Эндрю Коллинз - Врата Атлантиды Страница 39

Неожиданную, поражающую воображение информацию о реальном источнике поставок наркотиков можно почерпнуть в следующем экстраординарном отчете. Спустя год после триумфального возвращения Колумба из Нового Света в 1493 г., король Испании Фердинанд и королева Изабелла подписали с королем Португалии Дон Жуаном договор о разделе Атлантического океана и земель, расположенных за ним, между двумя великими державами. Испании принадлежало все, что находится к западу от линии раздела, включая все те территории, которым Колумб уже дал имена правителей Кастилии и Арагона. Португалия, в свою очередь, получала в свое владение все земли, открытые к востоку от указанной линии, что пока что давало ей суверенитет всего лишь над Азорскими островами, о. Мадейра и островами Зеленого Мыса. Но в действительности у нас есть все основания предполагать, что король Португалии уже обладал сведениями о существовании огромного южного континента в рамках территорий, отходящих, согласно договору, к нему.

Мы, естественно, говорим об Южной Америке и, в частности, о Бразилии, о существовании которой было давно известно чернокожим африканцам и арабскому населению Западной Африки. Со временем эта информация стала известной и португальским мореплавателям и купцам, которые, естественно, привезли ее на родину. Упустив возможность открыть Вест-Индию, король Португалии больше не желал повторять прежних ошибок. Вот почему он и предложил заключить договор между двумя державами.

Но перед подписанием в 1494 г. так называемого Тордесильясского договора Изабелла и Фердинанд прибегли к услугам шпионов, чтобы выведать информацию о предполагаемом южном континенте. Однако по не вполне ясной причине испанские монархи явно недооценили информацию, предоставленную им советниками. И хотя Колумб во время своего третьего плавания в 1498 г. действительно открыл Южно-Американский континент, он так и не ступил на него с борта своего корабля, предоставив португальскому мореплавателю Педро Альваресу Кабралу возможность в 1500 г. закрепить Бразилию за Португалией. Как и было оговорено, побережье новооткрытой территории лежало к востоку от линии раздела, а это означало, что, согласно договору, она по закону принадлежала Португалии.

Это, без сомнения, явилось тяжелым ударом для правителей Испании, осознавших, что им ни в коем случае не следовало подписывать пресловутый договор. Более того, один из советников, рассказавших все, что ему было известно о континенте, лежащем к югу, ранее уже излагал королю с королевой, а также Колумбу самые реальные доказательства его существования. В письме к Колумбу, датированном 8 августа 1495 г., Хайме Феррер де Бланес, замечательный испанский географ и торговец драгоценными камнями, заявляет, что он слышал от «индуэсов, арабов и эфиопов [т. е. чернокожих африканцев]» и от «многих собеседников в бытность мою на Леванте, в Алькаире и Домасе», что «в полуденных странах есть удивительные и драгоценные вещи, например, самоцветные камни, золото, пряности и снадобья… (курсив автора)». Более того, «жители там чернокожие или смуглые… и когда ваша светлость найдет тамошних жителей, у нее не будет недостатка в вышеназванных ценностях».

Какие «снадобья» имел в виду Феррер, утверждая, что «в полуденных странах» в них «не будет недостатка»? Может быть, это просто лекарственные снадобья или нечто более экзотическое, например, табак и кокаин? Увы, этого мы никогда не узнаем, хотя эта информация несомненно указывает на возможность того, что между Западно-Африканским побережьем и Америкой еще с древности существовали трансатлантические маршруты. Еще более важен тот факт, что в числе важнейших предметов торговли, составлявших предмет обмена между двумя континентами, упоминаются «снадобья» — вполне возможно, наркотики, — которые получили распространение в Египте в начале I тысячелетия до н. э.

Но если египтяне эпохи фараонов действительно были знакомы с такими наркотическими снадобьями, как табак и листья коки, кто же занимался трансатлантическими перевозками и поставками этих товаров? Были ли эти мореходы аборигенами Америки или эти драгоценные товары поставлялись какой-то из известных нам морских цивилизаций района Средиземноморья или Красного моря? Так как у нас нет никаких серьезных оснований, чтобы утверждать, что представители какой-либо архаической цивилизации доколумбовской Америки совершали регулярные визиты в Старый Свет, мы вынуждены искать разгадку этой тайны в другом месте. А значит, мы должны спросить себя: были ли древние египтяне в состоянии самостоятельно наладить торговые контакты с Американским континентом или они были всего лишь потребителями наркотиков класса А, которые, видимо, производились в тропическом раю, лежащем где-то далеко за Западным океаном? Помня обо всем этом, мы должны внимательно изучить возможности осуществления дальних морских плаваний, которыми реально располагали древние египтяне.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ОЛЬМЕКИ И СЛОНЫ

С южной стороны Великой пирамиды находится длинное, приземистое, сверкающее стеклом здание, известное как Музей Ладьи. Внутри него вас ждет встреча с одним из двух больших погребальных кораблей, обнаруженных в выложенных камнем глубоких камерах, которые расположены у основания этого чуда Древнего мира, возведенного фараоном Хуфу (Хеопсом) около 4500 лет тому назад. Эта огромная ладья, или, точнее сказать, корабль, выполненный из ливанского кедра, имеет 43,3 метра в длину, 5,9 метра — в ширину, а его расчетное водоизмещение составляет 45 тонн.

Египтологи уверяют нас, что назначение таких кораблей — позволить душе умершего фараона — в данном случае Хуфу — совершить свое последнее плавание в страну мертвых. Такая погребальная практика была общепринятой в Древнем Египте. Например, до 12 еще более древних ладей длиной от 18 до 21 метра были обнаружены в пределах Северного кладбища в Абидосе на юге Египта. Эти образцы, обнаруженные в 1991 г. и раскопанные лишь частично, относятся к самым ранним временам египетской истории, известным как раннединастический, или архаический период (ок. 3100–2700 гг. до н. э.). Другие камеры для таких же ладей были недавно открыты в некрополях эпохи раннединастического периода в нескольких древних местностях, в частности — в Саккаре и Хельване.

При виде этих горделивых древних форм просто дух захватывает от восхищения! Этот высокий нос, прочные весла и центральная каюта — все, буквально все создает впечатление уверенности и спокойствия, опирающегося на глубокое понимание искусства мореплавания, понимание, накопленное не веками, а многими тысячами лет. Право, легко представить такой корабль в открытом море режущим гребни волн навстречу неведомой далекой стране.

Однако это впечатление весьма обманчиво, ибо ладья Хуфу отнюдь не предназначалась для плавания в открытом море. Вся конструкция стянута с помощью толстой веревки, пропущенной через ряды отверстий и пазов, идущих по всему корпусу. Спущенная на воду, ладья будет страшно протекать и вскоре пойдет ко дну на самой спокойной воде. Когда ученые поняли это, они высказали предположение, что Египет просто скрывал свое высокое искусство мореплавания от чужеземных культур. Что ж, вполне возможно, но такая ладья сама по себе — замечательное свидетельство того, что египтяне действительно обладали большими мореходными кораблями, способными отправиться в длительное морское плавание.

До нас дошла, например, история персидского морехода по имени Сатаспес, который в 470 г. до н. э. получил от царя Ксеркса повеление совершить плавание вокруг Африки. Исполняя повеление, Сатаспес отправился в Египет, где приобрел корабль, нанял команду моряков и отплыл в направлении на запад, за Геркулесовы столбы. Он без всяких препятствий миновал оконечность побережья Ливии, «известную как Мыс Солоис», а затем взял курс на юго-запад. После «многих месяцев плавания», убедившись, что хотя он преодолел множество морей, впереди его ждет еще больше, он повернул назад, в Египет. По возвращении ко двору персидского царя Сатаспес заявил, что ему не удалось закончить плавание до намеченной цели, «потому что корабль остановился и не желал двигаться дальше». Однако Ксеркса эти объяснения не убедили, и он приказал посадить несчастного мореплавателя на кол!

Рассказ о плавании Сатаспеса был записан греческим историком Геродотом, который утверждал, что узнал эту историю от карфагенян. Если это соответствовало действительности, мы вправе усматривать в ней еще одну попытку этого предприимчивого и неугомонного народа распустить слухи о непреодолимых препятствиях, создаваемых мелководьями и водорослями, чтобы помешать чужеземцам исследовать океан за Геркулесовыми столбами. Независимо от этого факта, данная история в очередной раз свидетельствует о высокой мореходной репутации египетских кораблей во времена державы персов. Более того, это убедительное доказательство, что высокий уровень кораблестроения в Египте существовал уже как минимум за 1500 лет до н. э.