Геннадий Ванеев - Севастополь 1941—1942. Хроника героической обороны. Книга 1 (30.10.1941—02.01.1942) Страница 39

Продолжал геройски сражаться небольшой гарнизон моряков дзота № 11. У пулемета Четвертаков и Калюжный по очереди сменяли друг друга и непрерывно вели огонь по врагу. Потапенко и Король с ручными пулеметами снаружи дзота прикрывали его с тыла. Остальные использовали гранаты. Внезапно огонь из пулемета прекратился. Снарядом был убит Четвертаков и вторично, на этот раз тяжело, ранен Калюжный. Пулемет был разбит.

Противник усилил артогонь по дзоту, до десяти бомб сбросили самолеты, и их взрывами дзот был наполовину разрушен. Оторвало ногу Константину Королю, но он продолжал вести огонь, истекая кровью, пока не перестало биться сердце.

Тяжело ранены Потапенко и Доля. Оставаясь за командира, Потапенко приказал раненому Доле ночью прорваться на командный пункт, доложить обстановку и просить помощи. Бой продолжался, погиб Петр Корж, а затем Владимир Родченко. До последней возможности сражался Иван Еремко, который числился в списках дзота № 12, а, восстанавливая связь с дзотом № 11, оказался в составе его защитников и был тяжело ранен.

Через некоторое время высота 192,0 была отбита. Наши бойцы увидели последствия жестокого боя. Вокруг дзота № 11 лежали десятки вражеских трупов, а среди них тела погибших героев, до конца выполнивших свой воинский долг. В развалинах дзота была обнаружена сумка противогаза, в которой лежала записка. Ее пламенные, полные безграничной преданности Родине слова вскоре стали известны всем защитникам Севастополя, всей стране. «Родина моя! Земля русская!.. — писал перед смертью собственной кровью Алексей Калюжный. — Я, сын ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Держитесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал. Калюжный».[549]

Лишь двое из защитников дзота № 11 остались в живых. Это раненый Григорий Доля, посланный с донесением к командиру, и Иван Еремко, подобранный нашими санитарами в бессознательном состоянии.

В четвертом секторе с утра враг атаковал позиции наших войск. Во второй половине дня ему удалось несколько вклиниться в оборону на участке 40-й кавалерийской дивизии и 773-го полка 388-й стрелковой дивизии. Генерал-майор И. Е. Петров передал в штаб 40-й дивизии: «Сдерживать сколько можно. Использовать выгодные рубежи. Утром 21-го ожидайте поддержку. Пока помогу самолетами».[550] Используя последние резервы, 773-й стрелковый полк и часть сил 40-й кавалерийской дивизии устремились в контратаку на врага. Полк вел в атаку лично его командир майор Ф. Т. Леонов. Вражеская пуля оборвала жизнь этого бесстрашного командира, но бойцы выполнили задачу — положение на участке полка было восстановлено, как и на участке 40-й кавалерийской дивизии. Прочно удерживали весь день рубежи воины 8-й бригады морской пехоты, 90-го и 241-го стрелковых полков этого сектора.

К исходу дня командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров переподчинил 778-й и 782-й полки 388-й стрелковой дивизии коменданту четвертого сектора, в котором с первого дня декабрьских боев находился 773-й полк этой дивизии. Так все три стрелковых полка дивизии вошли в состав четвертого сектора, что, естественно, было удобнее для управления. Но это не усилило войска четвертого сектора, так как оба полка оставались на своих позициях в районе высоты 192,0 (третий сектор). Только ширина фронта четвертого сектора увеличилась: теперь он включал в себя и позиции, занимаемые этими двумя полками.

Во втором секторе бои шли всю ночь и весь день. Для усиления войск сектора были переданы 1330-й полк (командир майор А. Т. Макеенок, военком батальонный комиссар М. Т. Иваненко, начальник штаба майор Г. В. Перерва) 2-й стрелковой дивизии из первого сектора, а также прибывший из флотского экипажа батальон моряков. Утром 2-й полк (командир майор Н. Н. Таран, военком батальонный комиссар В. Я. Тарабарин) и 7-я бригада (ВРИО командира старший батальонный комиссар Н. Е. Ехлаков) морской пехоты перешли в наступление и к 10.00 выбили противника с высоты с Итальянским кладбищем. Враг сосредоточил сильный артиллерийский и минометный огонь на высоте, что принудило полк и бригаду оставить ее и отойти на исходные позиции.

Во второй половине дня, после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, первый батальон (командир капитан А. А. Бондаренко) 2-го полка морской пехоты, усиленный за счет прибывшего батальона моряков флотского экипажа, пятый батальон (командир капитан К. И. Подчашинский) 7-й бригады и второй батальон (командир майор А. И. Жук) 1330-го стрелкового полка перешли в наступление с задачей вернуть высоту с Итальянским кладбищем. Рота (лейтенант В. С. Безруков, политрук А. С. Базарин) 7-й бригады и рота (капитан М. П. Барышев, политрук Н. М. Дудкин) 2-го полка морской пехоты к 14 ч 30 мин вышли к вершине высоты, но были контратакованы противником. На выручку подоспели роты под командованием лейтенанта Б. С. Шелехова и техника-интенданта 1 ранга А. М. Отвагина из состава 1330-го стрелкового полка. Противник был не только остановлен, но и отброшен к исходу суток, и войска сектора вновь овладели высотой с Итальянским кладбищем.[551]

Семь «Ю-88» и шесть «Ю-87» под прикрытием трех «Ме-109» группами в два-три самолета днем бомбардировали боевые порядки наших частей в районе д. Камышлы, ст. Мекензиевы Горы и батарею № 30 береговой обороны. Вечером семь «Ю-88» и девять «Хе-111» в районе Английского кладбища бомбили наши части.[552]

Авиация главной базы активно содействовала войскам СОР. В первой половине дня 27 самолетов (Пе-2, МБР-2, Ил-2) под прикрытием 18 И-16 бомбардировали и штурмовали вражеские войска в районах Колымтай, Голумбей, Камышловский мост, Камышлы, восточные и северо-восточные скаты высоты с Итальянским кладбищем. Во второй половине дня пять ДБ-3 нанесли удар по скоплениям немецких войск в районе Итальянского кладбища. Экипажи Михаила Буркина, Ивана Мурашева, Владимира Мироновского, Анатолия Агапкина и ведущего Федора Чумичева успешно отбомбились, несмотря на интенсивный огонь зенитной артиллерии врага. На отходе зенитный снаряд угодил в самолет Михаила Буркина. Была перебита тяга руля глубины, бомбардировщик потерял управление. Экипажу грозила гибель. Тогда стрелок-радист Григорий Северин взял в руки концы перебитой тяги и с помощью второго стрелка Григория Еременко по команде летчика опускали или подымали руль глубины. Это дало возможность Михаилу Буркину довести самолет до своего аэродрома и посадить его.

Всего за день авиация главной базы сделала 143 самолето-вылета. Из них: на бомбардировку — 28, штурмовку — 20, на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков — 45 и на прикрытие главной базы — 50 вылетов. Сброшено четыре ФАБ-250, 158 ФАБ-100, 64 ФАБ-50, 60 АО-25, 1247 АО-2,5, 38 АО-8, 216 РС-82, израсходовано 30 350 патронов.[553]

Во исполнение директивы Ставки днем в Севастополе была получена телеграмма от вице-адмирала Ф. С. Октябрьского:

«1. Сегодня из Новороссийска на кр. кр.[554] „Красный Крым“ и „Красный Кавказ“, л/д „Ташкент“, эм. эм „Незам.“ и „Бодрый“[555] выхожу в Севастополь с 79-й бр. морской пехоты. Буду утром 21 декабря.

2. Сегодня выходят транспорты „Абхазия“ и „Белосток“ с боезапасом и 1500 человек 9-й бр. мп.

3. Сегодня грузится из Поти боезапас на т/х „Ташкент“.

4. В Поти на днях прибудет 10 маршевых рот.

5. Сегодня начата погрузка 345-го сд, будет в базе 23-го декабря.

6. За себя оставил Елисеева».[556]

Получена была также директива командующего Закавказским фронтом, согласно которой СОР с 20 декабря был включен в состав Закавказского фронта.

345-я стрелковая дивизия и 79-я особая стрелковая бригада исключались из состава 44-й армии и не позднее 20 декабря отправлялись в Севастополь; дивизия должна была погрузиться на транспорты в Туапсе, а бригада — в Новороссийске.

Не позднее 24 декабря отправлялись в Севастополь десять маршевых рот, рота спецподразделения, команда связи и инженерная команда. Погрузку их надлежало произвести порознь в г. Поти.

Немедленно отправлялся в Севастополь требуемый боезапас.[557]

Согласно другой директиве командующего Закавказским фронтом 81-й отдельный танковый батальон исключался из состава 400-й стрелковой дивизии и включался в состав Приморской армии. Погрузка его на транспорты должна была быть произведена в Новороссийске. На ЧФ возлагалась перевозка его морем в Севастополь.[558]

В 20 ч 35 мин Военный совет ЧФ получил телеграмму наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова. Идентичная телеграмма поступила в адрес Военного совета Закавказского фронта и начальнику штаба ЧФ в Туапсе. Нарком требовал, чтобы Севастополь был удержан во что бы то ни стало. Для ЧФ в данный момент это является глазной задачей. Необходимо решительно использовать корабли и всю авиацию флота для разгрома противника под Севастополем. От редких эпизодических обстрелов врага перейти к систематической поддержке обоих флангов войск Севастопольского оборонительного района, а также воздействовать из гавани на войска противника перед вторым и третьим секторами обороны.