Елена Успенская - Раджпуты. Рыцари средневековой Индии Страница 39

Строго говоря, боевой слон — высший вид вооружения в средневековой индийской армии, не только раджпутской. Слоны были практически во всех армиях индийских правителей — у кургов, маратхов, в Майсоре, в Бенгалии, в южных султанатах. Раджпуты не были исключением. До принятия на вооружение артиллерии и огнестрельного оружия слоны оставались самым мощным и эффективным средством воздействия на противника. И морального тоже. Известно, что многие завоеватели, в том числе арабские в VIII в., были потрясены зрелищем боевых слонов. Первые европейцы испытали большое удивление и страх, но быстро поняли, что против пороха слон устоять не в силах. Боевой слон был защищен особыми металлическими щитками, они были на голове, прикрывали сверху хобот, шею и бока слона. Боковые щитки бывали оснащены шипами, что повышало их защитные свойства. Вооруженному слону были не страшны ни стрелы, ни удары копий и мечей. Единственное по-настоящему уязвимое место слона — его «лицо». Во время сражений немного подпиленные бивни защищали специально надетыми металлическими колпаками, но это снижало чувствительность и ориентировку слона. И, конечно, кончик хобота и глаза слона трудно было защитить от ранения. В Индии даже существовал своеобразный тест на мощь удара воина — тот, кто мог перерубить бивень слона одним махом, признавался как очень могучий воин. Известно, что в битве при Халдигхати махарана Пратап применил следующий прием: его знаменитая боевая лошадь Четак сумела встать передними копытами на голову слона могольского полководца Ман Сингха, и слон от такой наглости и неожиданности сначала ошалел, а придя в себя, возопил и бросился бежать. Сам Пратап тем временем успел отрубить руки погонщику вражеского слона; Ман Сингх ухитрился перескочить на коня. Это был без сомнения один из самых драматических моментов сражения, поскольку в поединке участвовали лично полководцы.

Боевой слон получал «в руки», т. е. в хобот, особое оружие. Это могла быть тяжелая металлическая цепь. Но чаще всего в боевых условиях применялся тип огромного кистеня — два соединенных цепью тяжелых металлических шара, утыканных шипами и ножами. Этим кистенем или цепью он расчищал путь перед собою, расшвыривая и раня всех, кто попадался на пути. Пребывание в обстановке сражения, среди толкотни, крови, летящих стрел и других ужасов битвы чрезвычайно возбуждало обычно флегматичного и рассудительного слона, он приходил в неистовство и сражался «бешено». Индийцы считают, что такое поведение слона бывает только еще во время течки, поэтому в поэмах боевых слонов сравнивают с влюбленными слонами. Иногда говорят, что перед битвой слона поили патокой, опийным настоем или пальмовым вином, но это все-таки представляется не очень разумным, учитывая, что он несет ответственность за жизнь многих людей или даже самого правителя или военачальника. Надо полагать, что часто встречающиеся описания воина, в том числе и слона-воина, как неуправляемого, опьяненного битвой — это своеобразная формула комплимента, указание на «гибельный восторг», отчаянную доблесть героя, и не должны пониматься буквально.

На спине боевого слона, ближе к шее, укреплялся специальный паланкин, башенка — «хоуда», или, как говорил Афанасий Никитин, «городок». В ней именно под балдахином или без него сидели те, кого слон вез. Перед нею, прямо на шее слона, сидел погонщик-махаут. Хоуда раджи, командующего войском, была снабжена знаменами, зонтом — знаком царской власти, и другими регалиями. Эта башенка имела восьмиугольную форму, была хорошо защищена маталлическими пластинами, и седок выглядывал из нее только выше уровня груди. В наши дни в чем-то подобном в Раджастхане возят туристов; надо сказать, что непривычному человеку сидение на спине идущего слона представляется делом весьма непростым: тебя качает постоянно и с очень большой амплитудой по высоте. Причем не из стороны в сторону, а по каким-то более сложным траекториям, с четырех горок одновременно, и ты цепко держишься за края сиденья, чтобы только не вывалиться. Можно представить себе, что для воина требовалась особая выучка и сноровка и в этом деле. Хоуда бывала изумительно красиво украшена; отделка бархатом, вышивкой, росписью, каменьями и жемчугами не была чем-то невиданным. Металлические пластины бывали гравированные и часто медные, блестели как золото. Иногда особо осторожные ездоки применяли полностью металлическую хоуда. Особенно этим славились мусульманские военачальники, которые познакомились с боевыми слонами только в Индии. Раджпуты, когда видели такое, очень потешались, обзывали подобного героя «сидящим в клетке» и считали ниже своего достоинства даже глядеть на него, не то что воевать с ним. Напомню, что у них существовал принцип боя — равный на равного. В их культуре чрезмерная забота о собственной персоне — нарушение «раджпута», позор.

Очень часто и успешно боевой слон использовался как таран. В раджпутских обстоятельствах, при осаде крепостей, это было главное орудие для проламывания ворот и тяжелых дверей. В таком случае слонам надевали на голову особо прочные щитки. Ворота всех раджпутских крепостей защищены от подобной атаки: на уровне роста слона на створках ворот укрепляются шипы и острые костыли, ворота упрочиваются толстыми металлическими пластинами. Бывали случаи в военной истории раджпутов, когда во время осады слоны, безуспешно бьющиеся в стену, приходили в отчаяние и кидались на своих хозяев, раня и губя многих. Раненый слон, как говорят, представляет большую опасность, он сносит на пути все без разбору, пытаясь спастись от боли и ужаса битвы бегством. Обращение с боевым слоном требовало большого умения.

Вражеских слонов победители брали в плен, приучали и использовали по назначению. Потеря слона в битве — большая трагедия; ее не так-то легко возместить. В больших раджпутских княжествах махараджи держали специальные слоновники, в которых жили десятки, сотни слонов; из их числа махараджа выбирал слона в подарок особо отмеченному им человеку или возмещал потерю какому-нибудь радже или равату.

Боевой слон, как и всякий иной прирученный в Индии слон, имел имя. Очень часто слона называли «Красавчик» (Махасундар), или, например, «Победитель» (Виджай). Многие знаменитые люди Индии очень любили слонов, понимали в них толк, имели по многу этих красивых и умных животных, выезжали с ними на охоту, просто кататься и покрасоваться на людях. Всем известно также, что слоны широко используются в традиционном хозяйстве в Индии; но боевые слоны никогда не бывали унижены хозяйственными работами. При Моголах, в их разношерстной армии, в частности, они широко использовались в обозах, перевозили на себе гаремы правителей и военачальников и весь их скарб во время передвижения армий, а с развитием артиллерии использовались как тягловая сила для гигантских пушек и мортир.

КАВАЛЕРИЯ. Самый многочисленный и самый мобильный вид вооруженных сил у раджпутов. Раджпутская кавалерия — воспетый в поэмах и песнях вид их вооруженных сил, без сомнения, главный. Раджпуты очень ценили и любили лошадей; они до сих пор умеют с ними обращаться, практически в каждой раджпутской усадьбе содержат лошадей. Конь для раджпута — не только предмет любви и заботы как боевой друг и помощник в хозяйстве (боевые кони в хозяйстве, понятно, не использовались), но и объект почитания в различных обрядах, связанных с военными традициями раджпутов. Кони и лошади в Индии всегда представляли большую ценность, но «культура лошади», да и умение с ними обращаться, по большому счету, для Индии нехарактерны. Даже если арии были кочевниками и пришли в Индию в кибитках и на лошадях, в традиции они прочно связаны с почитанием коровы, а культура коневодства была утрачена. У раджпутов дело обстояло иначе. Для коней они строили в своих усадьбах, дворцах и крепостях конюшни, давали коням поэтические клички и много времени уделяли уходу за ними, водили коней на водопой к прудам вдалеке от дома. Они прекрасно разбирались в породах лошадей и особенно высоко ценили иракских и среднеазиатских, видимо, ахалтекинских, скакунов. У раджпутских правителей бывали специальные конюшие и выезжавшие лошадей жокеи; в семьях попроще за конем ухаживал хозяин и его дети. Все это свидетельствует о том, что раджпуты сохранили многое из кочевнической культуры своих далеких предков. У исследователей европейского рыцарства, Ф. Кардини, например, есть мнение, что германцы были прямыми наследниками военно-кавалерийской техники и искусства иранских племен, и что ирано-германский комплекс стал своеобразной основой для развития конного воинства Европы и для средневекового рыцарства. Этот процесс связывают с влиянием готов на судьбы европейской цивилизации в раннем средневековье. Такого же мнения держался Дж. Тод, который не сомневался в генетической связи готов и раджпутов, а в культуре их видел много общего.