Елена Васильева - 100 знаменитых памятников архитектуры Страница 37

Еще в далекие языческие времена карелы называли «кижатами» место для игр, игрищ. Отсюда и пошло название одного из 1650 островов Онежского озера. Названия всех островов знают, наверное, лишь местные жители, а вот остров Кижи известен всему миру. Именно здесь русские строители сумели поднять архитектуру сельской церкви и крестьянской избы до уровня мировых шедевров.

Кижи – островок небольшой. Он расположен у северо-западных берегов Онежского озера: с юга на север вытянут на 7–8 километров в длину, в ширину всего до полутора километров. Ныне это безлесный остров с маленькой, всего в несколько дворов, деревушкой, а в XV–XVI веках здесь было крупное поселение – Кижский погост. В старину слово «погост» обозначало довольно большую административно-территориальную единицу, состоявшую из множества сел, деревень, выселков и починков. Погостом же называлось и самое крупное, центральное поселение этого округа, в котором сосредотачивалась вся духовная, культурная и хозяйственная жизнь.

Тогда же, в XV веке, на Кижском погосте была построена одна из первых в этих краях шатровая церковь – Преображенье Спасово. Но к началу XVII века церковь совсем обветшала, службы в ней не правили уже почти сто лет, и вскоре она сгорела от удара молнии.

Новая церковь с тем же названием, но уже не с шатровым верхом, а многоглавая, была возведена в 1714 г., в самый разгар Северной войны, когда Россия уже становилась мощной морской державой, прочно утверждаясь на берегах Балтики. Для Карелии, Приморья и Заонежья победы в Северной войне имели и сугубо местное значение. Граница со Швецией отодвигалась на запад, исчезала постоянная угроза нападения воинственных соседей, открывалась возможность спокойно заниматься мирным трудом. Тогда-то и возник образ Преображенской церкви как торжественного гимна в честь русского народа, одержавшего историческую победу.

Старинное предание не случайно связало имя Петра Первого со строительством церкви. Согласно ему, царь, путешествуя из Повенца Онежским озером, остановился у Кижского острова, заметил много срубленного леса и, узнав о постройке, собственноручно начертил план церкви.

Существует и другая легенда, как бы подчеркивающая уникальность и неповторимую красоту Преображенской церкви. Якобы строитель церкви, закончив работу, бросил свой топор в озеро и сказал: «Поставил эту церковь мастер Нестор, не было, нет и не будет такой».

«Несравненной сказкой куполов», которых насчитывалось двадцать два, назвал Преображенскую церковь искусствовед Игорь Грабарь. И действительно, разметали в стороны свои крылья стрельчатые «бочки» (килевидные крыши), похожие на кокошники русских красавиц. А на гребнях – стройные шейки церковных глав и «луковки» с крестами, покрытые чешуей серебристого лемеха. В северные белые ночи они светятся загадочным, почти фосфорическим блеском; а на закате, когда солнце медленно опускается в воды озера, полыхают багрянцем. В пасмурный день кажутся тускло-серебряными, а в погожий – голубыми. Один ярус, другой, третий, четвертый…

Кажется, что в самое небо взметнулась верхняя глава, венчающая эту 37-метровую пирамиду.

Вся церковь – от основания до вершины, до кончика креста на верхнем куполе – срублена из дерева. Причем только с помощью топора и долота, без всякой пилы, хотя она уже давно была в обиходе. По-видимому, сила привычки, власть традиций были еще велики, и бревна перерубывали топором настолько точно, что на срезе не оставалось ни малейшей зазубрины. При этом капилляры дерева сжимались, и оно меньше впитывало влаги. И теми же топором и долотом плели тончайшее кружево орнаментальных подзоров.

Преображенская церковь построена из особенно крепкой и смолистой кондовой сосны, росшей на очень сухом грунте. Из нее рубили стены, а на лемех шла осина, которая хорошо поддается обработке, не трескается и не коробится от дождя и солнца. То, что издали представляется мелкой чешуйкой, на самом деле довольно большая, до 40 сантиметров, вытесанная топором пластина, выпукло закругленная и сужающаяся книзу. Это похоже на черепицу, но только деревянную. От времени она словно седеет, приобретает глянец и зеркальные свойства. Эти пластины клали внахлест, всего же их на 22 куполах – около тридцати тысяч.

Все части церкви выполнены без гвоздей, такова была традиция русского плотничьего мастерства. Только чешуйчатая одежда куполов прибита коваными гвоздями, по одному на каждый лемех. Эти гвозди четырехгранные в сечении, а потому чешуйки стояли прочно, будто и впрямь на века.

Несмотря на кажущуюся сложность композиции церкви, ее план и объемно-пространственная схема предельно ясны и лаконичны. Недаром понятия простоты в народном искусстве возведены в эстетическую добродетель. Как гласит русская пословица: «Где просто, тут хорошего до сто, где мудрено, тут нет ни одного».

В основании Преображенской церкви лежит традиционный «двадцатистенок», то есть восьмерик (восьмигранный сруб) с четырьмя прирубами, примыкающими к его четырем взаимно противоположным граням. Именно церкви такого типа, известные еще в очень давние времена, были одними из излюбленных в деревянном зодчестве, поскольку открывали широкие возможности для создания разнообразных и выразительных архитектурных композиций.

На нижнем, самом большом восьмерике стоит другой, средний восьмерик, поменьше, а на среднем – третий, верхний, самый маленький. Верх нижних прирубов сделан двухступенчатым, а каждый уступ покрыт бочкой с главой. Один ярус из четырех глав, над ним другой, такой же. Выше – третий ярус из восьми глав; они стоят на бочках, венчающих каждую грань основного нижнего восьмерика. Еще выше – следующий ярус из четырех глав, размещенных на втором восьмерике, и наконец на третьем, самом маленьком восьмерике стоит одна центральная, самая верхняя и самая большая глава, венчающая всю эту композицию. Последняя, двадцать вторая глава, находится ниже всех – над алтарным прирубом.

Все двадцать две главы подчинены единству целого и законам строго выверенной архитектурной системы. Если долго и пристально смотреть на Преображенскую церковь, то в какой-то момент появляется почти физическое ощущение движения. Оно начинается с сопоставления убывающих масс трех восьмериков и нарастает от двухступенчатых прирубов к верхним ярусам и к центральной главе. Нерушимая громада куполов обретает ритмичную поступь, и от одного яруса к другому по плавным очертаниям луковичных глав она непрерывно устремляется ввысь. Зодчим удалось избежать впечатления однообразия и монотонности ярусов и глав. Главы всех четырех ярусов отличаются одна от другой, причем довольно значительно. Главки первого нижнего яруса больше главок второго; главы третьего, среднего яруса больше глав первого и четвертого ярусов; главки верхнего, четвертого яруса меньше всех других, и наконец последняя, самая большая центральная глава дает завершающий композиционный акцент, отмечая наибольшую высоту всего сооружения. Только большой мастер был способен найти эту смену объемов, добиться такого разнообразия и живописности всего строя церкви.

«Двадцатистенный» план предопределил еще две особенности Преображенской церкви – центричность и высотность всей ее композиции. Откуда ни смотреть на эту церковь, отовсюду она выглядит в общих чертах одинаковой, или, как говорят специалисты, всефасадной. Принцип центричности, высотности и всефасадности проведен здесь последовательно и с большим мастерством, начиная с самого выбора плана «круглой церкви о двадцати стенах» и заканчивая каждой деталью ее пирамидального верха. Сравнительно низкий массив галереи-паперти, охватывающий большой восьмерик и его прирубы, служит как бы пьедесталом для высокого и стройного столпа ажурного многоглавия.

Сооружая Преображенскую церковь, ее строители думали не только о красоте. Не меньше внимания они уделяли и технической стороне дела, от которой, в конечном счете, зависела долговечность этого неповторимого сооружения. В борьбе против извечных враждебных сил природы – дождя и сырости – в народном деревянном зодчестве сложились не только технические, но и архитектурно-художественные традиции. Многие детали и части зданий, которые принято считать чисто декоративными, в действительности выполняют весьма ответственные защитные функции.

К примеру, путь дождевой капли от креста центральной главы до земли наглядно показывает утилитарное значение некоторых, казалось бы, декоративных деталей Преображенской церкви. С лемешины на лемешину, с главки на бочку, с бочки на полицу, с полицы на водотечник, с одной полицы на другую, с яруса на ярус, с уступа на уступ. Все это продуманная до мелочей техническая система водоотвода и защиты от осадков. А если капли дождя все же проникнут через крышу, то на этот случай внутри восьмерика предусмотрена вторая – двускатная, сделанная из толстых тесаных досок, слоя бересты и обрешетки под бересту. Под стыком ее скатов в желобе находится наклонный долбленый лоток, по которому стекающая вода (если она проникнет внутрь) отводится наружу.