Игорь Куринной - Игры, угодные богам Страница 36

Внимательное рассмотрение таблиц Ллойда вскрывает ещё одну любопытную деталь. Плотность наших знаний об играх падает тем заметнее, чем ближе игры к нам. Об играх глубокой древности мы знаем куда больше, чем об играх, стоящих на тысячелетие ближе к нашему времени.

Последние десятилетия олимпийских игр вообще, судя по таблице Ллойда, никем не описаны. Складывается впечатление, что хронология олимпийских игр перевёрнута на 180 градусов. Т.е. конец переставлен в начало. Сначала, в глубокой, практически мифической древности об олимпиадах пишут много и подробно полдюжины авторов, появляется целое направление в поэзии, воспевающее чемпионов, направление скульптуры и живописи, целая идеология, а потом постепенно это всё тускнеет, тускнеет и, в конце концов, просто сходит на нет. Конец игр, как это ни странно, теряется во времени так же; как и начало.

Три произвольные страницы таблиц Ллойда, описывающие игры от древности до последних их лет

13-я страница таблиц Ллойда, описывающая игры 5-го века до н.э. Столбец ссылок испещрён первоисточниками.

40-я страница таблиц Ллойда, описывающая период 149 – 172 гг. нашей эры, т.е. на 650 лет ближе к нам. Сведения в строках столбца ссылок гораздо более скудны.

Последняя страница таблиц Ллойда, описывающая период 197 – 220 гг. нашей эры, т.е. самые близкие к нам игры. Видим практически пустые строки. Т.е. об этих играх мы практически ничего не знаем.

Ну и в завершение, в очередной раз возвращаясь к применявшемуся методу определения конца олимпизма, нужно признать и ещё раз отметить, что длина олимпийской хронологической шкалы, строго говоря, неизвестна априори. Она вычислена исходя из ряда допущений, все из которых весьма спорны. Первое главное допущение это то, что мы знаем имена всех олимпийских чемпионов. Но это лишь предположение. Мы знаем некоторое количество имён, совершенно не будучи уверенными в том, что это полный перечень. Второе из двух основных допущений это то, что новые олимпийские чемпионы появлялись раз в четыре года, а внутри олимпиады (т.е. иные три года подряд) они появиться не могли. Это тоже лишь недоказанная гипотеза. Есть много оснований полагать, что это не так. Например, год подписания 30-летнего мирного договора между афинянами и спартанцами Павсаний определяет как третий год олимпиады, когда в беге победил Крисон из Гиммеры {7, том II, стр. 61}. Но в третий год олимпиады, согласно сегодня принятой концепции, никто не мог победить в беге. Соревнований не проводилось во «внутренние годы» олимпиад. Только в крайние. Крисон мог стать олимпийским чемпионом только в том случае, если игры были ежегодно. Кстати у Ллойда есть Крисон из Гиммеры. Он стоит как победитель 83-й олимпийской игры. Т.е. только он один создал четырёхлетнюю ячейку мировой истории. А сколько было остальных таких же атлетов? Раз, как мы видим, олимпийскими играми считались все игры внутри олимпиады, то число олимпийских лет, полученное умножением числа чемпионов на четыре, видимо, неверно. Длина олимпийской истории увеличена примерно вчетверо, а значит, дата конца олимпийских игр, рассчитанная Ллойдом неверна. Причём даже эту неверную дату умудрились исказить ещё больше те, кто учит нас хронологии.

Впрочем, допуская курьёз в попытке историков ответить на вопрос «Когда завершились игры?», нельзя исключать и холодный расчёт в канонизации более поздней даты, чем записано в первоисточнике. Дело в том, что 220-й год очень неудобен для традиционной версии истории. В этот год, как, впрочем, и вблизи него, не было ничего такого, что могло бы положить конец столь мощной традиции как олимпийские игры. Язычество в народе было в силе, императоры якобы были к христианам настроены воинственно, убивали их и преследовали. Ярких религиозных потрясений, к которым можно было бы привязать запрет игр, не нашли. Ближайший «удобный» в этом плане император-реформатор был Феодосий, вошедший в историю под номером один. Его и назначили «палачом» олимпиад. Правда, для этого конец игр пришлось оттянуть ближе к нам на пару столетий. Но это, в общем-то, пустяк, по сравнению с теми тысячелетиями, которые уже были приписаны олимпизму раньше.

Таким образом, мы поняли, как получились первая и последняя даты древнего олимпийского культа. Дата окончания была плодом очевидной ошибки – курьёза, а дата начала олимпиад – плодом вычислений сомнительной точности священника Юлия Африкана, подтверждённого не менее сомнительной точности астрономическим расчётом Иосифа Скалигера. Между этими датами лежит отрезок времени, наполненный именами мифических персонажей, которые, вероятно, действительно когда-то жили, боролись и побеждали на спортивных аренах, но где и когда это происходило, сказать сегодня крайне трудно. Так что не стоит переоценивать тот фундамент, на котором основано наше сегодняшнее представление об истории олимпийских игр и олимпиад. Этот фундамент хлипок и нуждается в существенной ревизии.

Относительные датировки в истории олимпиад

Осознание изложенного выше материала приводит нас к необходимости поиска иной, нежели сегодня принятая, хронологической концепции, объясняющей множественные нестыковки и несоответствия в датах столь воспетого сегодня олимпийского движения. Есть ли другие решения у расчётов начала и конца олимпийского движения древности? Попробуем выяснить. Начнём с того, что ряд событий, упомянутых в первоисточниках, имеют относительную датировку, и это не так уж мало. Мы попробуем такую информацию использовать для упорядочения интересующих нас событий. Кроме того, хоть сведения в первоисточниках зачастую и спорны в деталях, есть некоторая информативная схожесть, которая довольно чётко прослеживается практически у всех авторов. Разногласия касаются многих вещей, но есть довольно ярко выраженная неизменная суть, не оспариваемая практически никем. Именно такую часть информации, которая является общей для всех авторов и в которой они солидарны, мы и будем считать информативным ядром, с которым будем работать, и которое будем принимать за достоверные данные. Все моменты, по которым у древних нет консенсуса, будем отбрасывать.

В связи с этим возникает задача вычленения такого логически завершённого, неизменного и значимого для нас массива информации, пусть даже сколь угодно малого, в котором сходятся все первоисточники. Если бы мифы возникали на пустом месте, то, скорее всего, в них не было бы внутренней строгой логической структуры. Каждый автор писал бы свою фантастическую историю с волшебниками, богами и героями, никак не связанную с версиями иных коллег. В результате сегодня мы имели бы полный информационный разнобой, в котором разобраться было бы абсолютно невозможно. Но, оказывается, есть немало информативных ядер, позволяющих связать и сопоставить некоторые исторические события с историческими персоналиями. Например, хорошо известен миф о том, что некто по имени Прометей дал людям огонь. У одних авторов Прометей – это бессмертный бог, у других – сын царя, удостоенный бессмертной славы за оказанное людям благодеяние. Но и те, и другие сходны в том, что с именем Прометея связано получение людьми огня, что несомненно облегчило их жизнь и было феноменальным цивилизационным рывком. Здесь информативное ядро – «приручение огня – Прометей». В той или иной форме, иногда очень сказочно, иногда вполне прозаично и правдоподобно этот сюжет присутствует у всех древних авторов, писавших о доисторических временах. В одних сказках Атлант – это некий огромный силач, держащий на плечах весь небосвод, по другим сведениям Атлант – придворный астроном, настолько далеко продвинувшийся в изучении небесной механики, астрономии и законов движения небесных светил, что был признан равным богам и удостоен вечной славы. Он держал небо в переносном смысле, в том смысле, что следил за ним и предсказывал важные явления. Впоследствии он стал мифическим существом, держащим небосвод в буквальном смысле слова. Здесь информативное ядро – «Атлант – небосвод». В том, что Атлант как-то, так или иначе, связан с небом, не вызывает сомнений ни у кого. Отличаются только форма и детали подачи этой связи.

Аналогично можно проанализировать сказания про Геракла. Кто бы он ни был – герой-одиночка, путешествующий с дубиною по миру, или царь-полководец, создавший сильнейшее для своего времени войско, покорившее обитаемый свет, но все сходятся в широкой географии воинских подвигов этой личности. Задушил ли он собственноручно волшебного льва в Немее или разбил в этой самой Немее сильное войско другого царя, по имени Лев, нам сейчас не столь важно. Важен сам факт некоей немейской победы, в честь которой были основаны игры.