партизан Тито, а в 1943–1945 гг. воевавших почти исключительно на стороне Гитлера.

Особо стоит выделить многочисленных русских эмигрантов, проживавших в Югославии после бегства от большевиков. Вскоре после прихода немцев, они предложили им свои услуги и активно участвовали в карательных акциях против приютившего их народа. То ли случайно, то ли забавы ради, состоящим из пехотных полков Русским Охранным корпусом гитлеровцы поставили командовать этнического еврея Бориса Штейфона. Вдоволь успели послужить оккупантам и сами их благородия, и их детишки, окончившие созданные уже в эмиграции кадетские корпуса. Среди прочих карателей можно особо выделить славных потомков истинного арийца саксонского пивовара Самуэля-Эфраима Йордана – начальника штаба бригады Бориса Йордана и его сына обер-лейтенанта Алексея Йордана, что приходятся подельнику Чубайса по прихватизации казённого добра Борису Йордану-младшему, соответственно дедушкой и папой.

Полицаи из Охранного корпуса имели в Европе столь скверную репутацию, что известный монархист Виталий Шульгин однажды сказал, что, слыша о них, он стыдится, что является русским. В Югославии соратники Штейфона и Йорданов продемонстрировали прямо-таки классическое сочетание холуйства перед немецкими хозяевами и хамства относительно мирного населения: «Как-то раз в конный взвод зашёл приехавший в Бор немецкий унтер-офицер из хозяйственной части штаба корпуса – Вернер. – Вспоминал служивший в корпусе штаб-ротмистр Сергей Вакар. – Для его встречи полковник Попов выстроил взвод и скомандовал: «Взвод – смирно, равнение – направо!» Когда же я спросил его, зачем он, будучи лейтенантом вермахта, так встречает унтер-офицера, он мне ответил: «Ну как же иначе, ведь он всё-таки немец!»… Конный взвод имел обыкновение во время разъездов завтракать с вином и водкой за счёт благодарного населения, причём хозяина дома или сельского старосту предупреждали, что если он только попробует за угощение взять деньги, то он увидит, что будет. Полковник Попов как щепетильно честный и порядочный человек всегда предлагал хозяину дома деньги за угощение, но, видя напоминающий кулак из-за спины полковника, хозяин всегда наотрез отказывался брать деньги». (Из сборника «Материалы по истории русского освободительного движения»).