Кубанское казачество и его атаманы - Евгений Дмитриевич Фелицын Страница 38

бревнами, мальчик Скляров сидел у повозок и наигрывал на гармонике. Он так углубился в свою игру, что не заметил, как приблизились к нему человек десять горцев. Захвативши пару волов и привязавши рядом с ними Склярова, горцы направились вверх по р. Урупу. К вечеру партия с пленником пробралась далеко в глубь гор от станицы, вне возможности преследовать ее, и остановилась на ночлег. Уставшему и измученному мальчику были развязаны руки и предложены «чуреки» (лепешки) и жареное просо. Поевши, горцы пробовали поиграть на гармонике, но так как игра выходила очень плохой, то Скляров взял гармонику и начал играть лезгинку. Горцам так понравилась игра, что они пустились плясать. До полуночи мальчик потешал своей игрой джигитов, пел им песни, передразнивал армян и грузин, показывая, как коверкают они русские и горские слова. Горцы хохотали и стали обращаться с пленником, как с приятелем; ложась спать, они оставили его несвязанным в награду за то удовольствие, которое он им доставил. Мальчик, в свою очередь, лег и притворился крепко спящим, а сам зорко следил за караульным, сидевшим у костра спиной к нему. Выбравши удобную минуту, Скляров тихонько вытащил кинжал из ножен спавшего близ него бейгуша, т. е. бедняка, осторожно подполз к караульному и, поднявшись на колена, сильным ударом кинжала в спину убил наповал горца. Захвативши затем оружие, пленник скрылся в лесную чащу; на другой день вечером он был дома.

В другое время жители станицы Зассовской, под прикрытием одной пехотной роты и сотни казаков, рубили лес. Воспользовавшись этим, поручик милиции Али-бей, служивший в качестве разведчика русских войск, привел партию горцев в 500 человек, которые напали на жителей и команду врасплох. Благодаря, однако, своевременно оказанной помощи Шпаковским с пластунами горцы были разбиты, причем перебежчик Али-бей пробовал было застрелить Шпаковского в отмщение за скорую помощь, но, промахнувшись, сам пал от пули пластуна. Дело это, однако, обошлось русским в 50 человек убитых и 70 раненых.

Еще печальнее по своим последствиям было дело под Шалохом 4 мая 1850 года. Незначительный отряд под командой донского полковника Ягодина был окружен скопищем горцев в 5000 человек в глубокой балке, известной под именем «чертового мешка», между Шалохом и Ахмет-горским укреплением. Занявши высоты, неприятель, под защитой густого кустарника, сильно поражал ружейными выстрелами русский отряд и не выпускал его из котловины. Сбить горцев картечью с этой позиции не было возможности. Несмотря на то что орудия наводились под самим крайним углом, выстрелы все-таки были неудачные; ружейной пальбе мешали камни, кустарник и густая трава, прикрывавшие горцев. Четыре раза русские войска бросались напролом, стараясь взобраться на кручи и пробить себе дорогу чрез густую толпу неприятелей штыками, пиками и шашками; но всякий раз град камней и дружный залп горских винтовок отбрасывал храбрецов с большим уроном в котловину. Пользуясь своим численным превосходством, горцы, видимо, готовились броситься в шашки на отряд. Но в это время две сотни четвертой Ставропольской бригады, услышавши выстрелы на привале, бросились по направлению к сражению. Горцы, однако, послали против них скрытным путем засаду человек в тысячу. «Не ожидая, – говорит Шпаковский, – встретить на пути засады, сотни на скаку растянулись; казаки перегоняли друг друга. Сосредоточив все свое внимание на выстрелы у “чертового мешка”, бедняги вдруг были встречены залпом трех или четырех сот винтовок и дробью выстрелов по протяжению балки. Оба офицера были убиты наповал; большая часть казаков убиты или переранены, остальные смешались, оторопели: кто спешился, а кто поворотил коня в гору; но другой залп – и выскакавшие из балки горцы положили шашками остальных людей. Нам все это было видно, как на ладони; но ни предупредить, ни выручить своих не было никакой возможности: мы сами были на шаг от той же участи. Гарнизоны укрепления Ахмет-Горского и поста Шалоховского, видя истребление ставропольских сотен с своих вышек, поспешили к нам на выручку. Едва раздались орудийные выстрелы, встревожившие атакующих нас горцев, Ягодин с шашкой наголо бросился вперед, и мы прорвали густые массы неприятеля, невзирая на град пуль, буквально нас осыпавших. Не удержали и кручи отчаянного прорыва. Орудия были вынесены почти на руках, и едва были установлены на окраине котловины, как запрыгала картечь по кучам сбившегося неприятеля, попавшего в перекрестный артиллерийский огонь. Отхлынула масса, нас давившая, и мы примкнули к роте из Ахмета и полуроте из Шалоха при двух орудиях подвижной гарнизонной артиллерии, соединившихся над «Чертовым мешком». Храбрый Ягодин не дал опомниться скопищу. Живо были направлены орудия на главную массу с фронта и в то же время пехота и казаки, после дружного залпа, бросились с обоих флангов, опрокинувши сборище в Лабу. Горцы, не ожидавшие такого оборота дела, до того смешались, что кучились и толпились по плаву, как отара баранов, и много, много унесла Лаба трупов джигитов их и коней. Жажда мести одушевляла весь отряд; едва можно было удержать солдат и казаков не бросаться в воду для преследования»[15]. Дорого обошлось это сражение обеим сторонам. Достаточно сказать, что из двух ставропольских сотен оказался живым только один молодой казак, весь порубленный и впоследствии ослепший от ран, но и этот казак потерял в бою отца и двух братьев.

Ровно чрез год, 14 мая 1851 года, между горцами и казаками вновь произошло одно из тех ужасных столкновений, которыми не богата даже история кавказских войн. Громаднейшее скопище под предводительством все того же Магомет-Амина перешло через Лабу и Уруп в мирные бесленеевские аулы и, захвативши их жителей с имуществом, двинулось с ними вверх по р. Урупу в горы. Русские войска под личным начальством начальника Лабинской линии полковника Волкова шли в виду горцев по другой стороне реки. В одном месте горцы, однако, переправились через Уруп и, пользуясь подавляющим численным превосходством, бросились на русские войска. Завязалась ожесточенная борьба. Девять раз горцы отчаянно кидались на левый фланг русского отряда, угрожая в то же время центру и правому флангу и, не обращая внимания на усиленный картечный и ружейный огонь, врубались в ряды солдат и казаков, но каждый раз были отбрасываемы штыками и шашками назад. Так дело шло с пяти часов утра до полудня. Затем, отступивши всей массой и показывая вид, что они намерены снова переправиться на другую сторону Урупа к оставленным там на арбах бесленеевцам, горцы неожиданно и дружно бросились на правый фланг. Удар был так неожидан и стремителен, что составлявшие правый фланг донцы дрогнули и поворотили коней назад. Но в то же время остальная часть войск употребила все усилия,