Сергей Карпущенко - «Стальной кит – повелитель мира» Страница 38

– Какие могут быть сомнения? Разве медальон с именем и фамилией брата не является достаточным основанием? Ведь мальчик пришел с медальоном не куда-нибудь в Петербурге или Москве, а именно в мой магазин, в квартиру, в которой когда-то жил сам Эйно!

Но старик оказался упрямым и несговорчивым. Он даже ударил ручкой ножа по доске, перед тем как сказать:

– А я уверен, что эти люди случайно пришли к тебе! Вспомни, тебе вначале предложили купить фашистские кресты, а уж потом достали медальон. Разве они вели себя как люди, решившие разыскать родственницу давно умершего человека? Разве они спросили, в дом ли Марты Коонен они пришли?

– Но мое имя значится на вывеске! – гордо возразила Марта. – А потом, разве ты забыл, что Лейно первым сказал, что медальон принадлежал его дедушке, финскому матросу? Откуда мог узнать об этом мальчик, если не от самого Эйно?

Старик, казалось, был озадачен, но все равно настаивал на своем:

– Ну, этого я не знаю – откуда, но поверь моему чувству – мальчишка врет! Он никакой не внук Эйно, а просто разузнал что-то о твоем брате, а сюда пришел за тем, чтобы получить твое полное доверие, а потом завладеть имуществом.

– Вот ты и врешь! – резко сказала Марта, впервые в жизни обвиняя мужа во лжи. – Если ты вначале сказал, будто мальчик случайно зашел в наш магазин, то почему ты сейчас утверждаешь, что он вначале все разузнал обо мне? Просто он очень скромный, забитый, потому что жил в приюте, вот и решил начать с предложения купить немецкие кресты!

Но Каарела трудно было переубедить, раз он проникся глубоким доверием к своей идее. Он снова ударил ножом по доске и заявил:

– А я думаю, что и этот бандит с пистолетом, оказавшимся игрушкой, тоже из их шайки! Уж слишком неловко он действовал! Наверняка он давал мальчишке возможность выказать свое мужество и тем самым сильнее привлечь к нему наши сердца!

Марта вспыхнула:

– По-моему, ты, Каарел, старый осел! Гляди-ка что выдумал! Я больше и слушать тебя не хочу! Лейно – мой внук, то есть внучатый племянник, и я непременно передам ему по наследству все свое имущество!

Каарел махнул рукой, не соглашаясь с женой, но больше в разговор не вступал. Однако рассуждения Каарела посеяли в сердце Марты семена сомнения. Нет, она и виду не показывала, но что-то на самом деле заставило и ее непоколебимое чувство горячей любви к внезапно явившемуся Лейно немного охладиться. Через полчаса в столовой появились гости, Марта усадила их за стол, принялась потчевать, предлагая кушанья, которых «приютские воспитанники» наверняка никогда не пробовали. Старый Каарел внимательно присматривался к Лейно и его друзьям, и от пронзительного взора старика не смогли ускользнуть некоторые детали – Лейно-Ленька из кожи лез вон для того, чтобы уверить финнов в том, что он на самом деле является внуком Эйно Мягги.

– А скажи, Лейно, – спросил вдруг Каарел, буравя мальчика взглядом, не избавился ли твой дедушка от странной манеры дергать головой вот эдак?

И старик показал, как дергал Эйно головой.

Ленька, хоть и выглядел иногда настоящим придурком, был порой проницательным. Он видел, что старик смотрит на него как контролер на трамвайного «зайца», а поэтому постарался ответить на его вопрос уклончиво:

– Нет, не замечал. Может быть, Эйно так в Финляндии делал, а в России разучился. В старости мой дедушка полюбил животных: одних кошек у него пять штук жило, три собаки, попугай и черепаха. Еще голубей держал…

– Как интересно! – закатывала глаза старая Марта. – У Эйно было такое доброе сердце!

– А шрам над левым глазом, глубокий такой шрам, у него так и не зарос? – продолжал допытываться Каарел.

Ленька понял, что такое «шрам», произнесенный по-фински, только когда Каарел разъяснил свой вопрос жестами.

– Ах шрам! А у дедушки все лицо в шрамах было, – не моргнув глазом, сказал Ленька и даже показал рукой на своем лице, как много шрамов имел Эйно. – Это еще во время кораблекрушения он все свое лицо изуродовал страшно смотреть было!

Потом, когда Каарел снова открыл рот, намереваясь поймать на чем-нибудь Леньку, старая Марта так сильно ударила его по ноге своей ногой, так строго взглянула на мужа, что Каарел замолчал и больше не пытался вывести Кошмарика на чистую воду.

– Ну, отдыхайте! – расплылась в улыбке Марта, когда обед закончился. Комнаты в вашем распоряжении!

– А можно мы погуляем по городу? – спросил Кошмарик, поковыривая в зубах спичкой.

– Конечно! Но постарайтесь не опоздать к ужину! – попросила старушка.

– Не опоздаем, бабушка, – заверил Марту Кошмарик, и через пять минут они опять сидели в комнате наверху.

– Ну, я у своей бабушки просто балдею! – вытягивая ноги чуть не на середину комнаты, сладко зевнул Кошмарик. – Можете меня поздравить – и квартирка эта, и магазин станут моей собственностью, вы же видели, как здесь ко мне относятся.

Но у Володи хвастливая фраза Леньки вызвала лишь насмешку:

– Поздравлю я тебя, когда тебе в финской тюряге квартирку устроят!

– Это почему же в тюряге? – нахмурился Ленька. – За что это меня в тюрягу вести? Кто докажет, что я не Лейно, не внук этой старой женщины? Она твердо уверовала в справедливость моего рассказа, да и пусть себе верит, если охота. Я ее переубеждать не стану!

В разговор мальчиков вмешалась Иринка, которая во время обеда внимательно следила за тем, как себя вели хозяева. Девочка хоть и не понимала по-фински ни единого слова, но от ее взгляда не ускользнула подозрительность старого Каарела, с которой он расспрашивал Леньку.

– Но тебе совсем не верит старик! – заявила Иринка. – Ты что, не видел, как он смотрел на тебя? Так и хотел подковырнуть! Думаю, он не оставит тебя в покое и когда-нибудь выведет на чистую воду, и тогда тюрьма тебе обеспечена! А скорее всего ты будешь передан русским властям, а в России тебя за мошенничество посадят в колонию или в лагерь!

Но Ленька не сдавался:

– Плевать я хотел на старика! Непонятно разве, что здесь верховодит старая Марта, а слово старика ничего в этом доме не значит!

– Э, парень! Рано ты расплевался! – сказал Володя. – Откуда тебе знать, чего стоит здесь мнение Каарела? Полчаса в доме пробыл – и сразу обстановку оценил, каждому место нашел, а главное – самому себе! А я тоже видел, что старик на тебя очень подозрительно смотрел, так что давай-ка отсюда ноги побыстрей делать, покуда за нами полиция не приехала! Не нравится мне еще тот придурок преступник! Он тебя в покое не оставит, знай!

– Да чхал я на твоего громилу! – хорохорился «внук финского матроса». – Пусть попробует сунется сюда – пугну его из «беретты»!

Володе, видно, уже надоело слушать хвастливый вздор Кошмарика, переставшего отдавать отчет о том, что за обстоятельства сложились вокруг него в антикварном магазине, хозяином которого Ленька себя уже считал. Поднимаясь с дивана, Володя строго сказал:

– Я иду покупать горючее и продукты для обратного пути. Ты мне поможешь?

Нет, Володя не стал спрашивать друга, отправится ли он с ним и с Иринкой назад, в Россию. По всему было видно, что Кошмарик ответил бы на такой вопрос твердым «нет», и Володя уже не надеялся увидеть Леньку рядом с собой, на борту «Стального кита», поэтому на сердце скребли кошки, и Володя злился на всех финнов вместе, на Финляндию, а в особенности на матроса Эйно Мягги.

– Так ты идешь со мной? – повторил Володя вопрос, и Кошмарик кивнул:

– Ладно, так и быть, помогу тебе горючее купить, а то ты здесь без меня заплутаешь. Но в Россию с тобой возвращаться не буду, не проси…

– Ну и свинья же ты, оказывается! – вспылила Иринка, а Кошмарик прикрикнул:

– Да глохни ты, патриотка голопузая! Хошь всю жизнь голью-шмолью быть – пожалуйста! Только мне, я уже говорил, твоей пропаганды не надо! Я российской нищетой под завязочку сыт, наелся! Теперь в сытой демократической стране пожировать хочу!

Иринка резко отвернулась, не желая объяснять хаму, что он не прав, а Кошмарик мгновенно одумался, поняв, что допустил непоправимую глупость. Ленька очень ценил свое превращение в настоящего финика и, догадываясь, что до уровня Володи ему никогда не дотянуть, хотел было очаровать нравившуюся ему Иринку блестящими перспективами совместной заграничной жизни. В его голове уже созрел план: когда они останутся с Иринкой один на один, он сделает девочке предложение превратиться в его родную сестру, то есть во внучку Эйно Мягги. Кошмарик был уверен в том, что старую Марту убедить в этом будет совсем нетрудно, и Иринка стала бы, подобно ему, Леньке, полновластным членом семьи. Для Володи бы, конечно, места в уютной квартирке в центре Хельсинки не осталось, но он стал бы навещать их на правах старого верного друга, «внука доброго рыбака», спасшего матроса Эйно Мягги.

– Ирина, ты с нами пойдешь? – спросил у девочки Володя, в глубине души удовлетворенный тем, что она в пух и прах рассорилась с Кошмариком, к которому Володя втайне немного ревновал.