Феликс Чуев - Молотов. Полудержавный властелин Страница 37

Момо Джурич рассказывал, что, когда Маленков и Хрущев, уже после Сталина налаживая отношения с Югославией, ездили к Тито на остров Бриони и у них возникли разногласия, Хрущев возмутился: «Почему Сталину все повиновались, а меня никто не хочет слушать?»

Все-таки Сталин остался в каждом — и надолго.

Рассказ Попиводы, который я изложил Молотову

«В 1952 году я присутствовал на XIX съезде КПСС от Союза коммунистов Югославии, — говорил П. Попивода. — Перед открытием съезда, когда в зале народу было еще немного, неожиданно появился Сталин, пересчитал стулья в президиуме, спустился вниз и принес один стул. Делегаты бросились ему помогать, но он махнул рукой — дескать, больше не надо.

…Перед приветственными выступлениями, в конце работы съезда, нас, гостей, собрал Клемент Готвальд — после смерти Димитрова он считался старейшиной братских партий. Синхронного перевода в ту пору еще не было, на речь отводилось двадцать минут и столько же времени занимал перевод.

Чтобы не затягивать работу съезда, Готвальд предложил тем, кто знает русский язык, выступать по-русски. Для меня, черногорца, это было не трудно, потому что в нашем доме язык Пушкина почитался с детства, и я написал свою речь по-русски.

Съезд вел Маленков. Обычно он подходил к тому, кто будет выступать следующим, чтобы убедиться, что тот готов к выступлению. Подошел и ко мне: «Сейчас вы будете. — Бросил взгляд на мою речь: — Это что, вы по-русски будете говорить?» — «Да, нас товарищ Готвальд предупредил». — «Ни в коем случае, только по-сербски!» — сказал Маленков. «Но я не успею перевести!»

В это время уже начал свое выступление Макс Рейман от Западной Германии, а я за ним должен…

Маленков пошел посоветоваться к Сталину, они поговорили, и Сталин немедленно направился ко мне.

«Что у вас, товарищ Попивода?»

Я объяснил.

«Маленков прав, — сказал Сталин. — Нужно только по-сербски. Но у нас, большевиков, безвыходных положений не бывает. Вы можете в начале две-три фразы сказать по-сербски?»

«Конечно, могу, товарищ Сталин».

«Вот и хорошо. А дальше дуй по-русски! — сказал Сталин. — И закончить надо по-сербски. Ведь вас будут слушать на родине и могут сказать: он живет в Москве, в России, забыл даже родной язык! У вас еще нет страны в руках… Потерпи годик!»

Я сделал, как он сказал, и выступление прошло нормально».

За долгие годы нашего знакомства Попивода не раз рассказывал о Сталине.

«Весь его облик был таков, — говорил Петр Саввич, — что вызывал уважение к государству».

— Это безусловно, — согласился Молотов. Он слушал с большим интересом.

А я продолжил рассказ П. С. Попиводы.

«Теперь о Румынии. Во время войны Сталин дал указание вызволить из фашистских застенков лидера румынских коммунистов Георге Георгиу-Дежа. Наши разведчики нащупали в Бухаресте слабое звено, и эсэсовец, от которого зависела судьба Дежа, пошел им навстречу… за золото. Сложность была в том, как доставить это золото в тюрьму. Однако в этой тюрьме содержались не только политические, но и уголовники. Среди заключенных нашли молодого вора-карманника, имевшего большие связи с местным уголовным миром, и он взялся помочь.

Операция прошла успешно, глава румынской компартии оказался в московской гостинице «Центральная», где в ту пору располагался Коминтерн, и ждал своего часа, который наступил в августе 1944-го, когда Красная Армия освободила Бухарест. Деж возглавил новую Румынию и вспомнил о том парне, что помог его освобождению. Оказалось, что тот снова попался на карманной краже и отбывал новый срок уже при народной власти. Деж принял участие в его судьбе. Бывшего воришку устроили на работу, он стал комсомольским активистом, быстро вырос и со временем возглавил Бухарестский горком союза молодежи. А потом Деж взял его к себе в партийный аппарат…

Вот мы сейчас и имеем Генерального секретаря Румынской коммунистической партии товарища Николае Чаушеску, — закончил свой рассказ Петр Саввич. — Но за эту историю в Румынии могут посадить», — добавил он.

Это я услышал от него летом 1968 года, когда вошел к нему в кабинет после очередного испытательного полета. «Мой генерал» читал «Правду». Отложив газету в сторону, он сказал: «Будет нас всякий вор-карманник учить марксизму-ленинизму!» В «Правде» была речь Чаушеску…

Выслушав меня, Молотов добавил:

— После освобождения Бухареста туда прибыл Вышинский, жил в королевском* дворце и уговаривал короля Михая отречься от престола. Мы раньше договорились об этом — я с Иденом, а потом Сталин с Черчиллем.

(Как известно, Михай был награжден советским орденом «Победа» и благополучно покинул родину. Через годы в газетах появилось сообщение, что бывший король Румынии попался в Италии на валютных делах и отбывает тюремное наказание… — Ф. Ч.)

Еще П. С. Попивода рассказывал, как послевоенный премьер-министр Румынии Петру Гроза после беседы со Сталиным, которая, кстати говоря, велась на немецком языке, обедал с нашим руководителем. Хорошо выпив и закусив, Петру Гроза сказал: «Вы знаете, я очень люблю женщин». «А я очень люблю коммунистов», — ответил Сталин.

— Типичный такой буржуазный либерал, — сказал о румынском премьере Молотов.

15.08.1972

На пузе ползает

— Лидер итальянских коммунистов Берлингуэр сказал: «НАТО — гарантия от советского вторжения в Италию».

— Верно? — удивился Молотов. — На пузе ползает перед империалистами, — добавил он. — Либерального такого плана.

30.06.1976

Фанатик

— Западные коммунистические партии боятся диктатуры, самого этого слова боятся. Ленин изображается фанатиком.

— Что-то у них не видно ни одного такого фанатика, — говорит Молотов.

28.12.1977

Убийственная фраза

Молотов пошел наверх, в светелку, поискать нужный том Ленина. Принес:

— Тридцать седьмой том. Это я должен был раньше знать. Но вот не перечитываешь, а иногда пропускаешь, и потом вот натолкнешься. Страница сто девятая. Это статья «Пролетарская революция и ренегат Каутский». Есть две статьи Ленина — эта, короткая, и дальше его большая статья о ренегате Каутском. Я вам прочитаю из короткой статьи: «Величайшая беда и опасность Европы в том, что в ней нет революционной партии». Это в 1918 году. Вот и до сих пор, до сих пор так!

— А мы боимся раскола с ними, стараемся объединить и жертвуем ленинизмом!

— Конечно. Правильно. За ленинизм давайте выпьем, — предлагает Молотов. — За марксизм-ленинизм! Это же убийственная фраза! Сказана почти шестьдесят лет назад!

Мы и сами на себя должны посмотреть: а почему же мы не добились такой партии? Я думаю, теперь есть зачатки, по крайней мере, таких партий, которые держатся по-революционному. Более-менее в таком духе держится Куньял. Молодец!

01.11.1977

«Мы, вятские…»

В Большой советской энциклопедии рядом с вклеенным портретом В. М. Молотова была такая статья о нем:

«9 марта 1890 г. Молотов Вячеслав Михайлович. Один из выдающихся организаторов и строителей Коммунистической партии и Советского государства, верный ученик, и соратник В. И. Ленина, соратник И. В. Сталина, крупный теоретик партии. Член Президиума ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, министр иностранных дел СССР. Депутат Верховного Совета СССР. Член Коммунистической партии с 1906 г.

В. М. М. родился в слободе Кукарка Вятской губернии (ныне г. Советск, Кировской обл.) в семье приказчика. В 1902 г. поступил в 1-е казанское реальное училище. В 1906 г. В. М. М. вступил в ряды большевистской партии в г. Казани. Вначале он вел нелегальную работу среди учащихся средних учебных заведений Казани, входил в общегородской руководящий центр, объединявший революционные кружки в учебных заведениях города, В апреле 1909 г. В. М. М. был арестован и в июне выслан на два года в Вологодскую губернию. Находясь в ссылке под надзором полиции, он вел в 1910–11 гг. нелегальную пропагандистскую работу среди железнодорожных рабочих Вологды, восстановил разгромленную царскими жандармами Вологодскую большевистскую партийную организацию. В эти годы В. М. М. становится профессиональным революционером, глубоко изучает произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина.

В 1911 г. В.М.М. приехал в Петербург и поступил в Политехнический институт. В Петербурге он вел большую партийную работу среди рабочих Выборгского района и студенчества. В. М. М. подвергался преследованиям и неоднократным арестам, по выходе на свободу он возобновлял прерванную партийную работу.

В 1912 г. (начале) В. М. М. работал в легальной большевистской газете «Звезда», принимал активное участие в создании большевистской газеты «Правда». В. М. М. являлся членом редакции и секретарем редакции газеты «Правда» и как секретарь редакции вел большую переписку с В. И. Лениным. В газете было опубликовано значительное количество статей В. М. М.