Римская Республика. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов Страница 35

Ганнибал Барка

Вскоре распахнулся занавес шатра и быстро вошел один из подчиненных Ганнибалу начальников, его брат Магон. Почтительно поклонившись, он вручил ему несколько свитков, только что доставленных гонцами в лагерь. Важные сообщения заключались в письме из Карфагена – война Риму была объявлена.

Ганнибал любил подготовляться к войне под покровом большой тайны, и потому никто из воинов не знал планов полководца. Он задолго перед походом изучал жизнь, привычки и обычаи своих противников. Совершенно неожиданные ловушки, хитрости и искусные приемы борьбы создали Ганнибалу славу опасного противника и весьма лукавого человека. Его шпионами кишела вся Италия, его лазутчики склоняли путем угроз и подкупа многих колеблющихся из числа подчиненных Риму. Сам он, как рассказывали, нередко во время войны, переодевшись, с фальшивой бородой и волосами проникал во вражеский лагерь.

Для Ганнибала обстоятельства складывались весьма счастливо. Мирная партия карфагенского сената, которая постоянно тормозила завоевания в Испании, была сломлена. Взявшая верх партия войны обещала не оставлять без помощи Ганнибала; значит, оставалось избрать лишь наиболее верный путь для нападения на Рим. Морская война была немыслима, так как у Ганнибала не было достаточно сильного флота, чтобы, высадившись неподалеку, ударить в самое сердце Италии – в Рим. Приходилось вести сухопутную войну, и было вполне ясно, что начинать ее надо с севера. Там только что римский полководец Фламиний разгромил кельтов, и они, несомненно, окажут поддержку пунийцам. Удобна для начала войны Северная Италия еще и потому, что отсюда легко можно завести сношения с македонским царем, с которым римляне жили не в ладах. Ни для кого не было секретом и то обстоятельство, что в Риме шла сильная вражда между партиями: крестьянской и сенаторской. Последняя не сочувствовала завоеваниям Фламиния на севере, а первая враждебно выступала против сенаторов за их участие в торговом флоте и за непроизводительную трату средств на заморские предприятия. Ганнибал радовался, видя, что все благоприятствует его успеху. Сделав смотр войскам, он приказал Магону распорядиться: дать солдатам двухдневный отдых, а затем собираться в далекий поход.

3

Решительный образ действий карфагенского сената и передвижение большой армии Ганнибала с юга на север Испании были для римлян совершенной неожиданностью. Пока южная армия под начальством К. Семпрония готовилась к отплытию в Африку, вторая армия под предводительством Сципиона выступила на север, чтобы пройти в Испанию через Пиренейские горы. Прибыв к устью р. Роны, Сципион узнал, что Ганнибал успел уже перейти р. Эбро и Пиренеи и находится где-то поблизости, у Роны; Ганнибал, действительно, был на расстоянии всего только четырехдневного перехода от Сципиона и, понимая опасность, которая грозила ему, если римляне поспешат загородить путь через реку, принял все меры к немедленной переправе. Галлы, жившие близ Роны, оказались верными Риму и попытались загородить путь Ганнибалу, но, обойденные с тылу конным отрядом пунийцев, были обращены в бегство. Таким образом переправиться через реку удалось благополучно, и Ганнибал ушел от Сципиона.

Когда все войско было на противоположном берегу, Ганнибал приказал привести к себе кельтского вождя Магила, прибывшего из долины р. Падус. От него он узнал, что большая часть кельтов с нетерпением ожидает прибытия пунийцев и встретит их как освободителей. В нескольких местах уже начались восстания; римские чиновники, руководившие отобранием земель и наделением ими римских крестьян, были брошены в тюрьму; претор Манлий потерпел сильное поражение. Но римляне прислали в страну новые подкрепления и привели к повиновению восставших. Ганнибал велел Магилу лично обратиться к армии с речью, при помощи переводчика, а затем приказал своей 50‑тысячной армии выступать по направлению к Альпам.

С многочисленными обозами и слонами приходилось Ганнибалу двигаться среди альпийских горных исполинов. Окруженные дикой природой, по узким тропинкам и крутым спускам шли воины, перенося всяческие невзгоды. Холод, голод и тяжкие лишения претерпевали они. Опаснее всего были кельты, обитавшие в горах. Они непрерывно нападали на армию и отбивали обозы и провиант. С недоступных высот они бросали громадные камни, поражали людей, слонов и лошадей, и те летели стремглав в бездонные пропасти. Чем дальше двигалась армия, тем непреодолимее становились препятствия. Запасы провианта истощались, солдат охватывало уныние. Благодаря непрерывным нападениям врагов ряды войска сильно поредели. Иберы, баски, балеарцы, африканцы, нумидийцы – все эти испытанные и отважные воины приходили в отчаяние и гибли массами.

Но вот, наконец, измученные отряды достигли самого высокого места подъема. Перед взором расстилалась внизу долина, и к ней вела бесконечно длинная, извилистая дорога. Открывшийся новый вид сразу же поднял упавшую бодрость солдат. Однако страшно тяжелым оказался спуск в эту обширную долину. Было осеннее время, и начал падать снег. С отвесных крутых склонов то и дело скатывались снежные лавины, сметая все, что ни попадалось на пути. Лед под ногами проваливался, и животные выбивались из сил, пытаясь продвинуться вперед. Одно место оказалось совершенно непроходимым: вся армия остановилась. Ганнибал приказал возвратиться назад и расположиться несколько повыше непроходимого места. Солдаты принялись за работу и после трехдневных нечеловеческих усилий прорубили дорогу, по которой и удалось провести армию.

Жалкую картину представляло войско Ганнибала при входе в долину По. Из 50 тысяч осталось лишь 20. Если бы расчет Ганнибала относительно помощи галлов оказался неверным, то дальнейший поход представлялся бы невозможным. Но галлы, к счастью, встретили пунийцев как своих спасителей. Они разместили войска по деревням и снабдили их обильным довольствием. Они доставили также вооруженную силу. Только после того как пунийцы хорошо подкрепились, освежились и отдохнули, они встретились с римскими войсками. Дело кончилось полным поражением Сципиона, а потом и Семпрония. Кельтские племена перешли на сторону пунийцев, и вся Северная Италия оказалась во власти Ганнибала.

4

Большое смятение царило в Риме после получения известия о гибели обеих армий. Ни порядка, ни тишины невозможно было установить во время собраний – столь ожесточенно нападали и обвиняли друг друга сторонники крестьянской и сенатской партий.

Особенно волновались крестьяне, собравшиеся в Рим. Они всегда были против войны с Карфагеном, так как думали, что им более всего придется перестрадать от этой ненужной войны. Им казалось, что сенат мог предвидеть и своевременно предотвратить нашествие пунийцев, а он преступно закрывал глаза на все происходившее и даже вел себя вызывающе по отношению к Карфагену. А теперь все опустошится, все погибнет в этой опасной войне!

В этот тяжелый момент страха и уныния все взоры обратились на любимого вождя Фламиния. Народ помнил его заслуги в войне с