Юрий Емельянов - Рождение и гибель цивилизаций Страница 37

Допустим все же, что глобальное или почти глобальное наводнение имело место. По каким-то причинам, связанным либо с грандиозными геологическими катастрофами на планете, либо с особо интенсивными взрывами на Солнце, ка Земле начались повсеместно таяния снегов и обильные дожди. В этом случае не сложно предположить, что все живое устремилось бы прочь из тех мест, которым бы угрожало затопление. Как мы уже выяснили, При подобном развитии событий все живые существа постарались бы выбраться на те ближестоящие участки суши, которые оказались бы залитыми водой в последнюю очередь, то есть на трансконтинентальные сухопутные магистрали. Разумеется, люди присоединились бы к участникам подобной повальной миграции из зон бедствия. При этом наибольшее скопление животных и людей оказалось бы на пересечениях самых главных дорог и в районе главного перекрестка, поэтому особенно много людей и зверей достигло бы Арарата.

Однако, во-первых, как говорилось выше, наука не имеет сведений о том, что подобная катастрофа имела место. Во-вторых, если бы подобное произошло, то трудно понять, почему такое событие смогло бы заставить людей отказаться от кочевой жизни, от охоты и собирательства и перейти к оседлому образу жизни и новым занятиям — скотоводству и земледелию. Последовательность событий, изложенных в Ветхом завете, представляется более логичной: потоп мог стимулировать кораблестроение и способствовать длительному общению людей с животными в условиях замкнутого пространства, но наводнение Само по себе, даже охватившее всю планету, вряд ли могло привить людям привычку к оседлой жизни и землепашеству. В-третьих, неясно, почему потоп изменил образ жизни лишь у части населения планеты. Известно, что после создания первых оседлых государств большая часть населения Земли продолжала жить за счет охоты и собирательства.

И все же не исключено, что перемены в мировом климате могли стимулировать перемены в жизни людей. Вероятно, природа очередной раз властно напомнила о себе человеку. Во всяком случае никто не отрицает того, что ледниковые периоды существенно повлияли на развитие человеческого рода. Ныне считают, что начало ледниковых периодов связано с резким ухудшением в положении многих человеческих сообществ. Однако британский историк В. Г. Чайлдс полагал, что ухудшение в жизни людей могло произойти и под воздействия «кризиса, вызванного таянием северных ледников, последующего-сокращения давления Арктики на Европу и смещения атлантических ливней из зоны южного Средиземноморья к их нынешнему месту — в Центральную Европу». Правда, можно предположить, что упомянутые Чайлдсом климатические изменения лишь усилили трудности в снабжении людей продуктами питания, которые были вызваны периодическими колебаниями в состоянии биосферы.

Дело было в том, что поступление пищи на стол первобытного человека было нерегулярным, так как зависело от циклических спадов и подъемов в солнечной активности и иных природных циклов. Фарли Моуэтт был свидетелем того, как падеж оленей время от времени вызывал голод среди эскимосов, увеличение всевозможных заболеваний и рост смертности, хотя никаких глобальных катастроф или резких перемен в климате северной Канады в то время не наблюдалось.

Трудности древних людей усиливались потому, что ухудшению их снабжения предшествовало временное благосостояние. Такое благосостояние наступало, если охотники делали правильный выбор времени и места охоты. Как и всякие существа, живущие в благоприятных условиях, люди, получавшие обильное питание, не только активнее размножались, но и давали жизнь все более жизнеспособным детям. А это вело к популяционным взрывам среди людей. В случае же засух и уменьшения поголовья зверей племя, численность которого резко возрастало в годы обильных урожаев и обильной охоты, не было в состоянии обеспечить нормальное питание для своих многочисленных соплеменников, В условиях же всеобщего равенства это приводило ко всеобщему голоду.

Исходя из того, что резкие перемены в условиях жизни могли ухудшить продовольственное обеспечение людей, В. Г. Чайлдс справедливо полагал, что в этом случае перед ними открывались три возможности: «они могли двинуться на север или на юг за добычей… они могли остаться дома и влачить жалкое существование, питаясь такой живностью, которая могла уцелеть… или же они могли — не покидая родных мест — освободиться от зависимости от капризов окружения, одомашнив животных или начав заниматься земледелием».

Чайлдс умолчал о четвертой возможности, которая существовала у первобытных охотников, столкнувшихся с нехваткой продовольствия: они могли улучшить свое питание за счет других Людей. У этой альтернативы были различные разновидности. Можно было вести себя более агрессивно в отношении соседей, сражаясь с ними за богатые угодья. Можно было покончить со строем, основанным на социальном равенстве, и перейти к неполному распределению продуктов общественного производства, при этом чтобы часть людей полностью удовлетворяла свои потребности, а другая часть могла довольствоваться лишь остатками от общего пирога. Наиболее же радикальным способом удовлетворения потребностей одних людей в животном протеине за счет других было людоедство. Ж. де Кастро писал, что под воздействием голода «скорее, чем при каких-либо других обстоятельствах, человек предстает тем хищным животным, о котором говорил Шпенглер, и подчиняется велениям высшей формы активной жизни — непреодолимой потребности отстоять свое существование, сражаясь, побеждая и разрушая».

На протяжении истории различные народы мира, оказываясь перед необходимостью выбора дальнейшего пути своего развития, были вынуждены делать выбор из подобных альтернатив. В пользу каждой из них могли быть предложены свои аргументы, как рациональные, так и мифические.

Наиболее простой альтернативой было сохранение status quo. Эта альтернатива исходила из мифа о том, что люди живут в самом лучшем из возможных миров и им не следует ничего менять в этом мире. Однако в этом случае тем, кто верил в необходимость оставаться на месте и ничего не менять, порой приходилось мириться с крайней нуждой. Подобный выбор приводил к тому, что люди были вынуждены (ограничивать себя минимальным уровнем в удовлетворении потребностей. Им, как бушменам Калахари, приходилось сутками гнаться за добычей, потому что они не знали другого способа добывания пиши. Им, как жителям Андаманских островов, не удавалось даже научиться искусству добывания огня. Им, как эскимосам, приходилось даже в условиях суровой полярной зимы жить без отопления, потому что их жилища из снега растаяли бы от тепла. Из-за недостатка элементарного питания они, как пигмеи Конго, были деформированы физически.

Вторая альтернатива исходила из веры в возможность существования Земли Обетованной, Эльдорадо, Утопии или иного земного рая. Поверившие в эту мечту люди шли в далекие края в надежде найти землю, где текут молочные реки в кисельных берегах. Пока планета не была перенаселена отдельным племенам удавалось найти края, где можно было с помощью привычных занятий удовлетворять свои различные потребности. Впоследствии попытки найти пустующий земной рай становились все труднее.

Третья альтернатива исходила из возможности найти волшебный преобразователь, который существовал в сказках про скатерть-самобранку, сапоги-скороходы, ковер-самолет. Волшебный предмет или волшебное слово могли преобразовывать самые заурядные предметы в те, что были крайне необходимы людям для удовлетворения их постоянных потребностей или желаний. Мечта о возможности преобразования мира заставляла людей изучать природу, создавать материальные предметы и использовать источники энергии, которые постепенно изменяли их условия жизни. Благодаря этим усилиям люди стали самыми совершенными потребителями биосферы на планете и распространились по всем ее географическим поясам.

Четвертая альтернатива предполагали необходимость подчинения одним людям других людей и была выражена в сказке о лампе Алладина, в которой все желания владельца лампы удовлетворяет необыкновенно покорный и необыкновенно сильный раб.

Выбор, который делали люди каменного века, в принципе мало отличался оттого, который впоследствии делали различные народы мира, в том числе и цивилизованные. Некоторые племена двигались за мигрировавшими зверями. Можно предположить, что охотники шли вслед за антилопами и слонами, которые переходили из Африки в Южную Азию (или обратно), за буйволами, кабанами и дикими козами, которые распространялись по Африке и всей Евразии.

О том, что охотничьи племена выбирали для миграций маршруты зверей, могут свидетельствовать данные археологии о распространение различных рас по планете. Можно предположить, что представители той или иной расы следовали за животными на другие континенты. Известно, что помимо Африки экваториальная раса распространилась в Индии и в остальной Южной Азии вплоть до юга Китая. Именно в этих регионах водились многие из представителей животного мира, характерного для Африки (антилопы, слоны, носороги и т. д.). Можно предположить также, что прирожденные африканцы пришли в Индию, Индокитай и южный Китай, следуя за своей привычной добычей по южноазиатской сухопутной магистрали.