Георг Пфайльшифтер - Теодорих Великий Страница 38

Первые варианты преданий о Дитрихе Бернском были созданы остготами. Появившаяся уже в середине VIII века рукопись «Gesta Theoderici»[55], в которой правда была перемешана с явным вымыслом, стала первой попыткой отразить историю жизни этого короля в героическом эпосе о нем. Создателям эпоса, безусловно, была известна легенда, рассказанная Григорием Великим, но гораздо больше их привлекала полная интереснейших подробностей жизнь юного Теодориха в Константинополе, где самым верным его другом стал Птолемей, который позднее много раз, отвечая хитростью на хитрость, спасал его от гибели и научил обходить хитроумные ловушки, расставляемые вероломными византийцами. Наиболее древнее и самое простое предание о Дитрихе, в котором еще сохранена историческая правда, это песнь о Хильдебранде, единственный дошедший до нас фрагмент древненемецкого героического эпоса VIII века. Хильдебранд, воспитатель Дитриха, учивший его обращаться с оружием, пожалуй, идентичен упомянутому выше Птолемею. Изложенное в самой древней форме, предание содержит в себе описание трех исторических событий в жизни героя: борьба с Отахаром (то есть Одоакром), 30-летняя жизнь изгнанника у приютившего его Аттилы и победоносное возвращение на родину. Свое полное завершение предание получило после гибели дружественных остготам южнонемецких племен — прежде всего, алеманнов, — к которым оно пришло, наверно, уже в поэтической форме. Алеманны искусно связали предание о Дитрихе с преданием об Эрменрихе. В последнем из них остготский король Эрменрих представлен жестоким, враждебно настроенным к родственникам правителем, который вынуждает своего племянника Дитриха бежать в королевство Аттилы, а затем, после его возвращения, вступает с ним в битву при Равенне. Здесь Эрменрих явно занял место Одоакра. Именно алеманны, жившие в верховьях Рейна, в течение всего Средневековья бережно хранили предания о Дитрихе и Эрменрихе[56]. В преданиях о Дитрихе особое место было отведено княжескому роду Церингенов. В 1061 году Церингены получили в придачу к герцогству Каринтия еще и маркграфство Верону и стали называть себя маркграфами Веронскими (Бернскими). Вот с этого времени они и начали фигурировать в преданиях о Дитрихе. Фри-дунк фон Церинген, Вигольт фон Церинген — персонажи «Изгнания Дитриха», а Зигеер фон Церинген — «Битвы при Равенне». В преданиях говорится и о том, что «маркграфы фон Хахберг пришли из Лампардии, вместе с Кароло Маньо, римским императором и королем франков, в тевтонскую страну и были родственниками Дитриха Бернского, который позже стал королем Италии». Следы этого героического эпоса можно найти и у племен, живших в верховьях Рейна. В г. Брейзахе есть район Экхардсберг, названный так в честь Экхарда воспитателя и опекуна юного Харлунга, за убийство которого должен был отомстить Дитрих Бернский. Судя по этой части предания о Дитрихе, алеманны действительно обязаны остготскому королю Теодориху тем, что он некогда спас их от уничтожения армией Хлодвига. Следует сказать и о том, что Теодорих был центральной фигурой народных преданий в Баварии и Саксонии. В австрийско-баварских странах предание о Дитрихе стало составной частью созданного рейнскими франками сказания о Нибелунгах, но в этом сказании фигурирует жестокий и алчный король Аттила, «бич Божий» (как мы помним, в предании о Дитрихе это — мудрый милосердный король Этцель). «Пожалуй, сказание о Зигфриде получило в придунайских странах наилучшее поэтическое воплощение, которое когда-либо выпадало на долю немецким сказаниям — такой великолепной литературной обработкой не может похвастаться ни одно предание о Дитрихе, — и тем не менее любимцем народов как на Дунае, так и на Эльбе был Дитрих Бернский, „о котором говорят и поют крестьяне", — и это засвидетельствовано в хрониках позднего Средневековья». «Вряд ли кто-либо осмелится спорить с тем, что Дитрих Бернский был самым любимым персонажем из всех героических фигур, отраженных в немецких средневековых преданиях; особенно восхищались им в Северной Германии».

Рис. 76. Статуя Теодориха у гробницы императора Максимилиана во дворцовой церкви (Инсбрук)

В XII и XIII веках, после тщательной литературной обработки «Деяния Теодориха» стали самым популярным произведением эпического жанра. Появившиеся приблизительно в то же время норвежская «Сага о Тидреке» (XIII век) и средневерхненемецкие поэмы «Смерть Альфарта»[57]. «Изгнание Дитриха» и «Битва при Равенне», стремясь еще больше возвеличить героя, перечисляли все его благородные поступки, кровопролитные битвы и славные победы.

Одновременно с этим в нижних слоях населения получили хождение основанные на древних традициях мифов местные легенды и сказки — преимущественно тирольского происхождения, — главным героем которых был Дитрих. «В этой сфере народного творчества нашли свое отражение поединки Дитриха с Экке, Вазольтом и Рунце, с Хильде и Гримом, с Вундерером, Сигенотом, Вальбераном и Гольдемаром, а также целый ряд приключений и битв с великанами и драконами, которые встретились ему на пути к горной королеве Виргинале; позже в этой сфере появилось изложенное в традиционной форме описание войны Алой и Белой розы». Так в немецком народе на протяжении всего Средневековья вплоть до конца XVI века сохранялся живой интерес к преданиям о Дитрихе Бернском. Этот интерес несколько упал, когда в начале XVII века в Европе вспыхнула Тридцатилетняя война (1618–1648 гг.).

Необходимо сразу же сказать, что и римские, преимущественно церковные, легенды, и немецкий героический эпос рисуют нам такой образ Теодориха Великого, который весьма далек от исторической правды. Они слишком схоластичны и проводят чрезмерно жесткую грань как между ярким светом и тенью — между симпатиями и антипатиями, которые испытывали к Теодориху его германские соотечественники и римляне: ведь несмотря на то, что Италией правил король варваров, было совершенно очевидно, что он питает к римской культуре глубочайшее уважение. Не следует упускать из виду и еще одно чрезвычайно важное обстоятельство, усугублявшее и без того двойственное положение Теодориха в Италии: он был не только королем остготов, исповедовавших арианство, но и императорским наместником римлян, большинство которых были ортодоксальными христианами. Но, несмотря на эти неразрешимые противоречия, король, имея в своих руках весьма незначительные средства для достижения своей цели, мужественно и энергично выполнял гигантскую работу, направленную если не на полное слияние, то хотя бы на длительное объединение всего римского и готского, той священной и все еще полной жизни древности и пришедшей ей на смену современности, которой, несомненно, и принадлежало будущее; хотя своему величайшему представителю судьба подарила не слишком-то много счастливых дней.

Глава 9

Гибель государства и народа

Наследником Теодориха Великого стал восьмилетний ребенок Аталарих, а регентшей королевства — его юная мать, Амаласунта. Это было началом гибели остготского государства и остготского народа. Не стало обожаемого своим народом правителя, который на протяжении многих лет служил ему могучей опорой и поддержкой, объединял все его силы. И когда эта опора исчезла, сразу же стали одна за другой образовываться враждебные группировки. Из жизни остготов исчезло высокое искусство политической дипломатии, которым так хорошо владел Теодорих. Как только он покинул земную обитель, Византия, очень долго ждавшая этого момента, стала постоянно вмешиваться в дела Остготского королевства, используя хорошо продуманную тактику. А в ходе развязанной ею двадцатилетней войны погибла вся нация.

Расслоение готов на враждующие между собой группировки — что, безусловно, облегчало Византии вмешательство в внутренние дела Остготского королевства — началось во времена правления Амаласунты. Она была истинной дочерью своего отца, Теодориха: обладала трезвым государственным умом, сильным характером, огромной жаждой деятельности. В отличие от Теодориха, Амаласунта получила хорошее образование: она говорила на греческом и латинском языках так же свободно, как и на готском; хорошо разбиралась в философии и классической литературе. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Амаласунта постаралась дать римское образование и юному королю; к партии римских националистов она относилась весьма лояльно. Стремясь исправить серьезную политическую ошибку, допущенную ее отцом, Амаласунта вернула семьям Симмаха и Боэция все конфискованное у них имущество; тем самым она хотела показать, что, в отличие от отца, полностью доверяет римлянам. Отношения между правительством Амаласунты и римской Церковью при Папе Феликсе IV (526–530) были очень дружелюбными. Когда на римском Форуме стали строить церковь святых Космы и Дамиана, то по распоряжению Амаласунты там же были воздвигнуты два великолепных античных здания. «Первое здание, большего размера, — это так называемый Templum sacrae urbis, известный как кадастровое здание Рима, в котором находится выполненный на мраморе план этого города; второе — храм Ромула, сыночка Максенция. Почти сразу же после того, как этот храм был построен, он стал носить имя Константина Великого, победителя Максенция».