Аркадий Первенцев - Секретный фронт Страница 37

- Вы думаете? - Бахтин старался казаться спокойным, но голос его пресекся, начальник отряда откашлялся, потер себе грудь.

- Видите ли, Очерет - мужчина обязательный, - продолжал Муравьев. Если постановил, выполнит... Вы рекомендовали проникать в подполье. Вот я и попросил бы вашего разрешения направить Кутая с линейной заставы Галайды к Очерету вместо захваченного нами мюнхенского связника.

Бахтин пожал плечами.

- Не слишком ли стереотипный номер, Андрей Иванович? А потом снова Кутаю идти на такой риск...

- Риск - благородное дело, говаривал мне еще мой Гатя. - Муравьев потер ладонью о ладонь. - Риск смертельный, я согласен, если связник не лжет.

- А он не лжет?

- Десять дней лгал, на одиннадцатый "раскололся". Кутай выудит у связника все. Остается один нерешенный вопрос: знает ли связника Очерет или кто-нибудь из его окружения?

- Что говорит связник?

- Клятвенно уверяет, что он не известен никому из группы Очерета. Врать ему невыгодно, дело идет не только о Кутае, а прежде всего о жизни самого связника. У него семья на Станиславщине. Проверено. - Муравьев достал из сейфа документы. - Вот фотография. Это жена. Работает в загсе. Это дети.

Глядя на фотографию чужой семьи, Бахтин вспомнил свою. Тревожно пронзила мысль: "А вдруг... Останутся его дети без матери... Вероника..." Тряхнул чубом, встал, поправил кобуру.

- Вызывайте лейтенанта Кутая, майор. Только...

- Кроме нас с вами и следователя Солода, никто знать не будет, товарищ подполковник. - И, словно догадавшись о мыслях начальника, весело добавил: - Ему не впервые. Глянешь на него, этакий мужичонка, а сила колос-с-сальная. И по-умному хитер...

Глава седьмая

Вызванный в отряд лейтенант Кутай въехал в городок вскоре пополудни, когда яворы выложили на побуревшей и запыленной траве четкие контуры теней.

За рулем вездехода - сержант Денисов, сумрачно-пристально следивший и за дорогой и за обочинами, так же как и сидевший рядом с лейтенантом старшина Сушняк.

По условиям того времени и у Денисова, и у Сушняка, и у Кутая были автоматы ППШ с дисками на шестьдесят патронов, помимо неизменных гранат, запасенных в избытке для любого боя.

Въехав в город через контрольно-пропускной пункт, установленный недавно, мимо домиков под островерхими черепичными крышами, автомашина пересекла площадь, миновала костел и остановилась возле серого, казенного вида здания с кирпичным забором и железными воротами. Дежурный, оставив своего помощника возле машины, прошел в будку, позвонил.

Денисов откинулся на сиденье, поерзал затекшей спиной, вымолвил неохотно: "Порядок есть порядок".

Кутай тоже прошел в будку, крепкий, надежный, с пистолетом-пулеметом. Ходил он твердо, ступая всей подошвой, неторопливо и как бы вразвалку. Походка выработалась у лейтенанта именно такая, спокойная и уверенная, после нескольких операций, мало кому известных, но укрепивших его славу разведчика.

Дежурный, позвонивший куда положено, вышел из будки, махнул рукой, разрешая въезд, и железные, трудно поддающиеся ворота открыл солдат, до этого стоявший внутри двора.

Запыленная темно-зеленая машина с брезентовым верхом на малом газу въехала во двор, вымощенный выщербленными плитами.

Штаб, казармы и подсобные службы отряда разместились на территории бывшей польской тюрьмы. Довольно обширная площадь была обнесена каменным забором в полтора человеческих роста, с караульными вышками и запасными воротами для хозяйственных нужд. В условиях того времени удачней постройки не подберешь.

Это была маленькая крепость с крепким гарнизоном. На обширной площадке напротив входа в административный корпус бывшей тюрьмы стояли в две линии бронетранспортеры, три броневика и минометные установки на автотяге, зачехленные зелеными брезентами, судя по караульным, принадлежавшие армейской части. Так подумал Кутай, входя в штаб.

Поставив машину за бронетранспортерами, Денисов подошел к Сушняку, и они закурили.

- Пригнали технику, - сказал Сушняк. - На прочес?

- Техника всегда нужна, - скупо отозвался Денисов.

Сушняк смял в толстых пальцах окурок, огляделся, отнес в урну.

"Ишь ты, старшина, перенимаешь у лейтенанта даже походку!" - подумал Денисов, наблюдая за медлительными и важными движениями Сушняка, за его крепко сбитой фигурой с широченными, несколько свислыми плечами. На Сушняке была фуражка из выцветшего зеленого сукна, козырек надломлен и прихвачен ниткой, сбоку заштопанная дырка - пулевая пробоина после августовской схватки. Вспоминая эпизоды того боя, Денисов тепло думал о старшине, о его бесстрашии и товарищеской чуткости.

- А ты знаешь, срочный вызов, - сказал Сушняк.

- Что-что? - переспросил задумавшийся Денисов.

- Я говорю, срочный вызов, может, и понадобимся.

- А вдруг разузнали о Путятине, - предположил Денисов.

- Да, Путятин... - И они заговорили о пропавшем товарище, чувствуя свою вину перед ним и жалея его. Теперь сомнений не оставалось: Путятин погиб, но где и как?

- Командир отказался похоронную подписывать, - сказал Сушняк.

- Рассчитывает еще найти?

- Хоть бляху от его ремня.

Тем временем Кутай, войдя в здание, представился дежурному и попросил доложить начальнику отряда.

Дежурный офицер, подчеркнуто туго перетянутый блестящими ремнями, всмотрелся в Кутая, словно узнавая, сказал:

- Подполковник ждет вас, товарищ лейтенант!

Подполковник Бахтин с вполне понятным нетерпением ожидал вызванного с заставы Галайды лейтенанта Кутая.

Кутай отрапортовал о своем прибытии. Начальник отряда пожал ему руку, вгляделся изучающе.

Каков он, этот бесстрашный человек? Что отличает его от сотен и тысяч остальных? Рост? Нет. Лицо? Тоже обыкновенное. Ни одной особой приметы, ничего броского, выдающегося. Нос, губы? Да мало ли людей с такими неопределенными носами! Глаза? Да, не каждый выдержит этот кинжально нацеленный взгляд. Непреклонность, воля, характер - о них говорят глаза.

- Прошу, садитесь, товарищ Кутай, - по-домашнему просто предложил подполковник, продолжая следить и удивляться размеренности и неторопливости его движений, отсутствию даже намека на скованность, овладевающую многими младшими офицерами в присутствии старших по званию. "Независимость, уважение к себе - вот что отличает его", - подумал Бахтин.

Они сидели друг против друга. Бахтин излагал задачу операции. Кутай слушал и только изредка произносил одно слово: "Так". Через десять минут подполковник высказал главное, не преуменьшая риска и сложности.

- Разжевывать вам задачу я нахожу наивным и не хочу показаться смешным, - дружески завершил начальник отряда первую часть беседы.

Кутай сжал губы, подумал, сцепил пальцы смуглых рук, разжал их рывком и после этой паузы уточнил:

- Надо войти в подполье, отыскать Очерета и взять его. В каком виде? Живым?

- Лучше живым, товарищ лейтенант. Как?

- Постараюсь, товарищ подполковник, - ответил Кутай. Говорил он приглушенным твердым голосом, с небольшой хрипотцой и украинским акцентом.

Бахтин вздохнул; озабоченность не покидала его.

- Постарайтесь, товарищ Кутай. - Он подал ему подметное письмо.

Кутай, прочитав, молча кивнул. Бахтин достал портсигар, предложил лейтенанту закурить - тот отказался.

- Брать Очерета опасно. - Бахтин мучительно наморщил лоб. - Возьмете напарника. Кого бы вы хотели?

- Разрешите старшину Сушняка, он знает украинский.

- А сержанта Денисова? Я подписывал ему грамоту.

- Денисов тоже надежный боец, - сказал Кутай, - но он слишком приметен, курчавый больно. Знает татарский язык, сам из Казани, по-украински говорит с акцентом...

Подполковник внимательно выслушал лейтенанта.

- Хорошо. Пусть будет старшина Сушняк. А теперь займемся деталями.

Два офицера подробно обсудили операцию, хотя ни тот, ни другой еще не знали многого. Пока их задача - оценить обстановку, разработать систему поимки вожака банды, распределить силы. На всякий случай к селу Повалюхе будет отправлено подразделение бойцов, но пуля нередко опережает...

- А теперь прошу пройти к старшему лейтенанту Солоду. Он свяжет вас с эмиссаром, - заканчивая встречу, предложил подполковник.

В темном коридоре, сохранившем запахи цвели, Кутай столкнулся с Муравьевым. Тот пожурил его - "Избегаешь меня, гроза атаманов" - и, дружески пожав ему локоть, подтолкнул к комнате следователя.

Кутай застал Солода за бумагами. У Солода стало пошаливать зрение, и он, стесняясь своего недостатка, пользовался очками, когда не было свидетелей. Увидев Кутая, быстро сдернул очки, сунул их в стол, поздоровался со своим однокашником: с Кутаем они вместе учились в городе Бабушкине.

- Ах, это ты, Кутай! Сколько же мы с тобой не видались? Еще с разгрома Луня? - Солод, близоруко щуря свои добрые глаза, часто помаргивал, словно у него был тик.

- Как у тебя с механизмом? - Кутай обнял его, ощутив под руками худощавое тело.