Дмитрий Верхотуров - Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня Страница 36

Здесь нужно сделать только еще одно замечание. Стратегия построения независимого государства в Казахстане и Узбекистане с очевидностью опирается на советский опыт 20-х годов, который главы государств: Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов, бесспорно, изучали еще будучи партийными руководителями. Только Назарбаев изучил его гораздо глубже и многостороннее, в результате чего его политика оказалась более результативной. Он применил практически весь арсенал политики индустриализации 20-х и 30-х годов: концентрация промышленности под государственным управлением, контроль над внешней торговлей, планирование (индикативное планирование в Казахстане), активная внешняя торговля, привлечение иностранных специалистов[124], создание совместных предприятий, развитие образования, активная строительная программа.

А вот Ислам Каримов сделал акцент только на государственном контроле над экономикой, контроле над внешней торговлей и на перекачивании средств из сельского хозяйства в промышленность. То есть, понял советский опыт очень поверхностно и тенденциозно. Итог этого очевиден.

В рамках концепции самостоятельности Сибири, среднеазиатский опыт для нас имеет огромное значение. Это учебник, как надо и как не надо самостоятельно развиваться. Здесь мы может посмотреть, что в сопоставимых условиях работает, а что нет. Ценность этого накопленного соседями опыта состоит в том, что уровень и характер развития Сибири, Казахстана и Узбекистана очень похож. Это были окраины, в которых осуществлялось бурное развитие топливно-энергетического комплекса, сырьевых отраслей, а также очаговое развитие перерабатывающей промышленности.

Потом, Казахстан и Узбекистан пошли в развитии своей самостоятельности намного дальше Сибири, и теперь опережают нас на 15-20 лет. Рассматривая их опыт, мы можем избегать уже допущенных ошибок, и перенимать удачные решения. На сегодняшний день видно, что опыт Казахстана предпочтительнее опыта Узбекистана, и, скорее всего, при более детальной разработке программы самостоятельного развития Сибири опора будет сделана именно на казахские разработки.

В-третьих, кроме населения, мощного экономического потенциала, наличие более развитых соседей – это также предпосылка для самостоятельного развития. Учеба на казахском и узбекском опыте сэкономит нам много сил и времени. Чем пытаться во всем открывать свой особенный «велосипед», в ряде моментов проще и надежнее опереться на успешные программы развития, к тому же максимально приближенные к сибирским реалиям.

ЧАСТЬ III. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СИБИРИ

Глава 7. От экономики сырьевой…

«Первопричины бедности, по моему мнению, заключается прежде всего в недостаточном соответствии между производством и распределением как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, в отсутствии соразмерности между источниками энергии и ее эксплуатации. Убытки, происходящие от этого несоответствия, огромны».

Экономическое развитие Сибири в рамках концепции сибирской самостоятельности – это наиболее сложный и обширный вопрос. По своей значимости и важности он стоит впереди всех остальных вопросов, даже вопроса об углублении истории Сибири и тщательного изучения до-русского периода.

Его важность заключается в том, что именно сложившейся экономической системой в Сибири создается и поддерживается низкий уровень развития сибирского общества. Без решения этого вопроса не будут сняты сегодняшние преграды, а также Сибирь не получит необходимых ресурсов для своего развития. Поэтому экономика – это вопрос центральный.

Развитие Сибири в последние лет 300 находилось в чужих руках и планировалось из центра Государства Российского. Как оно планировалось и что в результате получалось, мы рассматривали. Но эта традиция не прекратилась и сейчас. В Москве по-прежнему создаются планы того, как бы получше «устроить» Сибирь. И один из этих документов был принят в 2002 году.

Его лучше назвать именно так, потому что никакого другого названия ему подобрать не получается.

7 июня 2002 года российское правительство приняло и утвердило Стратегию экономического развития Сибири до 2015 года. Казалось бы, документ важный и нужный, определяющий развитие огромного региона на долгосрочную перспективу. Однако, при чтении этого документа возникает мысль, что что-то здесь не так.

Подобные документы обладают очень большим влиянием на экономическое развитие, даже тогда, когда о них забывают. На основании выкладок таких долгосрочных программ составляются программы развития, программы вложения в основной капитал, то есть инвестиций. Эти проекты, будучи реализованными, оказывают воздействие на дальнейшее развитие экономики. В качестве примера можно привести план Государственной электрификации России, принятый в декабре 1920 года. Он непосредственно определял развитие советского хозяйства, и энергетики особенно, до 1934 года, пока наметки плана не были выполнены. После этого влияние плана чувствовалось через разработку планов развития электроэнергетики, через осуществление разных энергетических проектов, через размещение промышленности по территории Советского Союза. Будучи давно превзойденным, план ГОЭЛРО и позднее был документом, определяющим политику экономического развития страны.

Так и здесь. Стратегия экономического развития – это не просто писулька, от которой можно вскоре отказаться. Это документ, который будет оказывать непосредственное влияние на развитие сибирской экономики по меньшей мере до 2015 года, и в дальнейшем через реализованные проекты.

Однако, читать этот документ невозможно, без чувства недоумения. Уже с первых строк понятно, что его составляли люди, далекие от Сибири не только территориально, но и духовно. С первых страниц начинаются, и до последних продолжаются рассуждения об огромных богатствах Сибири: нефти, газе, угле, рудах металлов, о транспортных коридорах, и о том, как бы сибирские ресурсы подешевле добывать и подороже продавать.

Итак, по пунктам.

В программе написано: «Долгосрочные интересы Российской Федерации, состоящие в создании современной экономики инновационного типа, интегрированной в евроазиатское экономическое пространство, определяет особую роль Сибири в силу ее географического положения и наличия значительного ресурсного, производственного, научно-технического, образовательного и кадрового потенциала. Между тем в последнее время наметилась тенденция оттока населения из Сибири и относительного замедления темпов экономического роста».

Этой фразой программа открывается. В ней формулируются генеральные цели стратегии. «Создание современной экономики инновационного типа», – ни больше, ни меньше. Эту фразу мы запомним, она нам пригодится на будущее. А пока же скажем, что при придирчивом чтении документ можно отбросить с первого абзаца. Вообще-то экономисты, также как и военные, оперируют точными данными и точными сроками: финансовым годом, или, например, пятилетками. А что же такое «в последнее время»? Как это понимать? И от какого срока отсчитывать это самое «последнее время». Вот ведь вопрос вопросов.

Тезис не подкреплен доказательствами, то есть статистикой. Это снова к вопросу о точных сроках. Использование статистики вынуждает говорить: «вот в таком-то году был такой-то прирост, а вот в таком-то году был такой-то». Но, поскольку в качестве единицы измерения времени авторы программы приняли «последнее время», то, понятно, использование статистики очень затруднено. Здесь можно было бы просто привести две небольшие таблицы с данными об изменении численности населения Сибири и с данными о росте ВВП региона и промышленного производства. На это много бумаги не потребовалось бы, и была бы соблюдена доказательность. А пока, за неимением цифр, мы рассуждаем о «тенденциях оттока» и об «относительном замедлении».

Ответы на эти вопросы, точные и конкретные, имеют самое непосредственное отношение к программе долгосрочного экономического развития Сибири. Необходимо точно ответить на вопрос об оттоке населения, об его динамике и возможных перспективах. Необходимо иметь точное представление о темпах экономического роста в Сибири, чтобы составить себе представление об экономических возможностях региона.

А потом, авторы программы грубо ошиблись с «относительным замедлением» темпов. В сибирских регионах с 1990 года произошел сильнейший спад промышленного производства, по разным регионам составивший от 37% до 61,6% от уровня 1990 года. За истекшие 14 лет сибирская промышленность потеряла в среднем около половины своего производства, своих мощностей. Причем в наиболее промышленно развитых регионах потеряно более половины: 55-60% производства. Это спад, вполне сопоставимый с военным разгромом. Назвать его «относительным замедлением» ни в коем случае нельзя. Этот спад и его последствия – есть ключевой момент для составления программы экономического развития Сибири. Первое, что должно быть расписано в такой программе, так это меры по преодолению последствий спада 90-х годов.