Элен Каррер д’Анкосс - Александр II. Весна России Страница 38

Переданный отцу Джамалуддин был растерян, наверное, не меньше, чем сам Шамиль, который столкнулся с отчужденностью сына, ностальгией по России, русской культуре, русским друзьям, с мольбами о том, чтобы начать мирные переговоры с Россией. Шамиль отказался, но «знал, что потерял сына второй раз», как напишет Александр Дюма[99]. Не правда ли, Шамиль предвосхитил здесь собственный конец?

200 тыс. солдат отправили на Кавказ под командованием князя Барятинского, чтобы положить конец борьбе, в разных формах продолжавшейся здесь с начала века. Со стороны России это была тотальная война, направленная на то, чтобы победить Шамиля в военном отношении и изолировать в моральном. Равнинная Чечня стала объектом пристального внимания русской армии, которая налаживала здесь быт, торговлю, связи между родами. Напротив, горы, место боевых действий, держали в кольце блокады. Провизии там не хватало, и войска Шамиля охватывало отчаяние. Все более частым явлением становился переход на сторону неприятеля, и даже Хаджи-Мурат капитулировал. Шамиль терял своих союзников одного за другим. Только что умер его старший сын, и именно тогда, 27 июля 1859 г., он решил сдаться[100]. Барятинский в торжественной обстановке принял его капитуляцию, а в Харькове[101] имам впервые встретился с Александром II, который принял его с почестями и уверил в своей дружбе. Так же он отнесся и к его сыну, несчастному Джамалуддину. Возможно, поэтому Шамиль признал свое поражение, согласился жить в Калуге, куда до него ссылались другие побежденные: последний крымский хан и хан Младшего жуза. Империя хорошо относилась к своим новым подданным, и в 1870 г. Шамиль сумел совершить хадж в Мекку, а также побывать в Константинополе, Каире, и, наконец, в Медине, где он скончался и был похоронен по мусульманским традициям.

Военная эпопея Шамиля закончилась в 1858 г.[102], но война на Кавказе еще нет. Проявив великодушие к имаму, Александр II хотел отнестись также к народам Кавказа, надеясь превратить мятежников в мирных подданных. Сколько уступок было сделано чеченцам, отождествлявшим себя со своим побежденным вождем! Им гарантировали, что они могут свободно исповедовать свою веру. Оставалось в силе мусульманское право, по которому судили местные суды. Чеченцев освободили от военной службы. Они сохраняли собственность на свою землю, хотя уже началась колонизация Кавказа казаками. На три года они были освобождены от податей. В конечном счете сохранялись все обычаи, за исключением кровной мести. Может, этих мер было и достаточно, чтобы замирить чеченцев, но они сопровождались политикой колонизации, которая для них была неприемлема.

Российские власти столкнулись с тем, что горные тейпы настроены более воинственно, чем равнинные. Шамиль был вождем равнинного братства Накшбандийа, и после капитуляции все его сторонники последовали его примеру. Но его авторитет распространялся лишь на небольшой участок гор, где бал правило другое братство — Кадирийа; тейпы, относившиеся к нему, отказались следовать примеру Шамиля и продолжили партизанские действия. Чтобы подавить это сопротивление, русские власти решили добиться оттока оттуда населения, поджигая селения, леса, тем самым делая регион непригодным для жизни. Горцев также оттесняли на равнины, где они сталкивались с колонистами-казаками, которых наделяли самыми плодородными землями.

В мае 1860 г. в Аргунском ущелье вспыхнуло восстание, ускоренное распоряжениями по перемещению населения. Последовала классическая череда мятежей и репрессий, и хотя более года спустя восстание подавили, мир оставался обманчивым. Новый духовный вождь объединил горцев: знамя ислама от имени тариката Кадирийа развернул Кунта-Хаджи. Братство организовывалось, множило сторонников, утверждалось во все новых селениях, создавало настоящую подпольную власть. Российские власти, которые в 1859 г. полагали, что дело сделано, встревожило это движение, привлекавшее все больше горцев, и они решили предупредить взрыв.

В январе 1864 г. наступила очередь Кунта-Хаджи подвергнуться аресту и отправиться в крепость в центре России. Этот арест не принес мир, а спровоцировал локальные стычки, которые из года в год становились все чаще. И все же, народы Кавказа ослабляли, а спорадическим вспышкам не давали перерасти в тотальную войну, с одной стороны, несогласие между собой, с другой — соблазн бежать в Османскую империю. Последний выход выбрали множество черкесов, чеченцев, абхазов и кабардинцев. Эти волны беженцев, сокращавшие население, сами по себе были источником горечи и слабости. Но беженцы в Османской империи создавали настоящие антирусские движения, с которыми еще предстоит столкнуться во время новой конфронтации России и Высокой Порты.

Пушкин мечтал о покорении Кавказа. Да, его разгромили и утвердились там в первые годы правления Александра II. Но он ни в коем случае не покорился. И война на измор стала тяжким бременем для российской казны, и так опустошенной Крымской войной. Монарху повезло в том, что в эти годы взоры его соотечественников и иностранных наблюдателей были устремлены на готовящиеся или уже начатые реформы. Кавказская война осталась в памяти эффектной капитуляцией Шамиля, а не отдельными малоизвестными мятежами, и прежде всего образом монарха, торжествовавшего победу над сильным противником, т. е. образом восстановленного могущества. И это могущество было тем более ощутимо, что Россия в то же самое время, несмотря на возобновлявшиеся на Кавказе боевые действия, за несколько лет создала новую империю на мусульманских землях, в степи и Туркестане.

«Большая игра» в Средней Азии

«Сосредоточение», столь милое сердцу Горчакова, по-разному понималось органами, занимавшимися внешней политикой. В Военном министерстве, Азиатском департаменте Министерства иностранных дел возможность экспансии в Средней Азии выходила на первый план. Интерес России к этому региону был далеко не нов. С XVI в., после свержения татаро-монгольского ига, встал среднеазиатский вопрос. Встал в первую очередь по торговым причинам, касавшимся людей и экономики. Работорговля и обмен пленными долгое время были нитью, связующей Россию и Среднюю Азию. На отдаленных рынках продавали множество пленников, в основном русских, а России самой не хватало рабочих рук. А то, что ее подданные-христиане предлагаются работорговцам из Средней Азии и даже Индии, побуждало ее искать решение проблемы, подобное договору, связавшему в 1842 г. Бухару и империю, обязывавшему эмират больше не захватывать русских подданных в ходе набегов на казахские и туркменские земли. Россия собиралась также обеспечить безопасность своей торговли, покупая в Средней Азии шелк, хлопок, бирюзу и поставляя их в Европу.

Еще две причины толкали Россию в Среднюю Азию: экспансия Англии, которая нацелилась на те же регионы и Война за независимость в Америке.

Экспорт хлопка из Америки прекратился. Россия могла бы найти замену при условии контроля над среднеазиатскими рынками. Необходимость в этом ощущалась довольно остро, т. к. ее собственное текстильное производство развивалось быстрыми темпами. Русские монархи, как уже отмечалось, обратили внимание на степь в XVI в., как только была взята Казань и замирено Поволжье. Екатерина II принялась закреплять позиции в этом регионе, привлекая русских и немецких колонистов и строя линии крепостей. К началу XIX в. уже были видны результаты ее политики. Благодаря этим действиям Россия оказалась в непосредственном соприкосновении со степью, населенной казахами, тюркоязычными кочевниками, занимавшими огромную территорию от Урала до побережья Каспийского моря с одной стороны, от Алтая до Тянь-Шаня и китайской границы с другой, и, наконец, с севера на юг от Сибири до среднеазиатских ханств. Соседство могущественной Российской империи вынуждало казахов, которым на востоке угрожали западные монголы, искать равновесие между своими беспокойными соседями, то заключая договоры с Россией в обмен на защиту, то преследуя русских купцов, военных и колонистов и даже поднимая мятежи. В 1837 г. казахский султан Кенисары Касым Ули поставил под угрозу военное присутствие России; потребовалось десять лет боев на то, чтобы восстановить в регионе хрупкий порядок.

В эти годы медленного продвижения по степи Россия действовала тремя способами: путем влияния на ханов различных казахских орд, поддерживая одних, ослабляя других, поощряя конфликты между ними с тем, чтобы затем выступить в роли арбитра; путем военного присутствия, опиравшегося на строительство крепостей под предлогом защиты русских колонистов; наконец, с начала XIX в. путем настоящего исхода русских крестьян, бежавших от крепостничества на считавшиеся плодородными степные земли. Это движение поощрялось центральной властью, наращивавшей военное присутствие в этом регионе, что только ширило поток мигрантов.