Ленни Бреннер - Сионизм в век диктаторов Страница 36

Еврейская буржуазия — единственный источник нашего конструктивного капитала

С самого начала ревизионисты считали средний класс своей клиентурой, и они давно уже ненавидели левых. В

1933 г. один юноша написал Жаботинскому письмо, в котором спрашивал, почему он стал таким яростным антимарксистом; Жаботинский написал замечательную статью «Сионизм и коммунизм», в которой разъяснил, почему эти понятия совершенно несовместимы. С точки зрения еврейства, «коммунизм стремится уничтожить единственный источник нашего конструктивного капитала — еврейскую буржуазию — потому, что ее суть — наш корень, а принцип коммунизма — классовая борьба против буржуазии». В Палестине марксизм, следовательно, был самым серьезным врагом сионизма.

«Суть коммунизма состоит в том, что он агитирует и намерен и впредь подстрекать восточные народы против господства европейцев. Это господство, по его мнению, является «империалистическим» и эксплуататорским. Я думаю иначе и считаю, что господство европейцев приобщает их к цивилизации, но это отдельный случайный вопрос и не относится к делу. Одно ясно: коммунизм подстрекает и намерен и впредь подстрекать восточные народы, и это он может делать только во имя национальной свободы. Он говорит им и будет и далее говорить: ваши земли принадлежат вам, а не каким-либо иностранцам. Вот как он намерен разговаривать с арабами вообще и с арабами Палестины в частности… Для наших сионистских легких коммунизм — это удушливый газ, и вы должны обращаться с ним соответственно»11.

Типичным для него был переход от правильных посылок к неправильным выводам. Согласно логике, сионизм и марксизм несовместимы, но в жизни бывало, что те, кто пытался смешать обе идеологии, не находились во враждебных лагерях. На практике «социалисты-сионисты» приносят социалйзм в жертву сионизму, а не наоборот, но Жаботинский утверждал, что никакой существенной разницы между коммунистами и сионистами «Поалей» нет.

«Я не верю, что имеется какая-либо разница между коммунизмом и другими формами социализма, основанная на классовых взглядах… Единственное различие между этими двумя лагерями сводится к различию темпераментов — один сломя голову бросается вперед, а другой действует немного медленнее. Такое различие не стоит капли чер. нил, необходимой для того, чтобы описать его на бумаге»12.

Разум Жаботииского всегда работал в прямолинейном направлении. Капиталистический класс был главной силой сионизма; отсюда логично заключить, что забастовки препятствовали капиталовложениям в Палестине. Они могли бы быть приемлемыми в передовых индустриальных странах, их экономика могла выдержать их, но не там, где все еще по кирпичику закладывался фундамент Сиона. Точно подражая итальянским фашистам, ревизионисты выступали против забастовок и локаутов, однако рассматривая забастовки как самое тяжелое преступление:

«При этом под «Обязательным» арбитражем мы понимаем следующее: после избрания такого постоянного органа обращение к нему должно быть единственным путем урегулирования индустриальных конфликтов, его решения должны быть окончательными, а забастовки и локауты (так же как бойкот рабочих еврейского происхождения) должны быть объявлены изменническими по отношению к интересам сионизма и должны подавляться всеми законными и моральными средствами, имеющимися в распоряжении государства»13.

Ревизионисты не собирались ждать, пока они возьмут в свои руки государственную власть, чтобы сломить лейбористских соперников. Ахимеир, их лидер в Палестине (Жаботинскому было запрещено пребывание в Палестине Верховным комиссаром после того, как провокации ревизионистов стали причиной восстания арабов в 1929 г.), вызывающе вел свой раздел «Дневник фашиста» в их газете. Он имел свой эквивалент итальянского «Скводристи» в «Брит Ха Бирионим» (Союзе террористов), названном так в честь древних сикари — вооруженных кинжалами убийц, действовавших во время иудейского восстания против Рима, — и он натравливал ревизионистскую молодежь на окончательный бой с лейбористскими сионистами:

— «Мы должны создать группы действия; истребить физически Гистадрут; они хуже арабов… Вы не студенты; вы просто гнилье… Среди вас нет ни одного способного совершить убийство по образу тех германских студентов, которые убили Ратенау. В вас нет националистического духа, который доминировал у немцев… Ни один из вас не в состоянии убивать так, как были убиты Карл Либкнехт и Роза Люксембург»14.

Палестинцы были отныне свидетелями действий сионистов в обличье Гистадрута, изгоняющего тысячи арабов с мест их сезонной работы в еврейских апельсиновых рощах, и ревизионистских фашистов, совершающих налеты на Гистадрут. Но в то время, как у арабских рабочих все еще не было руководства, чтобы защитить сйбя, Гистадрут был хорошо организован. После ряда острых столкновений, включая решающее сражение в Хайфе 17 октября 1934 г., когда 1500 лейбористских сионистов пошли на штурм штаб-квартиры ревизионистов и ранили десятки фашистов, ревизионистская кампания захлебнулась. Рядовые члены Гистадрута были вполне готовы ответить на фашистское нападение, перейдя в наступление на противника, и разгромить его, но «лейбористско-сионистское» руководство не хотело сражаться с фашизмом в Палестине, как и в любом другом месте, и дало ему возможность избежать разгрома, опасаясь, что серьезные сражения приведут к отчуждению их сторонников из среднего класса сионизма в диаспоре.

Отношения ревизионистов с итальянскими фашистами

В начале 30-х гг. Жаботинский решил создать партийную школу в Италии, и местные ревизионисты, которые открыто отождествляли себя с фашистами, «обрабатывали» Рим. Он достаточно хорошо знал, что выбор Италии как места для партийной школы только подтвердил бы, что они фашисты, но он настолько подвинулся вправо, что утратил всякий интерес к тому, что могли бы подумать его «враги», и даже подчеркнул одному из своих итальянских сторонников, что они могли бы создать свою предполагаемую школу, в другой стране, но «мы… предпочитаем организовать ее в Италии»15.

К 1934 г. итальянцы решили, что, несмотря на все дружественное отношение к ним, Соколов и Вейцман, а также руководство ВСО и не помышляли о разрыве с Лондоном. Кроме того, итальянцы не были довольны ростом влияния внутри ВСО социал-демократических лейбористских сионистов, которые были связаны, хотя и не непосредственно, с их собственным подпольным социалистическим противником. Поэтому им очень хотелось продемонстрировать поддержку ими ревизионистов, которые явно были фашистами Сиона. В ноябре 1934 г. Муссолини разрешил «Бетару» зачислить свое подразделение в морскую академию в Чивитавеккья, которой ведали чернорубашечники.

Даже после убийства Арлосорова в 1933 г. и кампании срыва забастовок, организованной Ахимеиром против Гистадрута, Бен-Гурион все-таки подготовил в октябре 1934 г. мирное соглашение с Жаботинским, но рядовые члены Гистадрута отвергли его, и ревизионисты в конце концов создали собственную Новую сионистскую организацию (НСО).

Жаботинский просил своих итальянских сторонников провести первый всемирный конгресс НСО в Триесте в 1935 г., афишируя тот факт, что ему, Жаботинскому, было безразлично, что люди станут думать о том, что его движение созывает свой учредительный съезд в фашистской Италии 16.

В итоге конгресс состоялся в Вене, но после него Жаботинский посетил академию в Чивитавеккья. Как ни странно, он никогда не встречался с Муссолини — может быть, хотел доказать, что не был просто еще одним «вожаком-буйволом».

Хотя нет ни одного заявления Жаботинского, в котором он называл бы себя фашистом, и несмотря на бесчисленные упоминания о его гладстоновских (то есть либеральных — Ред.). убеждениях, представители других крупных политических течений считали ревизионистов сионистскими фашистами. Вейцман в узком кругу говорил, что в убийстве Арлосорова чувствуется рука фашистов; Бен-Гурион называл обычно Жаботинского Владимиром Гитлером и даже позволил себе именовать нацистов «германскими ревизионистами»17. Фон Мильденштайн рассказывал читателям о своей встрече на борту парохода с «еврейским фашистом»-бетарцем; он характеризовал молодежь как «фашистскую группу среди евреев. Будучи радикал-националистами, они враждебно относились к любого рода компромиссу по вопросу о еврейском национализме. Их политической партией являются ревизионисты»18.

Подлинное посвящение сионистских ревизионистов в фашисты было осуществлено самим Муссолини, сказавшим в 1935 г. Давиду Прато — позже он стал главным раввином Рима, — что, «для того чтобы сионизм преуспел, вам надо иметь еврейское государство с еврейским флагом и еврейским языком. Единственно, кто хорошо это понимает, — это ваш фашист Жаботинский»19.