Тайны православного Херсонеса - Владимир Виленович Шигин Страница 35

Именно в этом и крылась величайшая трагедия древнерусского жречества да самой Руси. Седобородые старцы прекрасно осознавали и видели, как рушится духовный мир их пращуров, прекрасно понимали, что Владимир творит нечто страшное их пониманию бытия, но ничего в реальности поделать не могли. Безусловно, отдельные из них пытались как-то сопротивляться, особенно в вечно непокорном Новгороде и на окраинах Руси. Но единого организованного сопротивления оказано реформации так не было, да и быть не могло. Ни один волхв не мог открыто выступить против своего верховного жреца, не рискуя быть при этом, как минимум, отлученным, а т и вовсе уничтоженным физически. Нравы-то тогда были, ой, какие суровые! Да и сегодня разве может рядовой приходской батюшка выступить против своего патриарха, не рискуя потерять при этом и приход, и свой сан.

Примерно, тоже самое, кстати, произошло в конце 80-х годов ХХ века в СССР, когда низовые партийные чиновники, прекрасно видя и сознавая к чему ведет государство тогдашний генсек ЦК КПСС М.С. Горбачев, в силу пресловутой партийной дисциплины, так и не посмели открыто выступить против него. В результате чего эти "непротивленцы" отдали на заклание Западу и государство, и партию, и самих себя, повторив в общих чертах события Х-го века. Увы, но, согласно закону диалектики, исторический процесс развивается строго по спирали…

Суть же моей гипотезы такова, что, только заполучив в Херсонесе вакантный тогда титул великого солнечного волхва, Владимир и смог начать изменение русской веры. И хотя этот процесс затянулся на многие века, именно "Ясно Солнышко" сделал его легитимным, а потому и необратимым.

Возможно, что кому-то из читателей выдвинутая мной гипотеза о солнечном титуле князя Владимира покажется надуманной. Что ж, это право читателя. Что касается автора, то он всего лишь попытался логически объяснить целую цепь малопонятных, с точки зрения классической версии, нюансов крещения Владимира в Херсонесе

Глава девятая

От херсонеса к Севастополю

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки.

О. Мандельштам

Если будете в Священном городе, пройдитесь, не торопясь по его улицам. Архитектура Севастополя необычна и неповторима. Именно она сегодня служит тем связующим звеном, которое соединило воедино два города на одной земле: старый Херсонес и новый Севастополь. Эта неповторимость внешнего облика города бросается в глаза каждому, кто приезжает сюда. Прежде всего, это сверкающие на солнце ослепительно белым инкерманским камнем дома, кварталы и целые районы. Это бесчисленное количество лестниц всех видов, буквально опоясывающих Севастополь, как трапы боевой корабль. Куда бы вы ни направились, повсюду у вас перед глазами будет история города, героическое прошлое здесь никогда и никому не дает себя забыть. Но есть еще одна особенность севастопольской архитектуры. Она не бросается в глаза, о ней догадываются немногие, но она есть!

Севастополь и сегодня затаенно, но свято хранит память о своем прародителе. Где-то в толще земли лежат в фундаментах нынешних зданий камни, вытесанные трудолюбивыми херсонеситами… Это был последний дар, казалось бы, умершего Херсонеса своему преемнику. Так тело древнего города стало телом нового, а вместе с телом в Севастополь была вдохнута и душа Корсуни – Херсонеса.

Эта глубоко сокрытая от постороннего взгляда объединяющая суть древнего и нового проявляется не только во всей судьбе нынешнего Севастополя, но и в его облике.

Античностью дышит уже первый из севастопольских памятников – памятник Казарскому с его знаменитой древнегреческой галерой, и назиданием будущим поколениям: «Потомству в пример».

Остановим свой взгляд на знаменитом Владимирском соборе. Ведь и он совершенно непохож на все остальные российские православные храмы того времени с их обязательным пятиглавием. Владимирский собор – это доподлинно воспроизведенный старый византийский храм, это символ средневекового Херсонеса.

Может это случайное совпадение, но именно в Севастополе имеется единственный в своем роде православный храм, построенный в виде каменной пирамиды. Это храм Святого Николая Угодника, покровителя всех моряков, воздвигнутый на Братском кладбище в 1870 году архитектором А.А. Авдеевым. Историк отечественной архитектуры Н.И. Брунов так писал об этом необычном храме: «…В пределах спокойствия целого, пирамида проникается огромной внутренней жизнью и колоссальной силой воздействия. При большом внешнем спокойствии достигается большое внутреннее напряжение». Не согласиться с Бруновым просто невозможно. Ведь пирамида является самой совершенной из всех существующих трехмерных геометрических фигур. И кто знает, не воплощает ли в себе севастопольский пирамидальный храм такие же не подвластные человеку колоссальные силы, как и его знаменитые древнеегипетские аналоги – пирамиды Хуфу и Хафра, римская пирамида Цестия. Но если древние пирамиды строились как усыпальницы лишь одного лица, то севастопольская венчает собой кладбище, на котором покоится свыше сорока тысяч защитников города.

Загадочные свойства пирамид еще весьма слабо изучены. Однозначный ответ на все вопросы, связанные с ними даст только время. Но в одном можно быть уверенным твердо – пирамида на священной севастопольской земле появилась отнюдь не случайно. Возможно, это единственный случай в истории человечества, когда именно здесь вся мудрость прошлых эпох воплотилась в виде христианского храма.

Памятник Казарскомуна Матросском бульваре в Севастополе

Мало кто обращал внимание, что в Севастополе херсонесские мотивы проявляются порой в местах совершенно неожиданных. Пройдитесь по старым матросским слободкам. Приглядитесь повнимательнее к маленьким побеленным домикам. И вы обнаружите, что почти на каждом втором из них в углах зданий сделаны аккуратные древнегреческие орнаменты. Никто и нигде больше так свои дома не украшает – это чисто севастопольский орнамент. Откуда и когда появилась традиция столь необычно украшать дома? Старожилы ничего ответить по этому поводу не могут, но говорят, что так делали еще их отцы и прадеды. Скорее всего, этот элемент античной архитектуры привнесли еще первые жители города, стремившиеся на фронтонах своих нехитрых жилищ оставить преемственность старого и нового времени. Так стихийно и скорее всего даже неосознанно, но горожане все же сохранили эту пусть очень маленькую, но все же частичку души древнего Херсонеса. Ну а как именовались пригороды Херсонеса? Ведь это тоже часть истории Священного города?

В самый разгар братоубийственной Гражданской войны в 1919 году в Крыму оказался археолог А.Л. Бертье-Делагард, ныне признанный всеми как патриарх и классик крымской истории. Белые били красных, красные – белых, седобородый профессор, торопясь, ночами заканчивал свою последнюю работу «Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде». Под заголовком Делагард начертал и посвящение, читая которое и сегодня невольно перехватывает горло,