Эдвард Радзинский - Железная Маска и граф Сен-Жермен Страница 36

И тут лицо месье Антуана приблизилось, и тя­желые веки прикрыли ледяные глаза без ресниц. Он зашептал:

— Двое стоят у огромного ложа Мазарини... и через их плечи виден иссохший, изможденный по­лутруп в постели. Хриплый еле слышный голос Ма­зарини: «Я оставляю в наследство, сир, этого че­ловека... Поверьте, сир, он финансовый гений и лучший из моих охотничьих псов. Уж если он взял след... Он поможет вам, сир, покончить с разбога­тевшим выскочкой, которого вы справедливо не­навидите даже больше, чем я...»

«Финансовый гений», как-то странно согнув­шись, стоял рядом с молодым королем. Кольбер сразу понял характер этого молодого человека. Людовик хотел быть первым во всем. Диктаторы, как правило, невысокого роста. Они как бы доби­рают то, чего недодала им природа, — заставляют очень низко гнуть головы тех, у кого они сидят на высоком теле. Молодой король был, наоборот, вы­сок, но и он ревниво не любил тех, кто был выше ростом. Кольбер был выше короля. И потому, стоя рядом с ним у постели умирающего кардинала, он сумел угодливо согнуть свое большое тело. — И месье Антуан как-то неприятно засмеялся, точнее, хихикнул и продолжал обычным голосом: — Лю­довик оценил слова кардинала. Он тотчас назна­чил Кольбера интендантом финансов, ближайшим подчиненным Фуке. Теперь, работая в ведомстве Фуке и занимаясь по должности вопросами про­мышленности, торговли и флота, Кольбер следил за каждым шагом Фуке.

Олигарх не сумел вовремя оценить соперника. Этот подобострастный полный человек с мучни­стым лицом, замкнутый, молчаливый, не имею­щий друзей, трудившийся по 24 часа в сутки, пока­зался Фуке скучным и жалким. Его скромность и бережливость — унылой скупостью. В то время как великолепный выезд Фуке — карета на дорогих, поглощающих тряску рессорах летела в Лувр, Кольбер в дешевом черном платье шагал во дворец пешком, чтобы вручить королю очередную пор­цию документов о махинациях Фуке! Расследовать злоупотребления Фуке Кольберу оказалось просто, ибо Фуке не вел никакой документации при опе­рациях с государственными деньгами. Сам взял, сам отдал. Для него главное был результат — чтобы в казне были деньги. Врагов он давно перестал опасаться.

И однажды король решил попробовать. Он приказал верному псу — фас! Кольбер нанес пер­вый удар. Ночью королевские мушкетеры аресто­вали целую группу откупщиков налогов и фискаль­ных чиновников, всех обвинили во взятках и коррупции. Началось быстрое следствие. Уже вскоре стараниями Кольбера последовала вторая ночь арестов, на этот раз сенсационных. В Басти­лии очутились двое крупнейших финансовых чи­новников — двое ближайших соратников Фуке. Последовал скорый судебный процесс, на котором фигурировали документы, подготовленные Коль­бером. Потрясенный Фуке бросился к королю. Он объяснил, что все злоупотребления были, но де­лались по прямому приказу покойного Мазарини. И все полученные обвиняемыми деньги передава­лись кардиналу, таков был обычай! К его изумле­нию, молодой король только печально развел ру­ками: «Если таков был обычай, то это очень плохой обычай. С точки зрения закона эти гос­пода — воры, что доказало следствие. Все воры нынче должны выучить: воровать не только плохо, но очень опасно. С преступными обычаями будем заканчивать. Вор должен отвечать!»

Это случилось впервые: молодой король отка­зал в просьбе всемогущему финансисту. Состоялся суд. Фуке знал прежний суд, искавший истину. Те­перь он увидел новый суд, исполнявший желание короля. Соратников Фуке приговорили к повеше­нию на Гревской площади.

Друзья Фуке качались на виселице; Кольбер продолжает ежедневно доносить Людовику о «но­вых вскрывшихся фактах злоупотреблений Фуке».

В конце апреля король получил наконец же­ланный полный отчет Кольбера о деятельности Фуке за последние 20 лет. Кольбер постарался — в отчете было все, что хотел король. Отчет доказы­вал, что за время своего интендантства Фуке пе­рерасходовал 80 миллионов ливров — эти деньги попросту исчезли из казны. В заключение Кольбер сделал главный вывод, который так хотел услы­шать король: олигарх-министр, этот «финансовый Зевс», как его называли в Париже, — главная при­чина бедности могущественного короля и нищеты казны великой державы.

Между тем тотчас после казни друзей Фуке на­чал действовать. Королю донесли, что олигарх укрепляет принадлежавший ему небольшой остро­вок Бель-Иль в Атлантическом океане. У острова была настораживающая мятежная история. Этот клочок земли принадлежал прежде кардиналу де Репу, одному из самых активных вождей ненавист­ной Фронды. У него и купил островок Фуке. На островке расположились древний монастырь и ста­ринная крепость с зубчатой стеной и башнями.

По поручению короля в Бель-Иль отправился д'Артаньян. Вернувшись, мушкетер сообщил Лю­довику, что Фуке совсем недавно отремонтировал крепость. В ней содержится отлично экипирован­ный гарнизон. Фуке укрепил и свой флот. Он купил несколько новых кораблей. Этот маленький флот теперь постоянно курсирует вокруг островка — ох­раняет.

Молодой король оценил приготовления Фуке. Он тотчас начал демонстрировать ему... свое пол­нейшее доверие.

Он поручает Фуке провести сложнейшие сек­ретные дипломатические переговоры за рубежом.

Фуке успокаивается. Он слишком богат и удач­лив, он разучился долго волноваться. Но главное, по-прежнему не понимает опасный характер моло­дого властителя — эту выработанную несчастьями детства способность двоедушничать, умение усы­пить жертву, прежде чем нанести ей решающий удар.

Получив секретные задания короля, Фуке пре­спокойно отправляется в Европу.

Он блестяще справляется с поручениями ко­роля. Как всегда, умело используя огромные деньги и свое искусство обольщать. В Варшаве влюбил в себя любовницу польского короля Яна II Кази­мира. Переспав с ней, не забыл щедро заплатить. И она стала его верным агентом, помогла успешно договориться с польским королем. Фуке осуще­ствил мечту Людовика: Ян Казимир объявил своим преемником на польском престоле герцога Энгиенского, родственника Людовика XIV.

После польского успеха Фуке проделывает длинный путь в карете — прибывает в Стокгольм. В Стокгольме новый успех! Он провел переговоры с первым министром графом Ф-н и договорился о продлении франко-шведского союза. Успешные пе­реговоры завершились сладостной ночью с первой красавицей Скандинавии, графиней Ф-н. Как и все его любовницы, графиня получила от него вели­колепный подарок — бесценную диадему. К сожа­лению, граф Ф-н узнал о сладостной ночи. Но и здесь Фуке не сплоховал. Будучи насквозь штат­ским человеком, Фуке умело избежал вызова на ду­эль, опять же при помощи золота. Он сохранил честь и приобрел столь нужный Франции договор. После чего великолепная карета неутомимого Фуке, окруженная эскортом гвардейцев, объяви­лась в Амстердаме. Здесь победоносный месье за­ключил выгоднейший торговый договор, выкупив заодно великолепное полотно Рембрандта, укра­сившее королевский дворец.

Фуке вернулся в Париж триумфатором, упоен­ный успехом и окончательно уверовавший в себя. Заботясь о поручениях короля, Фуке, как всегда, не забывая и себя. Деньги, как правило, идут к деньгам! Несколько блестящих финансовых опе­раций, совершенных им во время путешествия, сделали его состояние фантастическим. Это были невероятные успехи и невероятные деньги! Он забыл то, что нужно заучить всем удачливым че­столюбцам: «Добравшись до вершины горы, оглянитесь назад, и вы узнаете, что стоите над пропастью».

Вернувшись в Париж, он задумал продолже­ние. Он решил управлять молодым Людовиком, как управлял жалким польским королем — с помо­щью женщины... Взгляд Фуке, конечно же, упал на трогательную фаворитку — хромоножку Луизу Лавальер. Задача показалась Фуке нетрудной. Ма­демуазель была не родовита, бедна, к тому же при­храмывала. У нее было очаровательное личико, но разве можно ее сравнить с покоренными Фуке зна­менитыми красавицами. После стольких побед — его и его золота над дамскими сердцами — баловень судьбы предположил, что быстро закончит дело с бедной хромоножкой. Он решил переспать с нею, предложив возлюбленной короля огромную но тем временам сумму в 200 тысяч ливров. (Рабочий за­рабатывал не более тридцати в месяц...) Так что 200 тысяч могли уложить в постель любую из тех, с кем имел дело Фуке. Но не Луизу. Она была этакий наивный полевой цветок, столь странный в тогдаш­нем, да и нынешнем веке. Чистая девушка беско­рыстно обожала короля. Оскорбленная предложе­нием, ответила резкостью и ночью все рассказала королю. Это стало последней каплей. Посягнув на чувства Людовика, Фуке напомнил королю о вре­менах прошлого безвластия — о временах Фронды.

Это случилось уже вскоре в кабинете короля в Лувре. Сидя вот в этом кресле — оно стояло тогда в кабинете, — Людовик объяснял Фуке, как он не­обходим ему теперь, после смерти Мазарини. За­кончив льстивое вступление, король заявил Фуке: