Александр Снисаренко - Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей. Страница 38

Кипра, Эвбеи или Этрурии; лен, ковры и подушки - из Колхиды, Карфагена, Египта или Финикии; воск - из Фракии или Тавриды; зерно - из Тавриды, Египта или Сицилии. Властители морей - это монополисты в транзитной торговле, диктующие, что и куда должны везти чужеземные корабли. Наконец, «у всякого материка есть или выступивший вперед берег, или лежащий впереди остров, или какая-нибудь узкая полоса, так что те, которые владычествуют на море, могут, становясь там на якорь, вредить жителям материка».

 Властители морей были не столько купцами, сколько пиратами, но в первую очередь они были моряками. Эгейское море было для них отличным тренажером: частые острова, узкие извилистые проливы диктовали кораблям их путь. Нигде не было такого постоянства трасс, как в Эгеиде. Они начинались и кончались там, где к воде подходили караванные тропы. Профессиональный пират знал, что никто из плывущих с запада на восток или обратно не может миновать Киферы, а плывущий из Греции на Кипр, в Сирию, Финикию или Египет обязательно побывает на Родосе. Знал он и то, что в проливе между Родосом и Карпафом с июня по сентябрь дуют непрерывные этесии, заставляющие мореплавателя держаться малоазийского берега под прикрытием мысов. Там были свои, местные особенности. Едва ли кому-нибудь нравилось, например, когда течение, чинно шествующее на запад со скоростью один-два узла, внезапно, без всяких видимых причин устремлялось со скоростью три узла к юго-востоку, а несколько часов спустя возвращалось к минимальной цифре. Это случается и сегодня у мыса Гелидонья.

 Малоприятные сюрпризы поджидали и у союзной Родосу Фаселиды, где была основная стоянка на пути из Родоса в Киликию, защищенная от пиратов. Здесь путь между горами и морем очень узок и открыт лишь при северном ветре; зимою, когда задували сильные южные ветры, море подступало вплотную к крутым скалам, и даже идущие близко к берегу корабли не могли искать на нем защиты от пиратов, постоянно патрулировавших эти воды. Пирату было известно, что с Хиоса, Наксоса или Лесбоса - самого северного рынка черноморских и малоазийских рабов, первого в Эгеиде в VI веке до н. э., - море просматривается до Эвбеи, а от Геллеспонта можно увидеть Афон. Пират прекрасно был осведомлен обо всем этом и еще о многом другом: о ветрах и расстояниях, береговых ориентирах и звездных маяках, о том, что Пилос - лучшая гавань Пелопоннеса, а Ме- тона - самая оживленная, что Фалерон и Элевсин - лучшие рейды Аттики и что аркадийцы в своих сношениях с западом пользуются гаванью Килленой, а с востоком - Эгиной.

 И эвпатриды удачи с легендарных времен широко применяли свои познания на практике. Время было благосклонно к этой древнейшей профессии. Во второй половине VI века до н. э. схлынул вал Великой колонизации, и в городах-государствах Эгейского моря стали возникать тирании. Тиранами были те, кто захватил власть обманом или хитростью, если даже время их правления называли потом «золотым веком». Греки не вкладывали в это слово привычного для нас смысла. Фукидид, например, полагал, что тирании возникли как средство борьбы за талассократию и были направлены против пиратства. С .тираниями связана новая глава истории «трехглавой» профессии.

 Еще в 657 году до н. э. власть в Коринфе, имевшем жизненно важное значение для связей Запада с Востоком, захватил Кипсел и установил в нем свою тиранию. Главные торговые пути, идущие от Малой Азии к Италии, вдоволь попетляв в лабиринтах Спорад и Киклад, встречались у берегов Пелопоннеса. Юг этого полуострова увенчивал страшный мыс Малея. Купцы сворачивали к северу и через Саронический залив подходили к Истмийскому перешейку. Дальше суда или перетаскивали волоком в Ионическое море, или, чаще, купцы здесь разгружались, перевозили товары через перешеек и грузили на другие корабли, дежурившие по ту сторону Истма. Затем товары доставляли к Коркире - главному складочному месту в этих водах - и развозили по назначению: на север вдоль берегов Иллирии или на запад к Италии и затем вокруг Сицилии. Коринф быстро богател на пошлинах, на перевозках по суше и воде, на посреднической торговле.

 Кипселу, немало успевшему сделать для Коринфа за тридцать лет своего правления, наследовал его сын Пе- риандр. Он властвовал сорок два года и еще при жизни был включен греками в семерку мудрейших. Главное, что прославило его имя, - это реконструкция шестикилометрового волока Диолка через перешеек. Раньше этот волок был Катковым, и на местности с высшей точкой семьдесят девять метров им могли пользоваться только небольшие и не слишком нагруженные суда. Со временем Диолк был почти заброшен: хотя суда устанавливали на полозья или ролики, но все же кили постепенно стачивались песком. И вот при Периандре вместо старого каткового волока Истм украсился ослепительно сверкающей мраморной лентой, соединившей оба моря и резко увеличившей пропускную способность. Мраморный Диолк появился после того, как Периандр решил прорыть канал через перешеек, но отказался от этой затеи, когда его убедили, что соединение двух морей чревато затоплением всего Пелопоннеса. Русло полувырытого канала было выложено плитами, а в обоих морях построены коринфские гавани, и в каждой из них, как и раньше, дежурили флоты.

 Однако место было столь удобно, что первоначальная идея Периандра продолжала носиться в воздухе и имела свое продолжение. Попытки прорыть канал предпринимали Деметрий Полиоркет, Гай Юлий Цезарь. Император Клавдий даже посылал туда военачальника, чтобы сделать подготовительные обмеры. Эту работу продолжил в 68 году Нерон, его приемный сын и наследник. Он собственноручно трижды ударил золотой лопатой о землю и вынес на плечах первую корзину земли. На самые трудные каменистые участки землекопами поставили выпущенных из тюрем заключенных, на более легкие - преторианцев и его личную гвардию. Однако примерно через две недели работы были приостановлены, так как Нерону напомнили, как еще при Деметрий Полиоркете египетские геометры вычислили, что уровни Эгейского и Ионического морей неодинаковы, и канал может привести к затоплению островов Саламина и Эгины, а также большей части Пелопоннеса. Нерон воспользовался этим как предлогом, чтобы прекратить работы и отозвать воинов (так как в это время вспыхнуло восстание Виндекса), а его смерть в том же году положила конец осуществлению проекта. Мечта Периандра сбылась только в 1881 -1893 годах, когда почти точно по трассе Диолка был прорыт ныне действующий бесшлюзовый Коринфский канал...

 В Ионическом море коринфяне и их союзники халки- дяне еще до прихода к власти Кипсела захватили древнейшее пиратское гнездо - Коркиру, ставшую их главным опорным пунктом для плаваний в Адриатику и к Италии. Но удаленность острова от метрополии толкнула коркирян к шагу, какой за полтораста лет до этого сделал Карфаген. Они обзавелись собственным флотом и... в 665 году до н. э. обрели желанную самостоятельность. Это было первое боевое крещение триер, участвовавших в битве с обеих сторон. Периандру удалось вторично овладеть Коркирой, и Коринф стал господином вод по обе стороны перешейка.

 Установив в ионических водах охрану своих торговых путей, коринфяне, однако, при случае не прочь были и сами выйти на большую дорогу моря. Геродот передает рассказ о музыканте, певце и хореге Арионе, долгое время подвизавшемся при дворе Периандра, а потом отправившемся на поиски счастья и богатства в Италию и Сицилию. Дольше всего он прожил в калабрийском Таренте, где была транзитная база товаров, следовавших из Иллирии к югу и обратно вплоть до Истрии. Сюда привозили драгоценные «слезы Севера»: «янтарные пути» заканчивались у нынешних Триеста и Сплита, затем этот груз доставлялся на островок Электриду (янтарь по-гречески - электрон) в дельте По, служивший перевалочным пунктом между Италией, Грецией и Иллирией,- наподобие того, как Бахрейнские острова выполняли такую же роль по отношению к Африке, Аравии, Индии и Месопотамии. Разбогатев, Арион отбыл из Тарента на коринфском корабле, «так как никому не доверял больше коринфян». Однако корабельщики, соблазнившись его богатством, ограбили певца и предложили ему покончить с собой. Арион бросился в море, но его подхватил на спину дельфин и доставил к южной оконечности Пелопоннеса, а оттуда певец добрался до Коринфа, где поведал Периандру о своих злоключениях. Мудрый тиран наказал разбойников, и все кончилось благополучно.

 После смерти Периандра звезда Коринфа на короткое время померкла: ее затмила слава Афин, чей эффектный выход на морскую арену связан с именем тирана Писистрата (560-527 годы до н. э.), также фигурирующего в некоторых списках семи греческих мудрецов. Писистрат сочетал в себе дальновидность Миноса и мудрость Приама. Он обратил внимание афинян лишь на три пункта, но эти пункты были ключевыми для Эгейского моря.

 Построив флот, он для начала захватил каналоподобный пролив Эврип между Эвбеей и Пелопоннесом, обеспечив этим при помощи наемных судов бесперебойную переброску товаров между Афинами и их владениями в Македонии. Легенды связывают Эврип с приключениями Эдипа, и в них мы находим упоминание о первой в истории женщине-пирате. Ее звали Сфинкс. В хрестоматийном варианте легенды Сфинкс задает путникам загадку и тех, кто не может решить ее, безжалостно убивает; когда Эдип находит решение, Сфинкс бросается со скалы и гибнет.