Неизвестен Автор - Римские историки IV века Страница 35

Глава XLI

Констанций, Непоциан, Деценций, Патриций, Сильван, Юлиан

Констанций силою своего красноречия меньше чем через десять месяцев принудил его отречься от власти и предоставил ему покой (в условиях) частной жизни301. (2) Такой успех благодаря его красноречию и милости с тех пор как существует Империя выпал на долю только ему одному. (3) В самом деле, когда сошлись в значительной части оба войска, была проведена сходка наподобие судилища, и он добился своими словами того, чего, казалось, совсем было невозможно достичь, разве только после большого кровопролития. (4) Этот случай показал, что красноречие имеет большое значение не только в мирное время, но и на войне, ведь при его помощи разрешаются самые трудные вопросы, если оно покоряет своей выдержанностью и бескорыстием. (5) Это особенно {121} видно на примере нашего принцепса; однако суровая зима и недоступные Альпы задержали его и не дали немедленно отправиться в Италию против других врагов. (6) Между тем в Риме чернь была подкуплена и, вследствие всеобщей ненависти к Магненцию, родственник Флавия с материнской стороны Потенциан302, вооружив отряд гладиаторов и убив префекта города, объявляет себя императором. (7) Его безрассудство причинило столько бед римскому народу и сенаторам, что повсюду дома, площади, улицы и храмы были залиты кровью и полны трупов, точно погребальные костры. К этому прибавилось еще и появление людей Магненция, которые через месяц без трех дней сразили своего противника. (8) Но уже и раньше, когда ожидался налет внешних врагов, Магненций поручил управление Галлиями брату своему цезарю Деценцию 303, а Констанций - Восток - цезарю Галлу304, чье имя переменил на свое. (9) Сами они ожесточенно воевали друг с другом в течение трех лет. Наконец Констанций, преследуя Магненция, бежавшего в Галлию305, вынудил обоих братьев различным способом покончить с собой. (10) Между тем подавлено было восстание иудеев, которые нечестно создали как бы свое царство и возвели на престол Патриция. (11) Несколько позже и Галл был убит по приказу августа за его жестокость и мрачный характер306. (12) Итак, после долгого перерыва, примерно через семьдесят с лишним лет, управление всем государством оказалось опять в одних руках. (13) Только что успокоившись от внутренних смут, оно снова начало подвергаться испытаниям, когда власть захватил Сильван. (14) Этот Сильван, родившийся в Галлии от родителей варваров, в порядке военной службы перешел от Магненция к Констанцию и в очень раннем возрасте дослужился до начальника пехоты307. (15) Когда он с этой должности поднялся на еще более высокую, движимый страхом или безумием, он примерно на двадцать восьмой день был убит во время мятежа легионов, на поддержку которых он надеялся.

(16) По этой причине, чтобы у галлов, всегда быстрых на решения, не произошло какого-либо переворота и особенно потому, что германцы разоряли много их земель, Констанций назначил управлять дальними областями близкого родственника своего, цезаря Юлиана308. Этот быстро усмирил все племена309 и захватил в плен прославленных германских царьков. (17) Хотя все это было выполнено его трудами, однако произошло благодаря судьбе и замыслу принцепса. (18) Последний имеет такое большое значение, что, например, Тиберий и Галерий, действуя в подчинении у других, добились во {122} многом прекрасных успехов, а когда действовали самостоятельно - не получили соответствующей славы согласно своим ауспициям. (19) А Юлий Констанций310, обладавший властью августа в течение двадцати трех лет, занятый все время то внешними, то гражданскими войнами, почти не слагал оружия. (20) Им он сверг много тиранов, с его помощью выдержал натиск персов311, дал сарматам царя, к их возвеличению пробыв некоторое время среди них. (21) Так же когда-то поступил Помпей в отношении Тиграна312 и, насколько мы знаем, едва ли еще было когда-либо сделано [подобное] хотя бы немногими из наших предков. (22) Он был спокоен и милостив, смотря по обстоятельствам, изысканно пользовался своими знаниями в науках; манера его красноречия была спокойная и приятная, в труде он был вынослив и удивительно искусно владел луком; он легко преодолевал в себе пристрастие ко всякой еде, сластолюбие и другие страсти; с большим благочестием он почитал отца и сам очень берегся; он хорошо сознавал, что спокойствие государства зависит от образа жизни хороших принцепсов. (23) Но все прекрасные качества Констанция были, однако, подорваны тем, что мало усердия было им проявлено при выборе достойных начальников провинций и войск и что к тому же дурными были нравы большинства его помощников и слуг, и пренебрежительным было отношение ко всему доброму. (24) А чтобы кратко выразить главную мысль, я скажу, что как нет ничего светлее личности императора, так нет и ничего отвратительнее большинства [императорских ] прислужников. {123}

EPITOME DE VITA ET

MORIBUS IMPERATORUM

ROMANORUM

ИЗВЛЕЧЕНИЯ

О ЖИЗНИ И НРАВАХ РИМСКИХ

ИМПЕРАТОРОВ

ВЫДЕРЖКИ ИЗ КНИГ

СЕКСТА АВРЕЛИЯ ВИКТОРА

ОТ ЦЕЗАРЯ АВГУСТА ДО ИМПЕРАТОРА ФЕОДОСИЯ

Глава I

Октавиан Август

В год от основания города семьсот двадцать второй и от изгнания царей четыреста восьмидесятый в Риме снова установился обычай в дальнейшем подчиняться одному, но не царю, а императору, или названному более священным именем, августу. (2) Итак, Октавиан, сын сенатора Октавия со стороны матери, принадлежал через род Юлиев к потомкам Энея1, по усыновлению своего двоюродного деда Гая Цезаря получил имя Гая Цезаря, а затем за свою победу был назван августом. (3) Став во главе Империи, он сам пользовался властью народного трибуна. (4) Страну Египет, трудно доступную из-за разливов Нила и бездорожную из-за болот, он обратил в провинцию2. (5) Чтобы сделать Египет обильной житницей для столицы, он силами своих солдат прочистил древние каналы, заплывшие речным илом, так как они содержались в небрежности. (6) В его время из Египта в столицу привозилось ежегодно двадцать миллионов мер хлеба. (7) Он присоединил к числу римских провинций земли кантабров и аквитанов, ретов, винделиков и далматов3; свевов и каттов он истребил, сикамбров4 переселил в Галлию, паннонцев обложил данью; народы гетов и бастарнов, непрерывно воевавшие друг с другом, он привел к согласию5. (8) Персы дали ему заложников и предоставили право избрать им царя6. (9) К нему направляли {124} послов с дарами инды, скифы, гараманты, эфиопы. (10) Наконец, он до того ненавидел мятежи, войны, ссоры, что никогда не объявлял войны ни одному народу, если только не по справедливой причине. (11) Он говорил, что подвергать опасности неизвестного (наперед) исхода сражений судьбу граждан из-за пристрастия к триумфам и лавровым венцам, т. е. к бесплодным листьям, - это признак хвастливого и легкомысленного характера; (12) хорошему же императору опрометчивость подходит менее всего; (13) все, что предпринимается ради общего блага, осуществляется быстро; (14) а за оружие браться следует только в расчете на очень большой успех, чтобы победа, одержанная при больших затратах, с малой выгодой не уподоблялась рыбной ловле на золотой крючок, ибо его потеря не может быть вознаграждена никаким уловом. (15) В его время римское войско было разбито за Рейном, убиты были трибуны и пропретор. Он так сильно скорбел об этом, что бился головой о стены, облекся в траурную одежду, отрастил себе волосы и проявлял другие признаки печали. (16) Он сильно осуждал новый прием своего дяди7, называвшего своих солдат своими соратниками; добиваясь популярности среди них, он (дядя) ослабил авторитет принцепса. (17) В отношении же граждан он проявлял величайшую милость и прочно соблюдал верность друзьям. (18) Самыми первыми из них были: Меценат8 за его умение молчать и Агриппа9 за выносливость в труде и за скромность, кроме того, он очень любил Вергилия10. (19) Он редко приобретал новых друзей, но твердо держался за старую дружбу. (20) Он настолько усердно занимался свободными искусствами, особенно красноречием, что не проходило ни одного дня, даже в походах, чтобы он не читал, не писал, не декламировал.

(21) Он издавал от своего имени новые законы, обновлял прежние. Он расширил Рим и украсил его многими постройками, прославляя себя такими словами: "Я застал город кирпичным, оставляю его мраморным!" (22) Он был мягкого характера, приятным и обходительным в общении с гражданами; внешность у него была красивая, особенно глаза. (23) Он так играл остротой их взгляда, подобно блеску самых ярких звезд, что люди при виде его отступали от его взоров, как укрываются от лучей солнца, и это ему было приятно. Когда однажды один солдат отвел свои глаза от этого взора, и [Август] спросил его, почему он так сделал, тот ответил: "Потому что я не могу выдержать молний твоего взгляда". (24) Однако и такой муж не был свободен от пороков. Он был несколько нетерпелив, легко раздражался, втайне был завистлив, явно {125} общителен; кроме того, он сверх всякой меры был властолюбив и был усердным игроком в кости. (25) Хотя он был чрезвычайно сдержан в отношении еды и питья, а иногда даже в отношении сна, он в то же время предавался сладострастию до предела, осуждаемого в народной молве. Именно, помимо двадцати любимцев, среди которых он обычно возлежал, у него было еще столько же девушек. (26) Отвергнув жену Скрибонию, он страстно полюбил чужую жену, Ливию, и как бы с согласия ее мужа взял ее себе в супруги; у этой Ливии были уже сыновья - Тиберий и Друз. (27) Сам любя роскошь, он строжайшими мерами преследовал за нее других, что свойственно человеческой природе, ибо с особенным ожесточением люди преследуют те пороки, которым сами сильно подвержены. Так и он отправил в изгнание поэта Овидия (он же Назон) за то, что тот написал три книжки стихов об искусстве любви11. (28) Свидетельствует о его веселом и легком характере то, что он наслаждался всякого рода зрелищами, особенно незнакомыми породами зверей, в неограниченном количестве. (29) Достигнув семидесяти семи лет, он умер от болезни в Ноле. Некоторые, однако, пишут, что он погиб от козней Ливии, боявшейся, что ей придется пострадать от сына падчерицы Агриппы12, если он станет у власти, потому что она из чувства ненависти, свойственного мачехам, добилась его ссылки на остров, а (потом) узнала, что он возвращен из ссылки. (30) Итак, умершего или убитого сенат постановил прославить многими небывалыми почестями: помимо того, что он уже раньше был назван отцом отечества, сенат посвятил ему тогда храмы как в Риме, так и в других наиболее населенных городах, и повсюду в народе говорилось: "Лучше бы уж было ему не родиться, чтобы только умереть!". (31) С одной стороны, он проявил очень плохое начало, с другой стороны, конец его правления был прекрасным. В самом деле, добиваясь принципата, он выступал как подавитель свободы, а во время своего правления испытывал по отношению к гражданам такую любовь, что, увидав как-то, что в житницах осталось хлеба лишь на три дня, решил умертвить себя ядом, если за это время не прибудут из провинций корабли с хлебом. (32) Когда корабли прибыли, спасение отечества было приписано его счастью. (33) Он управлял в течение пятидесяти шести лет; из них двенадцать вместе с Антонием, сорок четыре года - один. Он, конечно, никогда не достиг бы такой власти в государстве и не обладал бы ею так долго, если бы в нем не было в изобилии добрых качеств как от природы, так и достигнутых в результате его усилий. {126}