Игорь Можейко - История Бирмы: краткий очерк Страница 37

Двойственность позиции Франции выразилась уже в том, что проезжавший в Бирму через Индию французский посол посетил вице-короля Индии и заверил его, что Франция не имеет интересов в Бирме. Разумеется, он не развеял подозрений английских властей, хотя говорил правду: в случае конфликта Франция не могла, да и не хотела, реально помогать Бирме, что и подтвердилось через несколько лет.

Непоследовательно вел себя французский посол и в самой Бирме. Он поставил условием заключения договора передачу в аренду Франции рубиновых копей, разработка которых была одной из основных монополий бирманского царя, на которую не замахивались пока даже англичане. Престиж Франции как потенциального союзника упал, и надежды на заключение союза угасли. Конвенция не была ратифицирована; единственное, чего удалось достигнуть, было соглашение о посылке Францией в Бирму военных инструкторов, о подсудности французов в Бирме бирманским судам и о порядке разрешения торговых конфликтов. Однако соглашение по этим пунктам не было утверждено французским министерством иностранных дел, и в июле 1874 г. бирманское посольство оставило Париж.

Бирма осталась одна. Угроза с юга усиливалась с каждым месяцем.

На принятии мер против Бирмы настаивали и в Лондоне — торговые круги, связанные с восточной торговлей, — и в Рангуне — купцы, недовольные отказом бирманцев отменить монополию на хлопок, пшеницу, сахар, чай, слоновую кость и т. д. Однако на первый план выдвигались совсем не эти причины. Инциденты, которые в начале 60-х годов прошли бы незамеченными, в 70-е годы оказывались в центре внимания, и с каждым новым инцидентом тон британской прессы становился все воинст-венней и непримиримей.

На престоле в Бирме все еще оставался миролюбивый, сдержанный Миндон, идущий на компромиссы с англичанами. Политика его никоим образом не менялась. И тем не менее резкое ухудшение отношений между Бирмой и Англией относится к последним годам его правления, а не к воцарению Тибо, происшедшему в 1878 г., как принято считать в европейской исторической литературе. Участь Бирмы была решена к середине 70-х годов; после этого оставалось только подготовить общественное мнение и склонить к решительным действиям высоких чиновников индийского вице-королевства,

Одним из первых инцидентов, подогревшим анти-бирманскую кампанию в Англии, стала смерть английского разведчика Марджори в 1874 г. Он был участником одной из попыток найти наилучший путь между Китаем и Северной Бирмой и действовал в сотрудничестве с подобной же экспедицией Брауна, двигавшейся ему на-встречу. Пройдя из Китая в Бамо, Марджори повернул обратно, чтобы подготовить путь для более многочисленной экспедиции, но был убит на границе разбойниками. Этот случай был немедленно подхвачен английской прессой как доказательство вероломства бирманцев; а поскольку доказательств причастности бирманцев к этому убийству не было, газетчики прибегли к различного рода измышлениям, и даже посещение китайским генералом бирманского двора было расценено как свидетельство участия Миндона в убийстве английского разведчика. Инцидент был раздут настолько, что в донесениях рус-ских дипломатов в Петербург впервые появились указания на возможность войны Англии с Бирмой и полного покорения страны.

Почти одновременно с убийством Марджори произошло еще одно серьезное столкновение между бирманцами и англичанами. Миндон направил отряд в область, населенную каренами-работорговцами, совершавшими набеги на бирманские деревни. Карены испокон века считались вассальным Бирме народом, но на этот раз англичане послали в Мандалай протест, заявляя, что карены находятся под защитой британской короны. Миндон не согласился с этим, и инцидент был закрыт только в 1875 г., причем бирманцам пришлось признать независимость Западного Каренни.

Даже мелочи, подобные тому, снимать ли обувь во время аудиенции у бирманского царя, приобрели в это время чрезвычайно большую огласку. Несмотря на то что бирманцы освободили англичан от исполнения сложного и нерушимого дворцового этикета, они не могли позволить кому бы то ни было входить в королевский дворец в обуви. Нарушение этой традиции было оскорбительным для бирманского царя и унижало его в глазах подданных. В течение двух десятилетий британские послы и агенты ворчали, писали кляузы в Индию, но обувь все-таки снимали. В середине же 70-х годов, придрав-шись к тому, что бирманские послы в Индии не снимали обувь в присутствии принца Уэльского, англичане предъявили Миндону оскорбительный и заранее неприемлемый ультиматум: англичане обувь во дворце снимать не будут. Миндон с этим не согласился, и с тех пор английский резидент перестал являться во дворец. Практически это означало разрыв дипломатических отношений, в чем бирманцы ни в коей мере не были повинны.

К 1875 г. в Лондоне и Калькутте уже был разработан план военных действий против Бирмы. Русский военный агент в Лондоне генерал Горлов смог ознакомиться с этим планом и сообщал в Россию его детали и количество войск, которые примут участие в военной экспедиции. Он писал: «Война эта падает на армию Мадрасского президентства. Арсенал в Мадрасе находится на полном ходу, и офицеры этой армии получили приказание быть в полной готовности».

Однако в 1875 г. победила точка зрения Калькутты, которая была за то, чтобы отложить войну на несколько лет. Калькуттские власти лучше, чем английские промышленники, понимали, что получение выгод от торговли с Китаем весьма проблематично, и перспективы ее никак не окупают миллионов, требуемых на проведение военной кампании против Мандалая. А увеличение территории, населенной враждебным и воинственным народом, обременительно и чревато дальнейшими серьезными расходами.

Миндон умер в 1878 г. в обстановке настолько сложной и опасной для Бирмы, что уцелеть она могла только чудом, даже если бы во главе ее стал образованный, гибкий и решительный политик, превосходящий набожного и осторожного Миндона. Но и в этом случае исход столкновения с рвущейся к территориальным захватам Великобританией был бы весьма сомнителен.

Миндон умер, не успев назначить наследника. Если он сам в последние годы достаточно прочно укрепился на троне, чтобы не опасаться за свою жизнь, то печальный пример восстания 1866 г., при котором погиб наследник престола, заставил царя быть крайне осторожным в выборе преемника. Враждебные Миндону силы в среде крупной знати дожидались его смерти, чтобы ликвидировать реформы, и были на все готовы, лишь бы не допустить к власти продолжателей дела Миндона. Для князей и вельмож, для «обездоленных» мьоза внешнеполитические факторы отступали далеко на задний план. Угроза порабощения страны Англией казалась ничтожной по сравнению с неугодной им внутренней политикой правительства.

Колебания Миндона в вопросе о престолонаследии сыграли отрицательную роль в истории Бирмы. Незадолго до смерти царь все-таки решился и вызвал во дворец принца Ньяундьяна, которого многие считали продолжателем политики Миндона. Однако Ньяундьян знал, что у него при дворе множество врагов и что там уже созрел заговор с целью возведения на престол принца Тибо, находившегося всецело под влиянием консерваторов. Ньяундьян опасался ехать во дворец — умирающий царь был окружен ненавидящими Ньяундьяна князьями — и счел за лучшее укрыться в английском резидентстве. Главный министр У Каун потребовал у английского резидента выдачи принца, но тот отослал Ньяундьяна в Калькутту, где принц был поселен в качестве почетного пленника правительства Британской Индии.

Миндон попытался было назначить соправителями трех принцев, но даже У Каун, крупнейший политический деятель Бирмы и ближайший соратник Миндона, воспро-тивился такому решению, означавшему гражданскую войну. Царь умер, и на престол, как и следовало ожидать, вступил Тибо, главной женой которого была энергичная Супаялат. Министры Миндона сочли за лучшее ради единства страны поддержать его кандидатуру, надеясь, что молодой монарх будет игрушкой в их руках и не помешает им продолжать политику отца. Точно так же думали и враги Миндона, мечтавшие об отмене его реформ. Третьей партией в этой борьбе были жена царя и ее родственники. Именно они и победили. Министры Миндона, формально оставшиеся на своих постах, были отстранены от важных дел, многие из королевских родственников были убиты или другим путем убраны с политической арены.

Все эти события, однако, ограничивались в основном стенами дворца. Не говоря уже о том, что вопросы внешней политики по-прежнему были в руках министров Миндона и на отношениях Бирмы с Великобританией приход Тибо к власти не отразился, даже во внутренней политике попытки реставрации власти крупных феодалов имели весьма скромные результаты. Правда, был восстановлен институт мьоза, но в весьма урезанном виде. Новый правитель был крайне осторожен, робок и пустил события на самотек. Министры Миндона постепенно теряли власть, реформы застревали на многочисленных чиновничьих ступеньках, а растущая угроза со стороны Англии грозила свести на нет усилия по их проведению.