Сергей Смирнов - Рассказы о неизвестных героях Страница 39

Это была последняя запись в дневнике Александра Сарикова. Несколько дней спустя политрук скончался от тяжелой болезни. А еще через несколько дней немцы узнали, что гарнизон пользуется колодцем, и снова забросали его на этот раз тушами убитых лошадей, и пить эту воду уже стало невозможно. Оставалось по-прежнему высасывать влагу из стен в ожидании того момента, пока саперы, работавшие на постройке подземного колодца, дойдут до воды.

Все больше людей умирало от голода и жажды, от ран и болезней. Но и умирая, бойцы подземного гарнизона сохраняли в себе ту же решимость, волю к борьбе и веру в неминуемую победу над врагом. Многие из них оставляли перед смертью прощальные надписи на стенах каменоломен или письма, обращенные к Родине, друзьям и близким, полные веры в торжество своего дела и спокойного, гордого достоинства перед лицом гибели.

Уже в 1944 году, после освобождения Аджимушкая нашими войсками, в одном из подземных коридоров был найден скелет, на котором сохранились остатки командирской гимнастерки. В кармане этой гимнастерки обнаружили партийный билет на имя младшего политрука Степана Титовича Чабаненко. А в партбилете оказалось сложенное вчетверо маленькое, но полное высокого человеческого смысла письмо. Вот что писал накануне своей смерти политрук Степан Чабаненко:

«К большевикам и ко всем народам СССР. Я не большой важности человек. Я только коммунист-большевик и гражданин СССР. И если я умер, так пусть помнят и никогда не забывают наши дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за коммунизм, за дело рабочих и крестьян. Война жестока и еще не кончилась. А все-таки мы победим!»

Немцы тем временем прилагали все усилия, чтобы скорее покончить с подземным гарнизоном и освободить свои войска. Полтора месяца изо дня в день работали нагнетательные машины, закачивая в каменоломни ядовитый дым, и лишь после того, как враг окончательно убедился, что гарнизон применился к этому и уже не несет потерь, немцы прекратили газо-дымовые атаки. Противник пытался засылать в подземелья своих агентов то под видом бежавшего от них военнопленного, то под маской местного жителя. Эти люди старались посеять неверие и панику среди защитников каменоломен, а иногда и предательски убивали их. Но гарнизон вскоре научился распознавать вражеских лазутчиков, и их быстро вылавливали и уничтожали.

Осаждающие начали применять новые средства борьбы. Однажды защитники каменоломен услышали над своими головами стук ломов и кирок. Немцы явно долбили сверху какой-то колодец, может быть надеясь проникнуть отсюда в подземелья. Но стук этот вскоре затих, и вдруг в этом месте раздался сильный взрыв, который обрушил потолок и стены тоннелей в радиусе нескольких десятков метров. Под обвалом погибла группа бойцов.

Эти взрывы стали повторяться все чаще и чаше. Гитлеровцы выдалбливали в камне глубокие колодцы, закладывали туда десять-пятнадцать тяжелых авиабомб и производили взрыв. Взрывы были такой силы, что даже на окраине Керчи, в нескольких километрах от Аджимушкая, в домах вылетали из окон стекла. А внизу на значительном пространстве обрушивались потолок и стены тоннелей.

Сначала гарнизон нес во время таких обвалов тяжелые потери. Потом был найден способ избегать потерь. Была создана особая команда «слухачей» во главе со старшим лейтенантом Николаем Беловым, тем самым, который когда-то командовал обороной на поверхности у входа в каменоломни. Группы этих «слухачей» непрерывно ходили по тоннелям и коридорам, чутко прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся до них. Как только сверху слышался стук ломов и кирок и становилось ясным, что немцы роют здесь очередной колодец, из ближайших подземелий людей переводили в другие места, и, когда раздавался взрыв, жертв уже не было. Но взрывы продолжались, немцы закладывали все новые и новые колодцы, располагая их в шахматном порядке, и как бы теснили под землей защитников каменоломен.

Борьба не прекращалась. В конце июля или в начале августа саперы, строившие подземный колодец, наконец, добрались до воды. Эта работа, продолжавшаяся много недель, стоила не только сил, но и человеческих жизней. Каждый метр пути сквозь камень приходилось отвоевывать с боем, и в ход пустили взрывчатку, чтобы скорее проникнуть вглубь. Меры безопасности при этом соблюсти было невозможно, и сплошь и рядом саперы производили взрывы, рискуя или даже жертвуя своей жизнью во имя того, чтобы продвинуться еще на один-два метра в глубины неподатливого камня. Зато теперь в каменоломне оказался свой колодец, и смерть от жажды уже не угрожала людям. Это была вода, которую враг уже не мог отнять у подземного гарнизона.

Но другая смерть, смерть от голода, неумолимо надвигалась все ближе. Наступил момент, когда запасы продовольствия оказались исчерпанными. Теперь у защитников каменоломен оставались для питания только чай и сахар, которые, как я говорил, в большом количестве хранились на складах. Люди проявляли чудеса изобретательности, чтобы как-то разнообразить эту пищу. Из чая варили что-то вроде супа, сахар перетапливали на огне. Но все это помогало мало. Начались тяжелые желудочные болезни, и смертность все возрастала.

Иногда группе разведчиков ночью удавалось пробраться сквозь минные поля, сквозь проволочные заграждения немцев, и тогда они возвращались с охапками лебеды и другой травы, которая росла в окрестностях каменоломен. Эту траву ели с жадностью, как какое-то невиданное заморское лакомство. Кто-то вспомнил, что в дальних отсеках тоннелей зарыты ноги лошадей. В первые дни обороны, когда гарнизон еще питался кониной, ноги убитых лошадей с копытами зарывали в землю. И вот сейчас вспомнили об этом. Копыта, конечно, были вырыты, и из них варили некое подобие супа, раздавая это варево бойцам. Потом и копыта кончились. Тогда в пищу пошли крысы. Но крыс в каменоломнях было мало — они не могли жить в этом каменном мешке.

Прошли август, сентябрь. Осень была в разгаре, по ночам становилось холоднее, и вдали глухо гудело штормовое море. Но днем солнце еще грело, и, когда его лучи попадали в пробитую наружу амбразуру, защитники каменоломен, отвыкшие от тепла и света, с наслаждением грелись в этом солнечном лучике, по очереди уступая друг другу место. Днем все так же гремели взрывы, и новые участки подземелий оказывались разрушенными.

Таяли силы подземного гарнизона. Погиб отважный командир «слухачей» старший лейтенант Николай Белов, гибли другие командиры и бойцы. Все чаще люди умирали от голода и от ран, а оставшиеся едва держались на ногах, и уже нельзя было устраивать ночные вылазки, и даже не хватало сил подбирать и хоронить умерших.

То и дело группы защитников каменоломен, отрезанные от своих взрывами, попадали в немецкий плен. Так оказался в плену и лейтенант Николай Ефремов, который много лет спустя первым рассказал мне о борьбе подземного гарнизона. 5 октября 1942 года, после пятимесячного пребывания в каменоломнях, он с несколькими товарищами был оглушен и полузасыпан взрывом, и немцы вытащили его потом из-под обломков.

По свидетельствам жителей Керчи и окрестных сел, борьба аджимушкайского гарнизона продолжалась до конца октября или до первых чисел ноября, то есть в течение шести месяцев. Говорят, что, когда уже стало невмочь оставаться дольше под землей, полковник Бурмин, батальонный комиссар Иван Парахин и другие командиры повели гарнизон в последний бой. Ночью оставшиеся в живых защитники каменоломен вырвались наружу и атаковали врага. Произошел тяжелый бой, в котором большая часть людей пала, а остальные были захвачены в плен. Были пленены и полковник Бурмин и батальонный комиссар Парахин. Позднее Николай Ефремов встречал своих командира и комиссара в немецком лагере для военнопленных в Новоград-Волынском. По другим сведениям, их содержали в Симферопольской тюрьме. На этом их следы теряются. Видимо, полковник Бурмин и батальонный комиссар Парахин погибли там, во вражеском плену.

Так закончила свою удивительную борьбу подземная крепость. Красноречивые следы этой борьбы видели своими глазами наши бойцы и командиры, которые в 1944 году освободили Аджимушкай и первыми спустились в подземелье.

Но, к сожалению, эти следы потом мало-помалу исчезали. Забытыми и заброшенными стояли каменоломни, туда беспрепятственно проникали местные жители, имущество, сохранившееся после обороны, постепенно исчезало, и сейчас немногое осталось там от этого героического времени. Где-то в архивах хранятся найденные в 1944 году документы времен обороны, и мы даже не знаем нынешнего местонахождения интереснейших дневников политрука Александра Сарикова и старшего лейтенанта Андрея Клабукова.

Только в последние годы снова возродился интерес к этой удивительной эпопее. Года три назад Аджимушкайские каменоломни были взяты под охрану государства как исторический памятник. В городе Керчи создан музей, посвященный борьбе подземного гарнизона. Писатели и журналисты заинтересовались этим эпизодом Великой Отечественной войны, и в печати все чаще появляются статьи и заметки об аджимущкайской обороне.