Борис Соколов - СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века Страница 39

Сравнение данных таблицы позволяет сделать вывод, что данные Д.А. Волкогонова существенно занижают истинный размер безвозвратных потерь. Так, в мае 1942 года безвозвратные потери советских войск будто бы составили лишь 422 тыс. и даже уменьшились по сравнению с апрельскими на 13 тыс. человек. Между тем, именно в мае германские войска пленили около 150 тыс. красноармейцев на Керченском полуострове [389] и около 240 тыс. — в районе Харькова [390]. В апреле же советские потери пленными были незначительными (наибольшее их число — порядка 5 тыс. человек, было взято при ликвидации группы генерала М.Г. Ефремова в районе Вязьмы). Получается, что в мае потери убитыми и умершими от ран, болезней и несчастных случаев не превышали 32 тыс. человек, а в апреле достигали почти 430 тыс., и это при том, что показатель числа пораженных в боях с апреля по май упал всего на 3 пункта, или менее чем на 4 %. Ясно, что все дело в колоссальном недоучете безвозвратных потерь в период общего отступления советских войск с мая по сентябрь включительно. Ведь именно тогда было захвачено немцами подавляющее большинство из 1653 тыс. советских пленных 1942 года [391]. По Д.А. Волкогонову за это время безвозвратные потери достигли 2129 тыс. против 2211 тыс. за четыре предшествовавших месяца, когда потери пленными были незначительны. Не случайно в октябре безвозвратные потери Красной Армии вдруг увеличились на 346 тыс. по сравнению с сентябрем при резком падении показателя пораженных в боях на целых 29 пунктов и отсутствии в это время сколько-нибудь крупных окружений советских войск. Вероятно, в октябрьские потери были частично включены недоучтенные потери предшествовавших месяцев.

Наиболее надежными нам представляются данные о безвозвратных потерях за ноябрь, когда Красная Армия почти не понесла потерь пленными, а линия фронта была стабильна вплоть до 19-го числа, когда советские войска перешли в контрнаступление под Сталинградом. Поэтому можно считать, что потери убитыми учтены в этом месяце полнее, чем в предшествовавшие и последующие, когда быстрое перемещение фронта и штабов затрудняло учет, и что безвозвратные потери в ноябре приходятся почти исключительно на убитых, поскольку советские войска почти не несли потерь пленными. Тогда на 413 тыс. убитых и умерших будет приходиться показатель в 83 % пораженных в боях, т. е. на 1 % среднемесячного числа пораженных в боях приходится приблизительно 5,0 тыс. убитых и умерших от ран. Если же принять за базовые показатели января, февраля, марта или апреля, то там соотношение, после исключения примерного числа пленных, будет еще большим — от 5,1 до 5,5 тыс. погибших на 1 % от среднемесячного числа пораженных в боях. Декабрьские же показатели явно страдают большим недоучетом безвозвратных потерь из-за быстрого перемещения линии фронта.

Данные немецких архивов подтверждают, что в ноябре число захваченных советских пленных было минимальным за весь 1942 год и составило 22 241 человек [392]. Строго говоря, из 413 тыс. убитых и пропавших без вести следовало бы вычесть 22 тыс. пленных и оперировать числом 391 тыс. убитых в ноябре. Мы, однако, предпочитаем оставить число 413 тыс., памятуя вероятный недоучет убитыми в последние 11 дней ноября и полагая, что число 22 тыс. его в какой-то мере компенсирует.

Установленное для ноября 1942 года соотношение между числом пораженных в боях и количеством убитых представляется нам близким к среднему за войну в целом. Тогда безвозвратные потери Красной Армии (без пленных, умерших от ран и небоевых потерь) в войне с Германией можно оценить, умножив 5 тыс. человек на 4656 (4600 — сумма (в процентах) потерь пораженными в боях за период с июля 1941 года по апрель 1945 года, 17 — потери пораженными в боях за июнь 1941 года, 39 — потери пораженными в боях за май 1945 года, принятые нами за одну треть потерь соответственно июля 1941 года и апреля 1945 года). В результате мы приходим к цифре в 23,28 млн погибших. Из этого числа следует вычесть 939 700 военнослужащих, числившихся пропавшими без вести, но после освобождения соответствующих территорий вновь призванных в армию. Большинство из них не было в плену, часть бежала из плена [393]. Таким образом, общее число погибших сократится до 22,34 млн человек. По последней оценке авторов книги «Гриф секретности снят», небоевые потери Красной Армии составили 555,5 тыс. человек, в том числе не менее 157 тыс. человек были расстреляны по приговорам трибуналов [394]. Тогда общие безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил (без умерших в плену) можно оценить в 22,9 млн человек.

Следует отметить, что, по утверждению тогдашнего начальника ГлавПУРа А.С. Щербакова в записке Сталину в конце октября 1942 года, только за первые 16 месяцев войны было потеряно «339 767 человек, умерших от болезней и несчастных случаев, не связанных с выполнением боевой задачи». Даже если допустить, что в эту цифру на самом деле включены также расстрелянные по приговорам трибуналов, разница уж очень велика. Если верна цифра небоевых безвозвратных потерь в 555,4 тыс. человек, приведенная в книге «Гриф секретности снят», то получается, что за последние 30,5 месяца войны они составили 215,6 тыс. человек, т. е. в 1,6 раза меньше, чем за первые 16 месяцев, хотя по логике должны были бы быть, как минимум, в 1,9 раза больше. Число умерших от болезней и несчастных случаев примерно прямо пропорционально численности вооруженных сил, а она в последние два с половиной года войны возрастала. Можно предположить, что в действительности — перед нами сумма умерших и заболевших, а также раненных в результате несчастных случаев, причем только в тыловых частях. Ведь в своей записке Щербаков сперва приводит данные о потерях вермахта и Красной Армии по данным Совинформбюро убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными (соответственно СССР — 5 443 614 человек, Германия — 12 млн, из которых не менее 4,2 млн убитыми), а затем привел другие цифры — по подсчетам Генштаба: СССР — 10 406 079 человек, Германия — 9 330 000 [395]. Однако если принять, что число 339 767 включает заболевших в тыловых частях за первые 16 месяцев войны, то тоже получается неувязка. Авторы книги «Гриф секретности снят» полагают, что в частях за пределами действующей армии заболело 4593,6 тыс. человек за все время войны [396]. Невозможно допустить, что в первые 16 месяцев войны заболело всего лишь около одной пятнадцатой от общего числа заболевших за всю войну. Правда, нельзя исключить, что оценка числа заболевших в тыловых частях значительно занижена и в действительности это число не превышает 1 млн человек. Тогда число 339 667 может относиться ко всем небоевым потерям в первые 16 месяцев войны. Но скорее можно предположить, что цифра 555,4 тыс. занижает небоевые безвозвратные потери, возможно, потому, что не включает жертвы трибуналов и какие-то еще категории потерь, например, потери частей вне действующей армии. Однако для конечных расчетов мы все-таки используем эту цифру. Возможное ее занижение даже на 300–400 тыс. человек результат все равно принципиальным образом не меняет, а точно оценить величину недоучета мы в данном случае все равно не можем.

Что же касается данных Совинформбюро и Генштаба о потерях вермахта и Красной Армии, приведенных в записке А.С. Щербакова, то они абсолютно фантастичны и не имеют ничего общего с действительностью. В период с 22 июня 1941 года по 10 сентября 1942 года германская сухопутная армия потеряла на Восточном фронте 1 637 280 человек, в том числе 336 349 убитыми и 75 990 пропавшими без вести [397]. Потери люфтваффе могли составить до 30 тыс. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, потери германского флота вряд ли превышали 1 тыс. человек. Даже если добавить не учтенные Ф. Гальдером потери сухопутных сил с 11 сентября по 22 октября 1942 года, которые могли составить порядка 110 тыс. человек, суммарные потери вермахта на Востоке за первые 16 месяцев не могли превысить 1780 тыс. человек, т. е. были в 5,2 раза меньше, чем оценивал советский Генштаб. Что же касается советских потерь, то, как мы покажем ниже, к концу октября 1942 года только пленными потери составили около 5,5 млн человек, а с учетом не попавших в плен окруженцев общее число пропавших без вести должно было составить не менее 6 млн человек. Кроме того, убитыми за этот период, по нашей оценке, Красная Армия должна была потерять порядка 7,6 млн человек и, по крайней мере, такое же число раненых, не попавших в плен. Тогда общие боевые потери Красной Армии за первые 16 месяцев войны можно оценить в 21,2 млн человек, что в 2,04 раза превышает оценку советского Генштаба.

Для получения итоговой цифры военных потерь необходимо также оценить количество советских военнопленных, умерших в плену. По итоговым немецким документам ОКВ, на Восточном фронте было взято 5754 тыс. военнопленных, в том числе в 1941 году — 3 млн 355 тыс., в 1942 году — 1 653 тыс., в 1943 году — 565 тыс., в 1944 году — 147 тыс., в 1945 году — 34 тыс. При этом авторы документа, представленного западным союзникам в мае 1945 года, оговаривались, что за 1944–1945 годы учет пленных неполный. При этом число умерших в плену оценивалось в 3,3 млн человек [398]. Однако по более ранним данным ОКВ, в период с 22 июня по 1 декабря 1941 года на Восточном фронте было захвачено 3 806 861 военнопленный, а по заявлению, сделанному правительственным чиновником Мансфельдом 19 февраля 1942 года в Экономической палате рейха, советских военнопленных насчитывалось 3,9 млн человек (почти все они были захвачены в 1941 году) [399]. В число 3,8 млн пленных 1941 года наверняка вошли не менее 200 тыс. пленных с оккупированных территорий, отпущенных из лагерей еще в 1941 году [400]. По данным отдела 1-ц Генштаба сухопутной армии (занимался обработкой разведданных о противнике и допросами пленных), основанным на суммировании сведений из войск, в 1941 году было захвачено 3 355 549 пленных (включая пленных, захваченных войсками в Норвегии и Северной Финляндии), в 1942 году — 1 653 508 человек (здесь и далее: без учета пленных, захваченных войсками в Норвегии и Северной Финляндии), в 1943 году — 297 899, включая 26 108 перебежчиков, в 1944 году — 147 493, включая 9207 перебежчиков, в 1945 году — 33 700, включая 2602 перебежчика (данные 1945 года включают также 586 советских пленных, захваченных группой армий «Юго-Восток» на Балканах). Общее число советских пленных, по данным отдела 1-ц, составило 5 487 549 человек.