Василий Сиповский - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1 Страница 39

Значеніе Пушкина.

Значеніе Пушкина заключается въ томъ, что онъ -

1) подвелъ итоги всей предшествовавшей ему русской литературѣ,- всѣ литературныя направленія ХѴІІІ-го вѣка нашли откликъ въ его творчествѣ.

2) Онъ первый изъ русскихъ писателей сумѣлъ опредѣлить поэтическую цѣнность древнерусской письменности и народнаго творчества. Въ этомъ отношеніи, глубоко справедливо изреченіе Герцена, что "Петръ Великій бросилъ вызовъ Россіи, и она отвѣтила ему Пушкинымъ".

3) Россія въ Пушкинѣ раскрыла всѣ свои душевныя силы, въ немъ нашла равновѣсіе въ борьбѣ двухъ противорѣчивыхъ настроеній. Древняя Русь отвернулась отъ плоти (аскетизмъ) и христіанство поняла, какъ умерщвленіе плоти; восемнадцатый вѣкъ, жившій послѣдними отзвуками Возрожденія, отвернулся отъ христіанства въ сторону плоти, въ сторону "свѣтскаго житія", увлекся преклоненіемъ предъ земной жизнью. Пушкинъ помирилъ плоть и духь въ великомъ чувствѣ любви въ жизни, къ землѣ, къ ближнимъ… Онъ — поэтъ земли, поэтъ любви, сумѣвшій опредѣлить духъ въ плоти. Такимъ образомъ, въ исторіи русскаго самосознанія онъ воплощаетъ собою моментъ истинно-христіанскаго пониманія жизни — христіанства, очищеннаго отъ византійскихъ средневѣковыхъ искаженій. Реформа Петра заставила русскій народъ жить въ теченіе ХѴIII-го вѣка интенсивной жизнью и придти къ самоопредѣленію. Пушкинъ и былъ результатомъ этого самоопредѣленія.

4) Но Пушкинъ не только подвелъ итоги прошлой литературной жизни, — онъ намѣтилъ и все содержаніе послѣдующей. Поэтому изреченіе Герцена можно измѣнить такъ: "Пушкинъ бросилъ Россіи вызовъ, и она отвѣтила ему Гоголемъ, Тургеневымъ, Гончаровымъ, Л. Толстымъ, Достоевскимъ и другими великими и малыми писателями ХІХ-го вѣка".

5) Онъ сумѣлъ поэзію сдѣлать вѣрнымъ зеркаломъ своей личной и русской общественной жизни.

6) Онъ нашелъ поэзію въ прозѣ, прочувствовалъ "поэзію дѣйствительности". Этимъ онъ необъятно расширилъ предѣлы русской литературы.

7) Проникнувъ въ духъ русской народвости, не только въ народной поэзіи, но и въ разныхъ слояхъ (дворяне, крестьяне) прошлой и современной ему жизни, — онъ создалъ національную, оригинальную русскую литературу; до него въ ХѴIII-мъ вѣкѣ она почти сплошь была заимствованной, или подражательной, — она только пробивалась къ націовальности.

8) Съ нимъ связана реформа русскаго поэтическаго языка и художественныхъ пріемовъ. Будучи художникомъ-эклектикомъ, — онъ никогда надолго не подчинялся одной опредѣленной литературной школѣ: отъ классиковъ онъ взялъ изящество и чувство мѣры, отъ романтиковъ — интересъ къ духу различныхъ народовъ и эпохъ, умѣніе соблюдать couleur locale, historique и ethnographique, любовь къ старинѣ, къ народной поэзіи, свободу творчества, художественный реализмъ. Въ исторіи европейскаго романтизма онъ занимаетъ почетное мѣсто (его "Борисъ Годуновъ" предшествуетъ «Кромвелю» Гюго).

9) У насъ онъ былъ первымъ пѣвцомъ "свободной личности", не уединенной въ "прекраснодушіе" Жуковскаго, a стоящей лицомъ къ лицу съ жизнью своего времени.

10) Онъ внесъ «идейность» въ русскую литературу. Онъ увидѣлъ ясно въ жизни добро и зло. Реалистъ, по манерѣ письма, онъ былъ идеалистомъ въ выборѣ сюжетовъ и обрисовкѣ героевъ: изъ дѣйствительности настоящей и прошедшей онъ выбиралъ всегда наиболѣе красивое, или хорошее, — даже въ "злѣ" онъ умѣлъ находить искры добра. Въ его безмѣрной благожелательности къ "землѣ" тонутъ его немногочисленныя обличееія «зла», выраженныя въ сатирахъ и эпиграммахъ.

11) «Идейность» его произведеній была не только моральнаго характера; онъ, человѣкъ 20-ыхъ годовъ, сумѣлъ заглянуть въ тѣ интересы, которыми русское общество стало интересоваться позднѣе. Тавъ, онъ первый изъ нашихъ писателей отвѣтилъ на нѣкоторые вопросы соціальвой жизни (отношеніе человѣка къ обществу, свобода личности, "идейное преступленіе"); онъ первый изъ русскихъ литераторовъ далъ образы героевъ-психопатовъ. Въ этомъ отношеніи онъ берется разрѣшать труднѣйшія задачи новѣйшей русской литературы (Достоевскій). Не зная философіи Гегеля, онъ самъ пришелъ въ своемъ творчествѣ къ проповѣди "примиренія", оправданія "дѣйствительности". Независимо отъ Шеллинга, онъ подошелъ къ пониманію его эстетики (взглядъ на поэзію). Все это указываетъ на геніальную прозорливость Пушкина. Онъ былъ "великимъ сыномъ" не только своей родины, но и своего вѣка.

Николай Васильевичъ Гоголь

(1809–1852 г.)

Біографія Гоголя. Мать.

Николай Васильевичъ Готоль родился 19-го марта 1809 г. въ достаточной малороссійской помѣщичьей семьѣ. Раннее дѣтство его протекло въ небольшомъ имѣніи отца Полтавской губерніи — Васильевкѣ, или Яновщинѣ. Отецъ будущаго писателя былъ человѣкъ добрый и сердечный, надѣленный живымъ умомъ. Онъ былъ талантливый разсказчикъ, самъ былъ не чуждъ литературныхъ занятій, — хорошій знатокъ малороссійской жизни и народной поэзіи, онъ сочинилъ нѣсколько веселыхъ бытовыхъ комедій-шутокъ.[75] Онъ вообще интересовался театральнымъ дѣломъ: былъ самъ хорошимъ актеромъ и режиссеромъ въ домашнемъ театрѣ своего сосѣда и далекаго родственника (по женѣ) — богача-магната Трощинскаго, екатерининскаго вельможи, который доживалъ свои пышные дни въ деревнѣ. Благодаря широкому гостепріимству, Трощинскій былъ постоянно окруженъ толпой сосѣдей, родственниковъ, друзей и прихлебателей. Сюда, въ деревню, угасающій вельможа занесъ привычки блестящаго двора Екатерины: постоянныя увеселенія, музыка, театръ, гулянья создали изъ его дворца мѣсто утонченныхъ развлеченій. Для захолустныхъ помѣщиковъ-сосѣдей его имѣніе было "Аѳинами" — мѣстомъ, гдѣ развивались ихъ умственные интересы и эстетическіе вкусы. Подъ живымъ впечатлѣніемъ театральныхъ развлеченій въ этихъ "Аѳинахъ", и отецъ Гоголя взялся за сочиненіе своихъ пьесъ изъ народной малороссійской жизни. Мать Н. В. Гоголя была женщина очень добрая — "золотого сердца", впечатлительная до болѣзненности и очень религіозная; она сумѣла эту черту своей души рано привить и своему сыну. Такимъ образомъ, отъ отца унаслѣдовалъ онъ наклонность къ сочинительству, отъ матери — тотъ религіозный складъ міровоззрѣнія, который, съ годаии, все замѣтнѣе развивался въ немъ, покоряя всѣ другія черты его многосторонней, сложной души.[76] Весело и беззаботно текли дѣтскіе годы Гоголя въ мирной, счастливой семейной обстановкѣ. Впечатлительный и живой мальчикъ всматривался жадно въ жизнь окружавшихъ его людей — дворянъ-помѣщиковъ и крестьянъ, a также въ картины своеобразной малороссійской природы. Онъ рано полюбилъ родные малороссійскіе обычаи, пѣсни, даже пляски… Въ домѣ Трощинскаго онъ съ дѣтства полюбилъ театръ. Вѣроятно, и самый обликъ Трощинскаго заинтересовалъ его.

Вліяніе малороссійской природы и народности. Гоголь въ дѣтствѣ. Интересъ къ старинѣ.

И природа, и народъ, воспитавшіе Гоголя, отличаются своеобразными чертами. "Есть какая-то затаенная грусть въ малороссійской природѣ, говоритъ Н. А. Котляревскій; въ ней нѣтъ ни строгости, ни энергическаго величія природы сѣверной, ни жгучей, страстной красоты настоящаго юга; ея красота, по преимуществу, томная, мечтательная, какъ греза, безъ ясныхъ очертаній и сильнаго движенія. Народъ, живущій издавна среди этой природы, одаренъ и соотвѣтствующими чертами характера — идиллическимъ настроеніемъ души, переходящимъ иногда въ волевую слабость, грустною мечтательностью, которая всегда споритъ съ весельемъ, и живой, но не грандіозной фантазіей. Природа надѣлила малорусскій народъ, кромѣ того, особымъ даромъ — юморомъ, столь типичнымъ для всѣхъ, даже скромныхъ, представителей этой національности. Трудно опредѣлить точно, въ чемъ этотъ даръ заключается; иногда это просто комическая жилка, способность оттѣнить въ предметѣ, или въ вопросѣ его смѣшную сторону, чтобы позабавиться — такъ, для невинной потѣхи; иногда — это своеобразный взглядъ на вещи, ищущій въ насмѣшкѣ противовѣса грусти и ограждающій себя смѣхомъ отъ слишкомъ печальныхъ выводовъ и размышленій". Ужъ въ ребенкѣ-Гоголѣ ясно казались типичныя племенныя черты малоросса: съ наклонностью отдаться иногда чувствамъ сентиментальной мечтательности, онъ соединялъ способность порою смотрѣть на жизнь съ точки зрѣнія юмориста. И сентиментальность, и юморъ свидѣтельствуютъ о томъ, что человѣкъ, надѣленный этими качествами, живетъ, обыкновенно, своей собственной жизнью, можеть среди людей жить уединенно въ "своемъ мірѣ". Таковъ былъ Гоголь уже въ дѣтствѣ: скрытность, умѣніе маскировать свои настроенія — черты, ему тоже присущія, вытекали изъ основныхъ особенностей его души. Съ дѣтства привыкъ Гоголь интересоваться не только настоящимъ, но и прошлымъ Малороссіи; оно было полно поэзіии жизни: Малороссія имѣла свою бурную исторію, и разсказы о томъ, что было пережито родиной — съ дѣтства занимали и увлекали его. "Эхъ, старина, старина! — восклицаетъ Гоголь, что за радость, что за разгулье падетъ на сердце, когда услышишь про то, что давно-давно, и года ему и мѣсяца нѣтъ, дѣялось на свѣтѣ!" Интересъ Гоголя къ исторіи Малороссіи отчасти объясняется тѣмъ, что предки его играли нѣкоторую роль въ ея прошломъ.