В. Сиповский - Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие Страница 39

Мстислав, стоявший всегда за правду и за старину, сильно оскорбился такой речью и самовластием Андрея. Смолоду Мстислав привык не бояться никого, кроме одного Бога. В сильном гневе приказал он при себе остричь Андрееву послу голову и бороду и отослал его с такими словами к Андрею «Мы доселе чтили тебя как отца по любви, а ты прислал к нам такие речи, как будто не князьям, а подручникам. Твори, что замыслил, пусть Бог нас рассудит!»

Когда услыхал Андрей эти слова, когда узнал об оскорблении своего посла, то пришел в такой гнев, что даже опал в лице. Он велел немедля собирать войско. Собралась большая рать. Тут были ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы, новгородцы, рязанцы. По счету оказалось 50 000 воинов. Сын Андрея Юрий с опытным воеводой вел это войско. Получили они от Андрея такой приказ: «Рюрика и Давида выгоните из моей отчины, а Мстислава схватите, ничего ему не делайте, приведите только его ко мне».

Вся эта рать пошла в Черниговскую область. Тут соединились с ней черниговские князья. Князья полоцкие тоже принуждены были соединиться с Андреевой ратью. Казалось, Ростиславичам несдобровать. Рюрик Ростиславович заперся в Белгороде, Мстислав в Вышгороде, а Давида они послали к галицкому князю Ярославу просить помощи.

Главные силы северной рати пошли на Вышгород, чтобы взять Мстислава, главного противника Андрея Боголюбского. Девять недель стояло под Вышгородом огромное ополчение. Храбро отбивался Мстислав, несмотря на то что силы у него было немного. Союзная рать действовала неединодушно. Многие из союзников воевали против своей воли. Между отдельными вождями согласия не было. Понятно, что дело союзников не ладилось. Много было тут шуму, крику, суеты, а настоящего дела не было. Многим надоело стоять под городом, взять который они потеряли надежду. Вдруг разнеслась молва, что галицкая рать, соединившись с Рюриком, хочет ударить на союзное войско, стоявшее под Вышгородом. Ужас охватил сборную Андрееву рать, она бросилась бежать от Вышгорода; бежали в таком беспорядке, что множество людей при переправе чрез Днепр утонуло. Мстислав, видя поспешное отступление вражьей силы, вышел из города, погнался за врагами, захватил их обоз и забрал многих в плен.

Эта неудача врагов Мстислава доставила ему громкую славу. Двадцать союзных князей с их ратями не совладали с ним. С этого времени и стали Мстислава Ростиславича звать Храбрым.

Стал после этого Киев снова переходить из рук в руки. Не такой человек был Андрей Боголюбский, чтобы помириться со своей неудачей и оставить враждебных себе князей полными хозяевами на юге; он, вероятно, добился бы того, чего хотел, да нежданная насильственная смерть постигла его.

Властолюбивый Андрей имел много врагов между князьями и боярами, оказались они и между ближними людьми. Был Андрей и к близким людям строг, если они злоупотребляли его доверием или не повиновались ему. Казнил он за какую-то вину одного из родственников своих по жене, боярина Кучковича. Брат казненного с несколькими княжескими слугами решился злодейством освободиться от строгого господина. Андрей, подобно другим князьям русским, принимал к себе на службу иностранцев. Одним из приближенных слуг к Андрею был ключник Анбал из иноземцев. Он тоже принял участие в заговоре. «Сегодня князь казнил Кучковича, — говорили заговорщики, — а завтра казнит и нас; покончим с ним». Ночью, взявши оружие, пошли заговорщики к княжескому терему. Когда подошли они к спальне князя, то их обуял страх; недоставало у них смелости совершить преступление. Тогда они пошли в медушу (погреб, где хранились меды и вина), напились вина и снова пошли в княжий терем.

Один из злодеев постучал в дверь спальни. «Кто там?» — спросил Андрей. «Прокопий!» — отвечал стучавший (Прокопий был одним из любимых слуг князя). «Нет, это не Прокопий!» — сказал князь, хорошо знавший голос своего слуги. Дверей он не отпер. Злодеи стали ломиться в дверь. Князь бросился к своему мечу, который обыкновенно находился подле него. Меча не оказалось. Анбал раньше убрал его. Заговорщикам удалось выломать дверь, бросились они на князя. Андрей был очень силен и стал обороняться. Одного из противников своих сбил он с ног. Впотьмах, не разглядев, злодеи поранили упавшего, приняв его за князя. Затем, увидев свою ошибку, напали на князя, стали наносить ему удары мечами, саблями, копьями. Князь сначала сильно боролся. «Нечестивцы! Что я вам сделал, — говорил он, — за что вы проливаете кровь мою? Бог вам отомстит за мой хлеб». Наконец, израненный и окровавленный, князь упал под ударами убийц. Злодеи думали, что князь убит, взяли раненого товарища своего и поспешно понесли его. Князь поднялся и, обливаясь кровью, со стоном вышел из спальни. Убийцы услышали стон его и вернулись. Не нашедши князя на том месте, где они оставили его, злодеи испугались. «Скорее ищите его, — говорили они друг другу, — а не то мы погибли!» Зажгли свечу и по кровавому следу нашли несчастного князя; он успел сойти по лестнице вниз и думал скрыться за лестничным столбом. Злодеи на этот раз окончательно умертвили его. «Господи, в руки Твои предаю дух мой!» — были последние слова несчастного князя.

Умертвили заговорщики и Прокопия, верного слугу Андрея. Княжеское имущество было разграблено. Из кладовой князя злодеи забрали золото, драгоценные камни, разные ткани и одежды.

Тело убитого князя долго лежало брошенное в огороде; никто не решался взять его, чтобы отдать ему последний христианский долг. Все боялись заговорщиков. Но нашелся между слугами князя один, киевлянин Кузьма, который не побоялся злодеев. Стал он плакать над трупом Андрея. Насилу выпросил верный слуга у Анбала, чтобы тот дал что-нибудь покрыть труп убитого князя. Анбал бросил ковер и корзно. Кузьма обвернул тело и понес в церковь. Когда стал он просить, чтобы отворили ее, ему закричали: «Да кинь тело тут в притворе. Экая тебе печаль с ним!»

Все были уже пьяны. Стал тогда Кузьма плакать и причитать над своим господином: «Уж тебя, господин, слуги твои не хотят знать. Бывало, прежде, придет ли гость из Царьграда, или из какой-либо русской стороны, или латынянин, христианин ли, поганый ли, — ты, бывало, скажешь: введите его в церковь и на полати (на хоры), пусть видит истинное христианство и крестится, — что и бывало. Болгары, жиды и вся погань (язычники), видевшие здесь славу Божию и красоту церковную, больше сокрушаются по тебе, а эти (твои слуги) даже в церковь не пускают положить».

Только на третий день после убийства нашлось духовное лицо, которое решилось отпеть князя. А на шестой день, когда волнение, поднявшееся во Владимире, стихло, владимирцы решили перенести тело своего князя из Боголюбова во Владимир. Когда торжественная процессия приближалась к городу и толпы народа, стоявшего у городских ворот, завидели княжеский стяг (знамя), который несли перед гробом, многие из народа стали рыдать. Андрея похоронили в построенной им Богородичной церкви (1174 год).

После смерти Андрея ростовцы и суздальцы выбрали себе в князья не сына его и не братьев, а племянников: они думали, что они в благодарность за избрание будут править «по старине». Владимирцы призвали к себе на княжение брата Андреева, Михаила. Начались тогда усобицы между племянниками и дядями, старыми городами (Ростовом и Суздалем) и молодым городом Владимиром. В конце концов владимирцы одолели. Михаил Юрьевич утвердился во Владимире. Чрез год он умер, и место его занял брат его Всеволод, по прозванию Большое Гнездо (1176 год).

Всеволод III Юрьевич действовал по примеру Андрея Боголюбского: не дал он волостей своим племянникам, подчинил себе Рязань и Новгород, распоряжался Киевом. В Южной Руси в это время шли усобицы. Самым знаменитым князем был тогда сын Мстислава Храброго, Мстислав Удалой. Этот князь был образцом старого южнорусского князя: он не заботился об усилении своей области и власти, больше всего влекла его военная слава, на войну смотрел он как на суд Божий. С дружиной своей, закаленной в боях, он беспрестанно переезжал из одного конца русских владений в другой, являлся всюду, где нужно было оборонить слабого от сильного, постоять за «старину». Всеволод III был князем совсем не такого нрава: он был очень осторожен, до решительных действий был не охотник, битв и походных тревог не любил, всегда рассчитывал наверняка. К своей цели шел осторожно, обдуманно и твердо. А главная цель была у него — приобрести как можно больше владений, усилить свою власть на счет других князей, забрать их всех в свои руки.