Александр Широкорад - Русь и Орда Страница 37

1 сентября повезли пленное население Хлынова в московские пределы. Великий князь велел их расселить в Боровске, Алексине и Кременце, где им были даны усадьбы и земли, торговых же людей поселили в Дмитрове.

Часть вятичей была поселена даже в подмосковной слободе: нынешнее московское село Хлыново свидетельствует об этом поселении.

Так было покончено с последним оплотом ушкуйников. Однако спасшиеся из Хлынова ушкуйники обосновались на Волге в районе современного города Камышина. Как писал в 1915 г. известный историк казачества Е.П. Савельев: «Вот в этих-то местах, согласно памяти народной, выраженной в песне волжско-донской вольницы — «Как пониже-то, братцы, было города Саратова, а повыше-то было города Камышина, протекала Камышинка река…», и нужно искать первые становища хлыновцев, бежавших от порабощения московских князей. Торговые караваны давали случай этой вольнице приобретать «зипуны», а пограничные городки враждебных Москве рязан-цев служили местом сбыта добычи, в обмен на которую новгородцы могли получать хлеб и порох.

Иван III, зная предприимчивый характер этой удалой вольницы, поселившейся за пределами его владений, вблизи окраин враждебного ему княжества Рязанского, зорко следил за движениями этой горсти людей, не пожелавших ему подчиниться. Чтобы предупредить сношения рязанцев с этой вольницей, Иван III напоминал своей сестре, вдовствующей рязанской княгине Агриппине, не пускать ратных людей дальше Рясской переволоки, «а ослушается кто и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Агриппина, велела казнити»…

При движении на Дон с Днепра Черкасов, белогородских и старых азовских казаков новгородцы спустились вниз по этой реке до самого Азова, смешались с другими казацкими общинами и таким образом положили основание «Всевеликому Войску Донскому», с его древним вечевым управлением.

Казаки-новгородцы на Дону — самый предприимчивый, стойкий в своих убеждениях, даже до упрямства, храбрый и домовитый народ. Казаки этого типа высоки на ногах, рослы, с широкой могучей грудью, белым лицом, большим, прямым хрящеватым носом, с круглым и малым подбородком, с круглой головой и высоким лбом. Волосы на голове от темно-русых до черных; на усах и бороде светлее, волнистые. Казаки этого типа идут в гвардию и артиллерию.

Говор современных новгородцев, в особенности коренных древних поселений, во многом сходен с донским, жителей 1-го и 2-го Донских округов. Как те, так и другие звук «щ» не выговаривают, а заменяют его двойным «ш», например, ишшо, ишшобы, пешшаный, пешшинка, што (что), пишша и пишта (пища) и проч. Вместо «жд» всегда почти употребляют: Рожество, Одежа, надежа (надежда), дож и проч. Вместо «к» всегда «х», в словах: хрешшенье, дохтур и др. Также: скусно, свиток и твиток (цветок), сумлеваться, сусел, укунуться, анагдась, глыбоко, быдто, кружовник, ослобонить, некрут, антиллерия, дака (дай-ка), ухи, польга (польза), слухать, верьх, и верьхи (верхом), молонья (молния), женыпина, болесть, ужасть, жисть, скупердяй, панафида (панихида), трухмал, лясы точить, ну те к ляду, сиверка, сивер, исть (есть) и др. Новгородцы лучше, чем москвичи, знали древние сказания о начале Руси и ее славных витязях-богатырях. Язык их деловых бумаг, как и старых донских казаков, чище московского и отличается от последнего как чистотой, так и образностью выражений.

Новгородцы также занесли на Дон названия: атаман, стан, ватага, ильмень (общее название большого чистого озера) и др.».[155]

В XIV–XV веках московские летописцы пытались всячески очернить ушкуйников и новгородцев вообще, называли их разбойниками, крамольниками и т. д. А вот потом о деяниях ушкуйников было велено просто забыть. Упоминаний о них нет ни в школьных, ни в университетских учебниках XIX–XX веков. Тот же С.М. Соловьев в своем огромном труде «История России с древнейших времен» отводит ушкуйникам лишь несколько абзацев и без всяких комментариев. Авторы множества романов о временах Дмитрия Донского, как, например, уже упоминавшиеся Ю. Лощиц, М. Каратаев, зло и оскорбительно отзываются об ушкуйниках, мол, мешали генеральной и прогрессивной линии Ивана Калиты и его героического внука.

Но вот в 1924 г. об ушкуйниках вспомнили организаторы русского эмигрантского движения. В Англии и США часть скаутов стали называть себя «Роверами». В английской традиции этим словом обозначали пиратов, корсаров, отличавшихся своей лихостью и предприимчивостью. Тогда наши эмигранты решили называть русских скаутов «ушкуйниками». Несколько лет в 1920-х годах этот термин использовался, а затем исчез.

Итак, на Руси ушкуйники были забыты окончательно. Но их никогда не забывали татары. Другой вопрос, что при царе и большевиках писать об этом было нельзя. Но вот с 1991 г. практически ни один труд татарских историков не обходится без проклятий по адресу ушкуйников. Татарские художники рисуют полотна, где изображают схватки их предков со злодеями ушкуйниками. Вот, к примеру, монография Альфреда Хасановича Халикова («Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария». Академия наук Татарстана. Казань, 1994). Ох, как не нравятся автору «разбойные походы новгородских ушкуйников, например в 1360, 1366, 1369, 1370, 1371 гг.» «1391–1392 гг. — массированный поход новгородцев и устюжан на Вятку, Каму и Волгу, взятие ими Жукотина и Казани».

Ряд историков говорят о геноциде булгарских народов в XIV веке, правда, грешат не только на ушкуйников, но и на Едигея и других ханов Золотой Орды. Приводят длинные списки булгарских городищ, уничтоженных в XIV веке.

Почитаешь казанских историков и видишь, что ушкуйники просто житья не давали миролюбивым труженикам Золотой Орды. Ну что ж, каждый историк волен по-своему оценивать те или иные события.

Глава 11

Королевство Даниила Галицкого

Об отце Даниила Галицкого, князе Романе Мстиславовиче, С.М. Соловьев писал: «Роман слыл грозным бичом окрестных варваров — половцев, литвы, ятвягов, добрым подвижником за Русскую землю, достойным наследником прадеда своего, Мономаха: «он стремился на поганых, как лев, — говорит народное поэтическое предание, — сердит был, как рысь, губил их, как крокодил, перелетал земли их, как орел, и храбр он был, как тур, ревновал деду своему, Мономаху». Мы видели, что одною из главных сторон деятельности князей наших было построение городов, население пустынных пространств: Роман заставлял побежденных литовцев расчищать леса под пашню, но тщетно казалось для современников старание Романа отучить дикарей от грабежа, приучить к мирным земледельческим занятиям, и вот осталась поговорка: «Роман! Роман! худым живешь, литвою орешь».[156]

Роман постоянно вмешивался в феодальные усобицы Польского государства. В основном он выступал на стороне князя Лешко Белого (1186–1227, князь краковский 1194–1198, 1201, 1202–1210, 1211–1227), сына Казимира II Справедливого. Но когда Лешко основательно обосновался в Кракове, Роман потребовал у него волости в награду за прежнюю дружбу. Лешко отказал, в результате прежние союзники рассорились. По словам летописца, в ссоре этой не последнюю роль сыграл Владислав Ласконогий (1161–1231 гг., князь краковский в 1228 г.). В 1205 г. Роман Мстиславович осадил Люблин, но, узнав, что Лешко с братом Конрадом идут на него, снял осаду и двинулся им навстречу. Перейдя Вислу, галиц-кие полки стали под городом Завихвостом. Вскоре туда прибыли послы от Лешко и начали переговоры. Решено было приостановить военные действия до окончания переговоров. Роман Мстиславович с несколькими дружинниками спокойно отъехал на охоту, но в засаде его ждал большой польский отряд. Силы были неравны, и после короткого, но жестокого боя Роман Мстиславович и его дружинники были убиты.

В год смерти Романа Мстиславовича его старшему сыну Даниилу было 4 года, а младшему Васильку — 2 года. У покойного Романа было слишком много врагов как вне, так и внутри его княжества, поэтому Даниилу пришлось многое испытать, прежде чем вернуть себе отцовский престол.

10 марта 1241 г. татары переправились через Вислу и вторглись в Польские земли, а затем в Венгрию.

После ухода татар из Венгрии Даниилу пришлось вести тяжелые войны с Ростиславом Михайловичем Черниговским, с литовцами и поляками. В 1249 г. Ростислав Михайлович вместе с польскими и венгерскими войсками в очередной раз вторгся в Галицкую землю. Но на реке Сан произошла жестокая битва, в которой I Даниил с братом Васильком наголову разгромили пришельцев. Ростислав с позором бежал к своему тестю венгерскому королю Беле IV. Больше он на Русь не возвращался. Его сыновья Михаил и Бела, стали венгерскими банами. Причем Михаил вступил в брак с Марией, дочерью Ивана Асеня II, царя Болгарского в 1218–1241 гг., и его сын стал болгарским царем I Иваном Асенем III.

На Руси же черниговские князья исчезают со страниц летописей, а Черниговское княжество распадается на ряд удельных княжеств: Брянское, Новгород-Северское, Курское, Труб-чевское, Путивльское, Одоевское, Воротынское, Белевское, Карачевское и др.