Юрий Цурганов - Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939-1945 Страница 37

В докладах областного немецкого комиссара города Новогрудка от 18 июля и 3 августа сообщалось, что во время эвакуации германских войск из Белоруссии казачье командование походного атамана Т.И. Доманова по приказу шефа СС и полиции получило задание обеспечить охрану дороги Городище — Новогрудок — Березовка, чтобы в любое время по ним можно было ездить без сопровождения. Казаки выполняли эту задачу вплоть до приказа об эвакуации Новогрудской области, благодаря чему удалось беспрепятственно транспортировать 3 тысячи раненых и 7 тысяч боеспособных немецких солдат[358].

В августе 1944 года «послужной список» казачьих войск вермахта был дополнен участием в крупной карательной акции. Три сотни пешего казачьего полка войскового старшины Бондаренко, бывшего военнослужащего РККА, приняли участие в подавлении Варшавского восстания, оказав существенную помощь частям СС. Германское командование наградило орденом Железного креста многих участвовавших в бою рядовых казаков и казачьих офицеров. В специальном приказе казачьим войскам № 12 от 31 августа начальник ГУКВ П.Н. Краснов объявил благодарность всему личному составу полка «за проявленное мужество, за доблесть и казачье умение побеждать и без достаточного снаряжения и подготовки»[359].

Вместе с тем обстановка на Восточном фронте требовала немедленной эвакуации Казачьего стана из Польши. Еще в первых числах августа начальник Казачьего управления Гимпель и войсковой старшина Д.А. Стаханов посетили Северную Италию и пришли к выводу, что подходящим местом для временного размещения Казачьего стана может быть территория, прилегающая к Карнийским Альпам. В сентябре-ноябре 1944 года туда прибыло свыше 22 тысяч казаков и членов их семей. Для их транспортировки, а также для перевоза вооружения, лошадей, скота, обозов, домашнего скарба и другого имущества потребовалось 112 железнодорожных эшелонов в составе 50 вагонов и платформ каждый[360].

Казачий стан во главе с походным атаманом Домановым в военном отношении был подчинен командующему войсками СС и полиции прибрежной зоны Адриатического моря обергруппенфюреру О. Глобочкину (Глобочнигу), в административном отношении — начальнику Казачьего управления Гимпелю и начальнику ГУКВ Краснову[361]. На территории Северной Италии строевые части Казачьего стана подверглись очередной реорганизации и образовали Группу походного атамана в составе двух дивизий.

С первого дня пребывания в Северной Италии все казаки и их семейства стали получать улучшенный, продовольственный паек и ежемесячное жалованье в итальянской валюте. По инициативе Доманова в Казачьем стане были открыты общеобразовательные и специальные учебные заведения: юнкерское училище, кадетский корпус, военно-ремесленная школа, войсковая гимназия, женская школа, шесть начальных и церковно-приходских школ, восемь детских садов. Предполагалось открытие женского института[362].

Курс обучения в специальных учебных заведениях был рассчитан на несколько лет. В Толмеццо был открыт Казачий музей, банк, походная типография, театр, действовало Казачье офицерское собрание и Епархиальное управление. В населенных пунктах была создана сеть магазинов, мастерских и больниц. Город Олессио был переименован в Новочеркасск, появились новые названия проспектов: Платовский, Ермаковский, Баклановский — и улиц: Почтовая, Комитетская и др. В начале весны 1945 года было решено организовать посевную кампанию. Возрождался образ жизни, характерный для казачьих поселений дореволюционной России.

Казаки старались поддерживать нормальные отношения с местным населением, в частности, помогали итальянским крестьянам приводить в порядок жилые постройки и хозяйственный инвентарь. Казаки вступали в брак с итальянскими девушками. Вместе с тем в станицах были организованы отряды самообороны для предотвращения налетов итальянских партизан[363].

20 сентября 1944 года Гитлер избрал 1-ю Казачью дивизию фон Паннвица сборным пунктом всех казаков. Отныне фон Паннвиц стал военачальником всех казачьих войск; опираясь на авторитет Краснова, он должен был за короткое время собрать всех казаков, находящихся на разных фронтах во Франции, Польше и других странах. Казачья дивизия, в свою очередь, попала под общее руководство Гиммлера, который, по приказу фюрера, занимался организацией всех военных сил Германии[364].

Для проведения мобилизации находящихся на территории рейха казаков был образован специальный орган — Казачий резерв во главе с генерал-лейтенантом Кубанского казачьего войска Андреем Григорьевичем Шкуро — известным белым полководцем Гражданской войны. Шкуро был выпускником кадетского корпуса и Николаевского кавалерийского училища. Во время Первой мировой войны он возглавлял Кубанский конный отряд особого назначения, совершавший рейды по германским тылам. Подобную тактику Шкуро практиковал и в борьбе с большевиками на Юге России. Его воспоминания носят название «Записки белого партизана». С 1920 года жил в эмиграции..

В сентябре 1944 года на Шкуро была возложена задача по сбору казаков всех казачьих войск, уроженцев казачьих земель, а также коренных жителей Ставропольской и Черноморской губерний для формирования Казачьего освободительного корпуса. Казаки и иногородние, ушедшие с немцами, вне зависимости от их нынешнего местонахождения обязывались требовать через местные учреждения частей СС своего отправления в распоряжение Шкуро. Казаки могли находиться в лагерях военнопленных, рабочих лагерях, на заводах, в отдельных малых частях, в командах охраны, в полицейских командах, при штабах отдельных германских воинских подразделений.

Во исполнение этой задачи Шкуро назначил своим представителем в Протекторате Чехия и Моравия генерал-майора Шелеста, при котором учредил две комиссии. Первая — для приема на службу казачьих офицеров и рядовых казаков; вторая — для проверки званий офицеров, их принадлежности к казачеству и их политической благонадежности. — Шкуро просил Балабина распорядиться, чтобы все казачьи организации, состоящие под его руководством, прислали списочный состав.

Этот приказ не касался частей походного атамана Доманова, имевших особое назначение — очистить от партизан временную казачью территорию для поселения на ней семей казаков и охранять их на этой территории[365].

На практике идея собирания казаков в единое воинское формирование столкнулась с немалыми трудностями, которые были связаны прежде всего с межведомственными отношениями внутри рейха. Эту ситуацию иллюстрирует сообщение Балабина 16 июня 1944 года о трудностях, связанных с формированием инженерных частей из казаков: «Германская армия состоит из частей вермахта и частей СС и СД… В Варшаве в батальоне СС более тысячи казаков и в сотне СД 250 казаков — новых эмигрантов. Но СС не имеет саперных, железнодорожных, танковых и других технических частей. Все это принадлежит вермахту. Вермахт же никому не верит и все формирования производит сам»[366].

Техническая невозможность собрать казаков воедино, в частности из-за недостачи транспорта, явное расхождение благожелательных нацистских деклараций с реальной практикой не вселяли, однако, уныния в руководителей казачьего движения.

10 ноября 1944 года, в годовщину подписания Кейтелем и Розенбергом документа о признании заслуг казаков перед Германией, П.Н. Краснов обратился к своим подчиненным: «Год тому назад светлым пламенем загорелись в сердцах казачьих имена друзей казачьих войск — Фюрера Адольфа Гитлера, фельдмаршала Кейтеля, рейхсминистра Розенберга…»[367] Ни одного слова по поводу несбывшихся надежд, как и раньше, не произносилось. Казаки продолжали скрупулезно делать то, что от них зависело.

Определенную активность в период Второй мировой войны белая эмиграция проявила и на Дальнем Востоке, на территориях, контролируемых Японией. В 1943 году генерал А.П. Бакшеев возглавил Захинганский казачий корпус в составе пяти полков, двух отдельных дивизионов и отдельной сотни. Корпус непосредственно подчинялся начальнику японской военной миссии в Тайларе подполковнику Таки. Из белоэмигрантов на добровольной основе формировались отряды резервистов, которые проходили подготовку и обучение для того, чтобы пополнять русские формирования в составе японской армии. Личный состав отрядов был объединен в Союз резервистов. Им выдавалось обмундирование и выплачивалось денежное содержание. Каждый белоэмигрант, зачисленный в Союз резервистов, был обязан в случае возникновения военных действий с Советским Союзом явиться по месту регистрации, где поступал в распоряжение японских военных властей.