Славянская мифология - Николай Иванович Костомаров Страница 34

Ой, гаю мий, гаю зелененький,

Що на тоби, гаю, витроньку не мае,

Витроньку не мае, гилля не колите?

Она просит ветер, чтоб он принес к ней родных издалека:

Ой, повий, витроньку, з гори на долину,

Та принеси до мене здалека родину.

В одной песне такая грустная женщина пишет письмо слезами и пересылает с буйными ветрами.

Писала листи дрибними слезами,

А посилала буйними витрами.

Преступная мать, бросившая свое дитя – плод незаконной любви – в колодец, обращается к ветру, просит его покрыть ее преступление, нанести тучу с дождем, чтобы дождь залил все дорожки и тропинки, чтобы люди не ходили к колодцу, не будили ее сына.

Нанеси хмарочку, хмарочку чорненьку,

Та щоб пишов та дрибний же дожчик,

Та щоб позаливав вси стежки-дорожки,

Щоб туди люди, люди не ходили,

Щоб з колодязя води не носили,

Щоб мого сина, сина не збудили.

Но иногда ветер усиливает грусть и его просят затихнуть:

Ой не шуми, витре, в зеленим гаю,

Не зав давай, жалю, бо я в чужим краю.

Буйный ветер сопровождает козака в степи и на море, он ему высушивает кудри, расчесанные терном и вымытые дождем.

Мене, нене, змиють дожчи,

А росчешуть густи терни,

А высущуть буйни витри.

Иногда он бывает и враждебен ему, сбивает его с ног в степи.

Буйний витер в поли повивае —

Видного козака з ниг валяе.

И на море, когда скроются на небе звезды, вступит месяц в тучи, подует буйный ветер, поднимется противная волна черноморская и разбивает врознь козацкие суда.

На неби уси звизди пошмарило,

Половина мисяця в хмари вступило,

А из низу буйний витер повивае,

А по чорному морю супротивная филя вставае,

Судна козацьки на три части розбивае.

В одной козацкой песне буйный ветер увидел козацкие кости на чужой стороне и принес их на его родину.

«А я, – говорит витер, – побачив,

Що вин в чужий сторони,

Та принис козакови

Кости у ридний край».

Сам удалый молодец сравнивается с буйным ветром.

Из-за гори буйний витер з за гори,

Приихав козаченько з сторони.

Тучи и облака часто сливаются в одном слове хмара, а большая туча называется чорна хмара. В песнях вообще хмара – образ житейских препятствий; как тучи и облака закрывают солнце, так разные неудачи и лишения мешают счастью и наслаждениям жизни. Девица, которую перестает посещать милый по проискам врагов, сравнивает этих врагов с тучами, закрывающими солнце:

За тучами громовими сонечко не сходить,

За вражими ворогами мий милий не ходить.

Ой ви, тучи громовии, розийдитесь ризно!

Ходи, ходи, мий миленький, хоч не рано – пизно!

Закрытие звезды черным облаком сопоставляется с положением девицы, которую мать не пускает к милому:

Рада б зирка зийти – чорна хмара закривае,

Рада б дивка вийти – мати не пускае.

Хмара означает также клевету, дурную молву. Молодец говорит: «Над моими воротами черная хмара, а на мою девицу дурная молва. А я эту черную хмару розмашу пером, а худую молву я ни во что ставлю – возьму девицу за себя замуж».

Над моими воротами чорненькая хмара,

А на мою дивчиноньку поговор та слава.

А я тую чорну хмару пером розмахаю,

А я тую худу славу за промашку маю,

А я свою дивчиноньку за себе приймаю.

Черные тучи – образ чего-то неприветливого, недоброго, угрожающего. Смелый козак выражает свою отвагу тем, что не боится ни грома, ни тучи.

Не боиться козаченько ни грома, ни тучи,

Хорошенько в кобзу грае, до дивчини идучи.

Есть употребительная в нескольких песнях форма: «Шла черная туча, шла туча и синяя», – всегда этот образ заключает в себе тот смысл, что было горе, а настало еще и горшее.

Наступала чорна хмара – настала и сива;

Не одбуде син за батька, а батько – за сина.

Туча – гнев: «Видно, что находят тучи: дождик каплет; видно, что сердится: поглядает искоса», – поет девица, замечая, что ее милый недоволен. В одной галицкой песне поется: «Какой черт тебя прогневил, тот пусть тебя и упрашивает; куда черные тучи ходят, туда и тебя пусть носят».

Який тебе дидько гнивав,

Най тя такий просить;

Куди ходят чорни хмари,

Най тя туди носить.

Здесь смысл тот, что место, куда уходят тучи, – место страшное. Быть может, здесь остаток первобытного мифического представления о борьбе светлого начала с темными силами, которою выражалось явление грозы на небе. Есть карпатская колядка, где представляется, что из-за горной равнины выходит черная туча. «То не туча, – говорит песня, – то – стадо овец; впереди него идет овчар; подпоясался он тремя снурками, а за снурками у него три трубы: первая дубовая, вторая оловянная, третья золотая. Слышно по чистому полю, как он затрубит в дубовую трубу; слышно по лесам-борам, как он затрубит в оловянную; слышно даже на небе, как он затрубит в золотую».

Ой, за гори, из-за полонини,

Гой, дай, Боже!

Виходить же ми чорна хмарочка,

Ой, не е ж то ми чорна хмарочка,

Ой, е ж то ми овець гурмочка.

Идеж перед них овчариночка,

Заперезався трома ужевками,

А за ужевками три трумбеточки:

Одна трумбета гей дубиная,

Друга трумбета гей циновая,

Трети трумбета гей золотая.

Ой, чути-чути в чистее поле,

Ой, як затрубить а в дубиную,

Ой, чути-чути а в лиси в бори.

Ой, як затрубить а в циновую,

Ой, чути-чути аж на небеса,

Ой, як затрубить а в золотую.

В этой колядке хотят польстить хозяину-овцеводу, представляют его очень богатым: овец у него такое изобилие, что стадо